не копал, понятное дело. Вон нашёл двух бомжей, так они мне за сто гривен яму-то и отрыли.
Прошёл ещё целый час, пока наконец дошли до покойника и вытащили его наружу. Патологи осмотрели уже гниющее тело, взяли образцы для определения ДНК, пленные упаковали труп в чёрный целлофановый мешок, остатки тряпья забросали снова в могилу и принесли хлорку с известняком для дезинфекции. Было странно наблюдать, что наследник так и не подошёл к телу отца, а лишь вскользь и через плечо однажды кинул полубрезгливый взгляд в его сторону. После всех процедур и вынесения тела со двора следователь вручил наследнику номерок со словами:
– По этому номеру вы сможете найти труп вашего отца в центральном морге и дальше сами захороните там, где лежат ваши родственники.
– А разве нельзя за счёт государства?
Майор удивлённо посмотрел на собеседника и ответил:
– Можно. Только в этом же мешке, без гроба и на Старо-Крымском кладбище под номерком, который вы держите сейчас в руках.
– Окей! Нас это устраивает. К чему лишние траты? Вы согласны?
Следователь скорчил брезгливую гримасу, не пожав в ответ протянутую руку собеседника, развернулся кругом, словно на плацу, и со словами «Честь имею!» зашагал прочь со двора.
Увидев, как рабочая команда приступила к закидыванию могилы землёй, мужчина подошёл ко мне и спросил:
– Скажите, а можно приказать вашим рабочим, чтобы они яму не засыпали?
– А что так? Вам-то самому трудновато будет.
– Вы меня не поняли. Посмотрите, какая хорошая выгребная яма получилась. Как раз под новый туалет. Я всё заранее рассчитал.
– Когда «заранее»? Когда папе могилу копали, что ли? То есть ты, поганка серая, не могилу для бати, а яму для говна сразу заказывал тем бомжам за сто гривен? Ну ты и дерьмо собачье! Как же ты в это место потом срать будешь? Как же ты матери после каждого похода сюда в глаза смотреть будешь? Где же совесть твоя сыновья? Неужто вся по карманам да по кошелькам распихана? Да за такие дела…
«Баскетболист» изменился в лице, румянец на щеках исчез, и на меня сверху уже смотрели две испуганные поросячьи глазёнки. Он, видимо, осознал всю неосмотрительность своего поведения, и предчувствие надвигающейся неприятности не обмануло его…
* * *
Выведя команду пленных с инструментом за металлические узорные ворота, я тихо затворил их за собой и направился, потирая покрасневший кулак на правой руке, к нашей колонне. А в это время на заднем дворе, сидя глубоко на дне бывшей могилы отца, только начинал приходить в себя, держась за окровавленный нос и подбитую челюсть, наследник теперь уже выгребной ямы для нового туалета.
Всё правильно, всё оказалось на своих местах.
Мариуполь. 2022 г.
Сегодня Валерке исполнилось девять лет.
Что такое девять лет для человека? Это мало, если оглянуться назад, и очень-очень мало, если всмотреться в будущее. Детям свойственно мечтать, особенно мальчишкам, видящим себя то в военной форме, то на капитанском мостике, то в шикарной машине с охраной, то на пьедестале почёта с кубком и в боксёрских перчатках.
У Валерки тоже есть мечта, но она непохожа на воздушные замки его сверстников, он не думает об армии, море, большом бизнесе и профессиональном спорте, потому что для него это всё лишь призрачные чаяния, не способные случиться никогда, если однажды не произойдёт чудо – он сможет сам пройтись на своих ногах.
Год назад, в такой же день, мама принесла с работы торт, бабушка испекла его любимый капустный пирог, дядя Ваня – брат мамы – играл весь вечер на гитаре, а папа под этот аккомпанемент пел. Но в этом году такого уже не будет, как и его главная мечта теперь стала ещё более несбыточной…
Мама с бабушкой погибли неделю назад, когда стояли в очереди за водой. Мимо проезжали военные с сине-жёлтыми и красно-чёрными флагами на бронетранспортёрах. Остановившись и нагло растолкав народ, боевики начали набирать воду в свои баки. Люди им сделали замечание, что в очереди ждут воду старики и женщины. Они просто сделали замечание… Всех убитых пулемётной очередью позже отволокли бульдозером на пустырь за футбольным полем. Там и закопали. Всех, одной кучей, как навоз… Закопали и заминировали подходы.
Валерка к ним ни разу не ездил на своей коляске, потому что в доме не работает лифт, а соседка – тётя Наташа – на работе чаще, чем дома. Спасибо, что приносит еду, которую уже месяц все соседи готовят на дровах прямо у подъездов.
Дядю Ваню ещё зимой схватили прямо на улице люди в чёрной форме и, как говорил папа, отвезли в какую-то библиотеку. Валерка любил слушать, как дядя пересказывал ему прочитанные в его детстве истории про мушкетёров, путешественников вокруг света и советских разведчиков. Он был очень начитанный человек, но зачем же тогда его нужно было насильно везти в непонятную библиотеку? Мама и бабушка после этого несколько дней очень горько плакали. Незадолго до их смерти бабушка завесила все зеркала в квартире и по углам расставила свечки с маленькими иконками, а отец установил на стол фотографию брата мамы, стакан с водкой и накрыл его корочкой хлеба. Утром следующего дня Валерка читал записку, которую ему оставил отец: «Прости, сын, но сегодня твоему папе обязательно нужно быть там, где и положено по совести. Ты вырастешь и всё поймёшь. А мечта твоя обязательно сбудется. Вот победим фашистов-и сбудется. Будь мужчиной, сынок. Твой папа».
Мама и бабушка снова долго плакали. Потом мама забрала записку у Валерки и сожгла её над свечкой.
Сегодня Валерке девять лет, и никто не придёт к нему на день рождения. Просто потому, что никого, кто его любил и на кого он надеялся, рядом больше нет. Не придёт никто и потому, что всё чаще и всё ближе слышны канонада и автоматная стрельба, а маленькие люди, которых Валерка любит рассматривать из окна своего девятого этажа, уже почти не ходят под его домом.
Незаметно наступил вечер, и Валерке очень хотелось есть. «Где же тётя Наташа и что она мне принесёт сегодня поесть?» – думал про себя мальчишка, когда услышал какие-то шаги за дверью в подъезде. Послышались голоса, много голосов, в основном мужские, но среди них – один женский. Женский, но не тёти Наташи. Люди громко стучали в двери соседей, но никто не открывал. Постучали и в дверь к Валерке.
«Надо открыть, ведь там люди и какая-то тётя, которая может накормить. Тёти
