Павел спросил о пулемёте других самоходчиков.
— Пойдём со мной, — предложил командир самоходки.
Они вытащили из боевой рубки трофейный МГ-34.
— Хорошая штука, в коробке двести пятьдесят патронов. Хочешь — по пехоте стреляй, хочешь — вместо защитного используй.
— А как Дегтярёв?
— «Немец» понадёжнее будет. Наш при стрельбе длинными очередями клинит.
— Где взял?
— На поле боя, говорю же — трофей. Увидишь где — остановись и забери.
Павел взял на заметку.
Механик-водитель, Игорь из Пензы, был из молодых, но парень толковый. Павел показывал ему приёмы вождения, и тот схватывал всё на лету. Ему бы потренировать, покатать экипаж, но в условиях боевых действий это невозможно. Слава богу, все самоходки с рациями были, не надо было, как раньше, высовываться из люка и размахивать флажками.
Павел чувствовал, как за ним наблюдает Куракин. В принципе, всё правильно. Человек он в батарее неизвестный, с мутным прошлым. Но при встрече Куракин лишь одобрительно кивал головой.
— Тяжело в учении — легко в бою, — повторял он слова Суворова.
В один из дней батарею подняли по тревоге. Командиры экипажей собрались у комбата.
— Немцы пехотной силой в батальон при поддержке восьми танков прорвались вот здесь, — комбат ткнул карандашом в карту. — Наша задача — маршем зайти к ним с фланга и попытаться уничтожить танки. По машинам.
Самоходки шли колонной, на наиболее ровных участках грунтовой дороги развивая километров по сорок — сорок пять, почти максимум.
Через час по рации поступила команда рассредоточиться и замаскироваться. Самоходки, как огромные жуки, стали расползаться по местности, прячась за укрытия.
Павел определил себе место за стогом соломы. Знать бы ещё, когда появятся немецкие танки. Двигатель самоходки заглушили — нечего топливо попусту жечь.
Павел посматривал вокруг в смотровые щели. Рация была включена на приём, и при появлении немцев по ней передадут, но осторожность не повредит, заодно с рельефом местности ознакомиться не мешает. В бою разглядывать овраги да прочие особенности некогда, а в прицел много не разглядишь.
Запищала рация. Комбат передал, что по сведениям мотоциклетного дозора немцы появятся через пять-десять минут.
— Заводи! — приказал Павел. — Заряжай бронебойным!
Клацнул затвор.
— Готово!
Из-за небольшого гребня показались первые два танка. Они шли медленно, осторожно, как бы вынюхивая обстановку. За ними клином шли остальные танки, и уж потом — бронетранспортёры с пехотой.
Павел подобрался, приник к прицелу. Управлять пушкой одновременно мог и наводчик, и он, как командир.
— Наводи по переднему танку. Так, хорошо, чуть пониже, веди его.
Павел ждал команду на стрельбу или первых выстрелов.
Первыми начали стрелять немцы. Видимо, кто-то из самоходчиков недостаточно тщательно замаскировался и поплатился за это — сразу же вспыхнула одна из самоходок. В ответ батарея дала нестройный залп, и три танка остановились, подбитые.
Танки стали маневрировать, сближаться. Видимость для самоходки Павла стала плохой, поле боя закрывал дым от горящей самоходки. Ветром его сносило на самоходку Павла.
— Игорь, давай влево!
Ещё до боя Павел присмотрел густую посадку деревьев. Она шла параллельно полю боя. Сейчас самоходка Павла под прикрытием дыма двинулась туда. Павел задумал пройти за деревьями метров триста и ударить во фланг, по боковой броне.
Самоходку раскачивало и кидало на кочках, как утлую лодочку при сильном волнении. Два дерева, мешавшие движению, были снесены бронированной машиной, как спички.
— Тормози! Теперь вправо, потихоньку…
Самоходка медленно ползла по лесопосадке.
— Стой.
Качнув стволом, САУ замерла.
Ох, какая удача! Самоходка вышла прямо во фланг. Павел даже без оптики различал значки и номера на бортах немецких танков.
Пока самоходка Павла не стреляла, и немцы его не видели.
— Василий, сейчас в темпе будешь заряжать бронебойным. Толя, стрелять пока буду я.
Павел поймал в прицел борт ближайшего танка и нажал спуск. Не дожидаясь результата, навёл прицел на другой танк, немного подальше. Выстрел! СУ-85 пробивала в лоб T-IV с дистанции 800–900 метров. Сейчас дистанция была значительно ближе, а боковая броня — тоньше.
— Доверни влево! — скомандовал Павел водителю.
Самоходка дёрнулась, разворачивая корпус влево.
