Разведчики скоро вернулись. Дом охраны, оказывается, сгорел дотла, в него попала бомба. С позиций зенитчиков разведчики принесли автомат с полной обоймой патронов, несколько гранат и целую сумку санитарных пакетов. Ни одного солдата там не было.
Разведчики, необычайно возбужденные, рассказывали, как проходила разведка. В это время по приказу Баранникова заключенные разбивались на группы по пятьдесят человек и выбирали командиров. К Баранникову подходили только что избранные командиры групп, они представлялись ему почти по-военному. Одного из них, русского, в прошлом старшего лейтенанта саперных войск, Баранников назначил своим заместителем. Демка остался при нем связным. Тут же был разработан план действий.
Ближе к выходу из штольни заняли позицию те, у кого было оружие. Их назвали ударным отрядом. Они укрылись за тяжелыми бетонными плитами. Снаружи были выставлены четыре дозора, по два человека в каждом. Остальные вооружились кто чем мог. В ход пошли куски железа, резцы от токарных станков, гаечные ключи.
Прибежали сразу два связных из дозора.
— С западной стороны доносятся выстрелы и гул моторов. С зенитных позиций слышны голоса, говорят по-немецки.
Что это может значить?
Прибежал третий связной:
— Туда, где лежат расстрелянные из четвертой пещеры, подъехали машины. Был слышен разговор по-английски. Машины уехали.
Старший лейтенант предложил послать вооруженную разведку — обследовать весь лагерь. Спустя несколько минут разведчики исчезли в темноте. Ушли на свои посты и связные дозоров.
Прошло, может быть, полчаса, и все услышали выстрелы. Баранников и старший лейтенант выбежали из штольни. Редкие одиночные выстрелы доносились с запада.
— Дема, быстрей беги туда!—приказал Баранников.— Если это стреляют наши разведчики, передай им приказ, чтобы не ввязывались в бой и быстро отходили сюда. У нас слишком мало оружия и боеприпасов.
Демка помчался через лес.
Оказалось, что это стреляли не разведчики. Вернувшись вместе с Демкой, они рассказали, что возле западных ворот оставлена группа эсэсовских солдат, человек десять, не больше. У них есть грузовик, который с заведенным мотором стоит чуть поодаль. С той стороны ворот по шоссе кто-то ехал к лагерю, и эсэсовцы начали стрелять. Вот и все.
— Дайте мне пятерых бойцов и одну гранату,— попросил, старший лейтенант,— я возьму эсэсовцев.
Сначала Баранников был категорически против — он был уверен, что поблизости есть еще гитлеровцы. Но старший лейтенант не отставал, он прямо дрожал от нетерпения по-военному схватиться с врагом.
— Пустячное же дело. Одной гранаты хватит,— почти умолял он.
И Баранников уступил.
Старший лейтенант провел эту операцию молниеносно и без потерь. Его пятерка захватила четверых эсэсовцев, грузовик и принесла десять автоматов, ящики с патронами, гранаты.
Заключенные потребовали немедленной казни эсэсовцев. Их окружила плотная, грозно гудящая толпа. Баранников чувствовал: достаточно одного слова или движения — и эсэсовцы будут растерзаны.
— Подождите, товарищи! — крикнул он, пробиваясь к эсэсовцам.— Их надо допросить и узнать у них обстановку.
Толпа расступилась. Эсэсовцев отвели в глубь штольни, и Баранников с Борсаком стали их допрашивать. Эсэсовцы рассказали, что оставлены в качестве заслона и должны были по крайней мере до утра не дать американцам войти в лагерь через западные ворота, а затем отступать на восток. Они рассказали о западне, которая ожидала узников на шоссе.
Баранников видел, что удержать заключенных от самосуда вряд ли удастся, они ждут только, когда кончится допрос. Но он твердо знал, что допустить этого не имеет права, хотя и сам не прочь был бы разрядить обойму в этих съежившихся от страха палачей.
Закончив допрос, он обратился к заключенным:
— Спокойно, товарищи, сейчас мы их будем судить.
— Зачем? — раздался возмущенный крик.— А они нас судили?
— Делать так, как они, мы не будем! — крикнул Баранников.— Приказываю прекратить разговоры!
В наступившей тишине Баранников обратился к эсэсовцам и потребовал назвать свои фамилии. Все четыре фамилии он предложил узникам запомнить, чтобы затем внести их в обвинительный документ. Сотни людей вслух и про себя повторяли четыре немецкие фамилии.
— Какой будет приговор? — спросил Баранников.
— Смерть! — на едином дыхании прозвучал многоголосый ответ.
