Боевая работа наших частей все более активизировалась. Вскоре некоторые авиадивизии, составлявшие резерв Верховного Главнокомандования, Ставка перебросила с подмосковных аэродромов на важнейшие участки советско-германского фронта. А затем она приняла решение расформировать 1-ю бомбардировочную, 1-ю и 2-ю истребительные авиационные армии. На их базе образовались крупные авиакорпуса, которые можно было быстро перебрасывать с одного места на другое.
Глубокой осенью 1942 года наш 1-й бомбардировочный авиакорпус, состоявший из двух дивизий Пе-2, перебазировался на новое место. На совещании у командующего ВВС Калининского фронта генерала М. М. Громова соединению были поставлены конкретные боевые задачи. В беседе со мной главный инженер Е. А. Марков сообщил, кто нас снабжает горючим, боеприпасами и запасными частями. Уточнили мы и вопросы, связанные с ремонтом авиационной техники.
Части 1-го бомбардировочного авиакорпуса сразу же после перебазирования включились в напряженную боевую работу. В основном они наносили удары по прифронтовым объектам и переднему краю гитлеровцев в районе Ржева и Великих Лук. На великолукском и ржево-вяземском направлениях наши наземные войска осуществляли наступательные операции, чтобы сковать противника и лишить его возможности перебрасывать резервы под Сталинград.
Самолеты Пе-2 использовались главным образом для уничтожения малоразмерных и точечных целей. Атака с пикирования под углом 50–70 градусов намного повышала точность бомбометания.
Но у этих прекрасных машин, созданных талантливым конструктором В. М. Петляковым, вскоре выявился серьезный недостаток.
Во время одного из массированных ударов по вражескому объекту под Великими Луками мы понесли значительные потери. Анализ причин такой неудачи показал, что большинство «пешек» пострадало от истребителей противника на выходе из пикирования. Нашлось и объяснение такому удивившему нас явлению. Выяснилось: когдо самолет пикирует, штурман не может вести огонь из своего пулемета. В это время он занят сбрасыванием бомб. Верхняя полусфера, таким образом, оказывается незащищенной.
Опытные немецкие асы из истребительного авиакорпуса Рихтгофена, сделав такое «открытие», не преминули сразу же им воспользоваться.
Командир авиакорпуса приказал изменить схему электропитания Пе-2 таким образом, чтобы боевая кнопка сброса бомб была не у штурмана, а на штурвале летчика.
Я оказался в весьма затруднительном положении: объем работы большой, а времени — в обрез. И все-таки надо было что-то делать — ведь на карту поставлена жизнь многих экипажей.
Немедленно созываю совещание всех инженеров частей по электроспецоборудованию. Объясняю задачу, вместе размышляем над электросхемой самолета.
Буквально на другой же день ко мне подошел один из техников звена по электроспецоборудованию и робко сказал:
— Я как будто решил этот кроссворд.
— Какой кроссворд? — удивленно спросил я, не сразу поняв, о чем идет речь.
— Вчера вы предложили нам поразмышлять над схемой электропитания Пе-2, пояснил техник звена. — Я, кажется, нашел решение.
Он достал из кармана сложенный вчетверо листок, развернул его и протянул мне. Взглянув на измененную схему, я обрадованно воскликнул:
— Вот молодчина! До чего же ты смекалистый парень.
Было чему радоваться. Сложную техническую задачу, над которой накануне безуспешно ломали головы многие опытные специалисты, он решил оригинально и просто: следует пересоединить электропровода в центральном распределительном щитке.
— Пожалуй, надо на практике проверить твое предложение, — сказал я технику. — Поехали на аэродром!
Когда мы прибыли на самолетную стоянку, техник сразу же взялся за дело и буквально за несколько минут пересоединил электропровода в центральном распределительном щитке. Переделка схемы оказалась совсем незначительной, и результат получился что надо: боевая кнопка летчика теперь постоянно находилась под током.
Так быстро и просто был решен важный и сложный вопрос, из-за которого я собирался ехать в Москву за помощью к конструктору самолета Пе-2 В. М. Петлякову, главному инженеру ВВС Красной Армии. Когда я доложил о замечательном рационализаторском предложении командиру корпуса, он приказал переделать схему электрооборудования на всех бомбардировщиках Пе-2 и без этого ни один самолет не выпускать на задание.
