вскинулся:
— Много гадов?
— Одиннадцать фашистов и старик какой-то, — точно доложил разведчик.
Аксенов наморщил лоб. Был строгий приказ: не нападать на немцев вблизи партизанской базы. Но такой случай, эх!..
И Аксенов решился. Приказал:
— Приготовить оружие! За мной!
По-пластунски партизаны подползли к оврагу.
— Залпом, пли! — скомандовал Аксенов.
Три гитлеровца остались лежать на снегу, остальные бросились по кустам наутек.
Первым опомнился денщик Штейна. Он пристроился за бугром и сыпанул из автомата. По пням, за которыми укрылись партизаны, защелкали пули, полетели щепки. И другие немцы, опомнившись, залегли. Их склон оврага был выше, удобнее, и плотный автоматный огонь прижал партизан к земле.
Толя Шумов высунул карабин из-за пня, и в ту же секунду вражеская пуля раздробила накладку. Другие пули пронеслись низко, лба Толи коснулся легкий зловещий ветерок.
— Не высовываться! — заорал Аксенов, лежавший за соседним пнем. Он был злой как черт. И на гитлеровцев и на себя. Зачем открыли винтовочный огонь? Надо было гранатами, сразу всеми, сколько есть. Эх, заварил кашу, а самому, видно, не расхлебать…
Аксенов подполз к Шумову, тронул его за плечо:
— Скорей… Доложи Назарову. Мы тут будем лежать. Ни одному гаду уйти не дадим.
Толя, пятясь, отполз в кусты. Низко пригибаясь, побежал к лесу.
Неглубокий, метров в пятьдесят, овраг разделял противников. На одной стороне восемь немцев с автоматами, на другой — трое партизан с винтовками. Получилось: поймал медведя, тащи, да он не пускает. Немцы держали трех партизан под прицелом, но и сами повернуться спиной не решались. Да им уже отступать и расхотелось. Они решили покончить с партизанами. Численный перевес и выпитая водка побуждали к смелости.
Минут пять немцы вели непрерывный огонь по трем пням. И когда Аксенов, улучив момент, выглянул из-за пня, он заметил, что немцев на той стороне оврага стало вдвое меньше.
«Уйдут ведь, мерзавцы, уйдут!» — в бессильной ярости подумал Аксенов. И ошибся. Справа и слева, уже на этой стороне оврага раздались автоматные очереди. Гитлеровцы окружали партизан. И отходить теперь поздно.
Аксенов достал две гранаты. Он вел теперь огонь по той стороне оврага. Два товарища его справа и слева стреляли по немцам, которые ползли с флангов. С численным перевесом хорошо воевали фашисты. С фронта партизан прижимал автоматный огонь. С флангов гитлеровцы в касках вот-вот подползут на бросок гранаты. Тогда конец…
24
В штабной землянке сидели за столом Бормотов и командир отряда Назаров. На столе — карта района. Вокруг названий деревень и сел кружки, треугольнички, цифры.
— Справитесь ли, Иван Николаевич? — спросил Бормотов. — Может, из отряда Проскунина к вам людей прислать? Сделать, так сказать, общерайонный субботник?
— Нет, зачем же… Мины у нас есть, людей хватит. Полагаю, мы справимся с задачей.
— Хорошо. Завтра с утра приступайте к делу.
Была намечена не совсем обычная операция-рейд. До сих пор дороги минировались на определенных участках, не очень удаленных от партизанских баз. На этот раз был задуман многодневный рейд. Минировать дороги всюду, где движутся вражеские машины. Только что прогремели взрывы в одном месте, а через час-два мины должны рваться поодаль, опять на пути гитлеровской колонны. Такая оперативность диктовалась обстановкой. Осташево и ближайшие деревни были забиты вражескими танками и прочей техникой. Их движению и должен был мешать рейд подрывников. Была и другая цель: взрывы во многих удаленных друг от друга местах заставят немцев думать, что партизаны повсюду, что их больше, чем на самом деле.