— Хорош! — остановил его Павел, лихорадочно крутя маховички прицела. Надо было успеть сделать пять-шесть выстрелов как можно быстрее. А потом дать задний ход и спрятаться за деревья, иначе немцы с первого же выстрела подобьют самоходку. У неё лобовая броня всего 40 миллиметров, и угол наклона брони маленький. Снаряд немецкого 75-миллиметрового орудия её насквозь пробьёт. Лоб самоходки с трудом выдерживал удар 50-миллиметровых снарядов. Что и говорить, не танк.
Павел сделал ещё выстрел по танку, потом в прицел попался бронетранспортёр. Он выстрелил и по нему. Угла поворота пушки по горизонтали не хватало, и Павел скомандовал:
— Задний ход!
Он уже заметил, что его засекли, и башня одного из танков поворачивается в его сторону. Подбитые им танки и бронетранспортёр горели.
Самоходка заползла в лес.
— Теперь вправо, и дави на газ.
Задним ходом они проползли метров сто, и Павел скомандовал:
— Стой!
Потом он откинул люк и прислушался. На поле боя гремели выстрелы, ревели моторы, но далеко.
Павел опасался, что один из танков пойдёт в посадку по просеке, оставленной самоходкой.
— Игорёк, теперь снова через посадку.
Самоходка, свалив дерево, выползла к полю, но не вся, а только ствол высунулся, корпус же с боков прикрывали деревья.
Прямо перед Павлом, на дистанции четырехсот метров двигался танк.
— Толя, он твой!
Наводчик навёл пушку и выстрелил. Есть попадание! Жалко только, что в моторный отсек.
Танк вспыхнул и встал. Из распахнувшихся люков стал выбираться экипаж. Такое попадание для экипажа подбитой машины — как выигрыш в лотерею. Танк сгорает, а экипаж жив. Когда же снаряд попадает в боевое отделение, выживают немногие.
Полюбоваться горевшим танком не удалось. По самоходке застучали пули. Стреляли с бронетранспортёра трассирующими пулями, явно указывая танкам цель.
— Толя, осколочным его!
Наводчик навёл пушку на бронетранспортер. Выстрел! Зачем тратить бронебойный снаряд, когда броня у бронетранспортёра 10 миллиметров. С него и осколочной гранаты за глаза хватит.
После попадания бронетранспортёр остановился. Он не горел, но и не двигался, и пехотинцы не покидали его. Но своё чёрное дело он сделал. В сторону самоходки Павла сразу повернулись башни двух танков.
— Задний ход и влево! — скомандовал Павел.
Самоходка дёрнулась, подминая деревья, и пошла назад. Деревья укрыли её, но один танк успел выстрелить. Самоходка остановилась.
— Игорь, что?
— Похоже — гусеница или каток.
— Смотри.
Игорь выбрался из машины.
— Парни, взять автоматы и гранаты и занять круговую оборону.
Заряжающий и наводчик выбрались из машины и залегли по обе стороны от неё. Павел до пояса показался из люка.
— Игорь?
— Каток направляющий разбит и у гусеницы — два трака.
Траки — мелочь, заменить их — дело получаса, тем более что на каждой самоходке и на каждом танке запасные траки возили с собой на броне. А вот каток — хуже. В полевых условиях его не сменишь. Самоходку надо буксировать на место дислокации батареи, там инженерно-техническая служба решит, смогут они заменить сами или отправят машину в тыл. Вот незадача! А поначалу бой так хорошо складывался.
Павел решил пройти через посадку, узнать обстановку. Осторожно выглянув из-за кустов, он увидел, что единственный немецкий танк пятился задом, отстреливаясь из пушки. Несколько бронетранспортёров тоже убирались задним ходом с поля боя. На них ползли четыре наших самоходки. С коротких остановок они вели частый огонь, целясь по танку. Оно и понятно. Стоит подбить танк, как бронетранспортёры станут лёгкой добычей.
Снаряды ложились рядом с T-IV, даже чиркали о броню башни и уходили рикошетом. «Торопятся парни, выдержки нет. Ну же, прицельтесь получше!» — Павел с досадой смотрел на бой со стороны.
Наконец кто-то угодил сначала в гусеницу, и почти сразу — по командирской башенке. Танк потерял ход, люки открылись — танкисты торопились покинуть повреждённую машину.
Неподвижный танк на поле боя — хорошая мишень. Едва они успели отбежать и залечь, как в танк, пробив броню, угодил ещё один снаряд. Танк задымил. Под прикрытием дыма танкисты стали отбегать к бронетранспортерам. Но наши самоходки догоняли их. Вот они уже в двухстах метрах и продолжают вести огонь из пушек. Застыл один бронетранспортёр, загорелся другой… Солдаты покинули подбитый бронетранспортёр и стали разбегаться. Вот где нужны были бы пулемёты!