Эсэсовцев вывели из штольни, и группа бойцов ударно- . го отряда под командованием старшего лейтенанта привела приговор в исполнение.
— Правильно, русский! — кричали Баранникову со всех сторон.
Людям пришлось по душе, что все сделано достойно и по форме.
Начало светать. Во все стороны лагеря были посланы разведчики. К Баранникову подошел Шарль Борсак и с ним десятка полтора французов.
— У нас возникла идея,— волнуясь, заговорил Борсак.— Сесть на грузовик и попробовать спасти тех, кого погнали в западню. Вот мои товарищи — добровольцы на это дело. Ведь там наши соотечественники, надо спасти их.
Баранников и сам все время думал о тысячах товарищей, которые пошли за провокаторами, но как им помочь, он не знал. Там орудует большая банда эсэсовцев. А что могут сделать против них пятнадцать человек, из которых не все имеют оружие?
Он сказал об этом Борсаку.
— У нас четыре автомата, гранаты,— все больше волновался француз.— Мы налетим сзади, поднимем панику, а там видно будет.
— Что — видно будет? — безжалостно спросил Баранников.— Как вас всех перебьют гитлеровцы?
— Но зато мы будем знать, что сделали все для спасения товарищей! — крикнул Борсак, и французы горячо его поддержали.
Баранников видел, что их не остановишь. Он молча обнял Шарля Борсака.
— Мы увидимся, Сергей, мы увидимся! — бормотал француз.
А его товарищи, вздымая сжатые кулаки, кричали:
— Вив! Вив!
Спустя несколько минут грузовик промчался к восточным воротам. Стоявшие в его кузове французы пели «Марсельезу». Шарль Борсак стоял на подножке и махал рукой.
Баранников смотрел вслед машине, не замечая, что по лицу его текут слезы.
Над горизонтом показался слепящий диск солнца. Люди смотрели на солнце с таким выражением, будто видели какое-то радостное чудо. И вдруг все услышали жаворонка. Подсвеченный солнцем и оттого похожий на комочек золота, он трепетал над горой и пел свою беспечную песню. Люди смотрели на жаворонка, и то ли от непривычки к солнечному свету, то ли еще от чего, глаза их слезились.
Громкий треск с запада прозвучал, как взрыв. Люди вздрогнули.
Танки, танки!—кричал бежавший из леса дозорный.
— Быстро все в штольню! — скомандовал Баранников.— У кого гранаты — остаться со мной.
Два танка снесли ворота, подкатили к подножию горы и остановились. Из открывшихся люков высунулись танкисты. Оглядевшись, они вылезли из башни и соскочили на землю. В пролом въехало несколько «виллисов» с солдатами.
— Это американцы!—крикнул кто-то и побежал к танкистам.
— Назад! — приказал Баранников.
Но остановить людей было уже нельзя. Баранников бросился их догонять.
Увидев бегущих к ним заключенных, американцы построились полукругом и подняли автоматы.
— Свобода, свобода! — кричали бежавшие к ним люди.
И все же, увидев поднятые автоматы, толпа замедлила бег и остановилась. Между ней и американцами оставалось несколько шагов.
Вперед вышел американский офицер.
— Кто вы такие? — спросил он по-английски и по-немецки.
Баранников тоже вышел вперед, чувствуя за своей спиной разгоряченное дыхание товарищей.
— Мы заключенные этого- лагеря, точнее сказать часть заключенных. Я командир этой группы.
— Где охрана?
— Бежала.
— Куда?
Баранников показал на восток:
— Они угнали туда несколько тысяч узников, вы их еще можете спасти.
Американец подозвал другого офицера, сказал ему что-то, и тотчас несколько машин с солдатами помчались на восток.
Американцы с нескрываемым ужасом смотрели на заключенных.
— Я попросил бы вас,—немного смущенно сказал офицер,— отвести ваших людей в какое-нибудь место. Это необходимо сделать из санитарных соображения.
— Мы здоровы,— чуть с насмешкой произнес Баранников.— Мы только очень голодны.
Лицо у офицера покраснело, он растерянно молчал.
— Вы не могли бы нас накормить? — спросил Баранников.
— О да! Конечно! Где ваша столовая?
Баранников улыбнулся:
— Никакой столовой здесь нет. Пусть нам дадут консервы и хлеб.
Из подъехавшей машины вылез тучный генерал. Он подошел к офицеру и тоже с испугом и любопытством посмотрел на заключенных. Потом он сказал что-то офицеру, и тот громко спросил:
— Есть ли среди вас американцы?
— Нет,— ответил Баранников.— В этом лагере ваших не было.