Бормотов проследил взглядом, как Назаров аккуратно сложил карту и убрал ее в полевую сумку. Взглянув на часы, сказал:
— Через два часа начнет смеркаться, и я уйду к Проскунину. А ты, Иван Николаевич, готовь людей.
Назаров вдруг вскинул голову, прислушался. Шагнул к порогу, распахнул дверь. Сквозь шум ветра отчетливо прорезались отдаленные автоматные очереди.
— Что это? — Бормотов встал с лавки.
— Не знаю… Может, немцы наших разведчиков преследуют.
Снаружи послышались голоса, и в распахнутую дверь скатился по ступенькам Толя Шумов. С минуту он только дышал, часто, со свистом. Потом выговорил:
— Наши… бой ведут… Аксенов помощи просит…
Толя перевел дыхание, скороговоркой доложил обстановку.
Бормотов приказал:
— Берите десять человек, пулемет и спешите на выручку. Бой старайтесь поскорей свернуть. Я остаюсь здесь, подготовлю все для смены базы.
— Менять базу? — испугался Назаров.
— Идите! Если можно будет не менять, мы ничего не потеряем!
На место боя Назаров со своими людьми прибыл вовремя. Аксенову и двум его товарищам было тяжело. Все чаще фашисты орали хором:
— Русс, сдавайс!
И вдруг сзади, с вырубки, четко заработал ручной пулемет. Посвистывание пуль над головой Аксенов и его товарищи восприняли, как чудесную музыку. Немцев с флангов будто ветром сдуло в овраг. А партизанские пулеметчики, сделав перебежку, установили свой РПД поближе и резанули по оврагу длинной, на полдиска очередью. В это время Назаров и восемь партизан успели добежать почти до пней.
— Так их! Лупи их в душу и в печенку! — заорал Аксенов и, приподнявшись, швырнул гранату.
Помня напутствие Бормотова как можно скорее свернуть бой, Назаров приказал под прикрытием пулемета спускаться всем в овраг. Возможно, минут через пятнадцать бой и закончился бы партизанской победой. Но пятнадцати минут этих у партизан не оказалось, и обстановка опять осложнилась.
Стрельбу услышали в Курове, и капитан Штейн выслал двадцать солдат на помощь автоматчикам. Новый отряд прибыл к оврагу почти одновременно с людьми Назарова. Бой разгорелся.
Партизанам не удалось преодолеть овраг. Два немецких пулемета ответили на огонь партизанского РПД. Назаров приказал отползать по оврагу и собраться всем опять на вырубке, левее, в зарослях березняка.
Выбравшись из оврага, партизаны доползли до поросли молодых березок. Вражеский огонь нарастал. Назаров принял решение отходить. Но тут Толя Шумов, который с винтовкой лежал рядом, крикнул:
— Иван Николаевич! Слева… Глядите!
Назаров и сам увидел: из оврага выскочили два немца, еще два, четыре, шесть…
Партизаны прижимали головы к трухлявым пням, к гладким стволам тонких березок. Подпустив немцев поближе, ударили гранатами. Удачно. Немцы побежали к оврагу — винтовочный огонь им в спины.
«Может, успеем отойти?» — подумал Назаров.
Но немцы залегли, открыли огонь, готовые к новой атаке.
У партизан осталось по последней гранате, патроны на исходе. Немцы догадались об этом по редким винтовочным выстрелам. В новую атаку пошли решительно. Даже пулеметы с той стороны оврага двинули вперед.
«Эх, придется отходить по полю!» — подумал Назаров.
С тыла кто-то полз, тяжело дыша. Назаров обернулся и услышал крик Толи Шумова:
— Володька! Ты?..
Володя Колядов ничего не ответил другу. Он докладывал Назарову:
— Бормотов ударит с тыла… Держитесь.