В первых же боевых вылетах предложенное техником звена новшество принесло желаемый результат. Когда воздушные пираты из авиакорпуса Рихтгофена по привычке применили заученный прием атаки наших «пешек» сверху в момент пикирования, они жестоко поплатились за это. Если раньше такая тактика позволяла им действовать безнаказанно, то теперь они неожиданно напоролись на уничтожающий огонь пушек наших бомбардировщиков. Понеся значительные потери, гитлеровцы отказались от излюбленного тактического приема.
Инженерно-технический состав постоянно думал о том, что можно еще сделать для сохранения жизни летчиков, штурманов и воздушных стрелков-радистов, для повышения живучести наших боевых машин. Чтобы предохранить самолеты от загорания, промышленность усилила бензобаки протекторами, состоящими из бензонабухающей и бензостойкой резины. Замысел конструктора такой защиты состоял в следующем. При простреле бака пулей нижний слой резины набухает от горючего, и пробоина закупоривается. А следующий бензостойкий слой не позволяет распространяться течи.
Первое использование протекторов давало желаемый результат, что в известной мере повысило живучесть самолетов. Однако вскоре фашисты ввели в боекомплекты зажигательные пули, от которых пропитанная бензином резина загоралась. Они стали применять также крупнокалиберные снаряды, делающие большие рваные пробоины, закупорить которые протекторная бензонабухающая резина была уже не в состоянии. Вытекающее топливо быстро воспламенялось.
Успехи 1-го бомбардировочного авиакорпуса на Калининском фронте несколько омрачались потерями, которые несли части и подразделения. Провожая боевых друзей в последний путь, мы не только клялись отомстить врагу, но и серьезно задумывались над тем, как повысить живучесть самолетов, как уменьшить возможность их загорания.
Вспомнили, что еще во время военного конфликта с Финляндией в 1939–1940 годах один завод изготовил опытную аппаратуру для заполнения бензобаков СБ отработанными выхлопными газами, которые предотвращали вспышку паров бензина от зажигательных пуль.
Когда я приехал по командировке на этот завод, мне сказали, что работа носила экспериментальный характер и что аппаратура предназначалась для СБ, а не для Пе-2. На мою просьбу срочно изготовить для 1-го бомбардировочного авиакорпуса 120 комплектов таких установок директор, сославшись на план, ответил отказом. Поскольку переубедить его мне не удалось, я обратился за помощью в Центральный Комитет партии. Руководитель авиационного отдела ЦК Н. С. Шиманов внимательно и со знанием дела отнесся к нашей просьбе, горячо поддержал нас. В моем присутствии он связался с заводом по телефону и переговорил сначала с директором, а затем с главным инженером. Важный для нас вопрос решился положительно.
Вскоре на фронт прибыла заводская бригада во главе с инженером Ловцовым и приступила к установке на Пе-2 аппаратуры, значительно уменьшавшей возможность их загорания. Эта новинка спасла жизнь многим авиаторам.
В суровых условиях морозной и метельной зимы 1942/43 года личный состав авиадивизий, которыми командовали полковники, а ныне генералы Г. В. Грибакин и Ф. И. Добыш, образцово выполнял ответственные задания Верховного Главнокомандования.
Для авиаторов этих соединений было характерно творческое отношение к делу. Они всегда стремились как можно полнее использовать в бою возможности новой авиационной техники.
Взять хотя бы самолет Пе-2. Он имел замечательные аэродинамические качества и довольно мощные двигатели. Выявив скрытые резервы, несколько наших наиболее подготовленных экипажей успешно совершили боевые вылеты с тонновой нагрузкой вместо шестисоткилограммовой, предусмотренной по норме, и на гораздо больший, чем обычно, радиус. Командир корпуса и его заместитель по политической части полковник Брагин сердечно поздравили отличившихся.
Инициативу передовых экипажей активно поддержали партийные и комсомольские организации частей. Опыт лучших стал достоянием всего летного и технического состава соединения.
Хотя к полетам с повышенной бомбовой нагрузкой допускались лишь хорошо подготовленные летчики, число экипажей «тысячников» изо дня в день множилось. Росла также продолжительность, а следовательно, и дальность полетов, с 2 часов 30 минут она увеличилась до 3 часов 30 минут. Удвоив нагрузку Пе-2, мы теперь могли подвешивать такие крупные бомбы, как ФАБ-500, и наносить удары по долговременным сооружениям противника.
