- Почему же ты сразу не организовал его поиск и не доложил об этом начальнику заставы? – лейтенант впился взглядом в помертвевшее лицо младшего сержанта. Тот молчал, тупо, словно нашкодивший ребенок, моргал глазами и теребил руками нижнюю часть гимнастерки. – Ну?! – грубый голос офицера вывел его из молчаливого оцепенения. - Я повторяю вопрос: почему ты не организовал поиск и не доложил об этом начальнику заставы?!
- Я думал, что он вернется до вашего прибытия…
- То есть, как вернется?!.. Ты что, знаешь, где он?
- Нет, но я думал… - Сержант вновь растерянно запнулся, а лейтенант, глядя в тупо моргающие глаза младшего сержанта, вдруг поймал себя на мысли, что сержант, а возможно и не только он один, знает, где сейчас находится Асхаков, но не хочет об этом говорить – боится быть соучастником преступления.
Времени для разбирательства у лейтенанта сейчас не было, и он, плюнув от злости и досады, подошел к выстроившимся солдатам. Его приказы были четкими, ясными и лаконичными. Задача: перекрыть границу на направлении возможного движения Асхакова или той возможной китайской РДГ***, попытавшейся вместе с ним уйти через границу в Китай.
Лейтенант понимал, что его действия крайне запоздалые, но он все же надеялся на лучшее и действовал так, как того требовала от него «Инструкция по охране Государственной границы СССР».
Отпустив солдат, кроме сержанта и рядового Корнева, лейтенант вошел в помещение поста и снял трубку прямой связи с заставой. На другом конце линии ответил командир технического отделения сержант Кумушкин.
- Соедини меня с начальником заставы,- приказал ему лейтенант.
- Его сейчас нет, он выехал в поселок в составе тревожной группы по сигналу, полученному от ДНД.
- Когда приедет - соедини его с постом, а сейчас позови дежурного по заставе.
Через минуту в телефонной трубке послышался запыхавшийся голос сержанта Лапова.
- Товарищ лейтенант, за время моего дежурства на заставе происшествий не случилось, - доложил он.
- К сожалению, сержант, у нас на заставе произошло происшествие. Слушай меня внимательно: сегодня, в мое отсутствие, примерно в двенадцать часов дня, Козловым было обнаружено исчезновение с поста рядового Асхакова. На данный момент каких-либо сведений о его месте положения нет. Немедленно поднимай заставу «В ружье!» и действуй согласно «боевому расчету». Вопросы?
- Никак нет!
- Тогда действуй и передай трубку сержанту Кумушкину.
- Товарищ лейтенант, я слушаю вас,- тут же услышал Владимир голос сержанта и приказал:
- Соедини меня с командиром части.
Через минуту он услышал низкий голос:
- Слушаю, подполковник Егоров…
Не в силах скрыть тревоги в голосе, лейтенант доложил командиру части о случившемся на посту, и, тут же град вопросов и прочего лавиной обрушился на него, жуткой тяжестью придавив его, как червя.
«Так точно, товарищ подполковник!..» «Так точно!..» «Никак нет!..» – едва успевал отвечать он. – «Есть!..», «Так точно!..», «Есть!»…
Подавленный и бледный, невидящими глазами уставившись на телефонный аппарат, он чувствовал, как невыносимо противно дрожат его руки а по спине струится холодный пот.
Наконец, услышав в трубке гудок, он снял с головы свою зеленную фуражку, вытер ладонью выступивший на лбу пот и, тяжело переведя дыхание от злости, вышел из помещения.
Возле входа в ожидании топтались младший сержант Козлов и рядовой Корнев, а метрах в тридцати от них, у шлагбаума, дожидаясь проверки документов для проезда в глубину погранзоны, стояли два чабана, держа в повод лошадей.
Лейтенант подошел к чабанам, взял их паспорта и, внимательно вглядевшись в их лица, спросил:
- Вы нашего солдата сегодня нигде не видели?
- Я видел,- вдруг, словно плеснув по сердцу неожиданной радостной вестью, сказал один из них, лет сорока пяти, с угрюмым, почти черным от загара лицом, чабан.
- Где? Когда?!- вцепился взглядом в его лицо лейтенант.
- Часов в одиннадцать… Во-о-о-н там,- чабан рукой указал за перевал.
- Что он там делал?
- Шел.
- Как,- недоуменно переспросил чабана лейтенант,- просто шел?
- Да.
- Один?
- Да, один.
Владимир, растерянно посмотрев туда, куда ему указал чабан, почувствовал, как у него неприятно заныло в желудке.
«Так оно и есть,- со злостью подумал он. – Самоволка!.. Лучше бы этого урода украли!»
Будучи еще совсем молодым офицером, Владимир даже предположить не мог, что с поста, находящегося почти у самой линии границы, солдат может уйти в самоволку. Зачем?!.. Куда?!!
«А вдруг это не самоволка?.. Что, если он сбежал с поста?! – тут же полоснула по сердцу лейтенанта тревожная мысль. – Вот, гад!»
Глядя туда, куда указал чабан, лейтенант прикинул ситуацию: за тем высоким перевалом, вдоль длинной цепи гор, распласталась широкая долина с богатыми травами – идеальное место для выпаса скота. Там, только на участке его заставы, размещается более пятнадцати кочевий. Значит, Асхаков поперся туда неспроста - с какой-то целью,… но с какой?
«С того момента, как Асхакова там видели, - думал Владимир,- прошло, по меньшей мере шесть часов. До границы, если у него есть намерение уйти в Китай, – рукой подать, нужно только перейти хребет и по ущелью пройти не более пятисот метров. Но нет - это вряд ли, если бы он хотел уйти в Китай, он пошел бы по кратчайшему пути и уже давным-давно был бы там. По крайней мере, это предположение хорошо ложится в гипотезу. Значит: все-таки или самоволка, или он сбежал с поста. Как бы там ни было, - оценивая обстановку, продолжал думать Владимир, - у меня выбор один: икать Асхакова там, где его видели. Зыбкий, конечно, шанс найти его там спустя шесть часов после того, как он покинул пост, но другого пути у меня нет. На эту долину можно попасть двумя маршрутами, - тут же прикинул лейтенант: обходным путем - на лошадях, это займет часа три-четыре, и напрямик – в пешем порядке через перевал по следам Асхакова, это займет часа два-три. При таком раскладе выбор ясен»…
Приняв решение, лейтенант дал команду Корневу пропустить чабанов и, отведя сержанта в сторону, сказал:
- Значит так, Козлов, не смотря на твою бездарность, твои сержантские лычки вынуждают меня действовать вопреки своему желанию - ты вновь остаешься на посту за старшего. Сиди на посту и держи связь с заслонами у границы. В связи с изменившейся обстановкой, первый заслон сместишь метров на пятьсот влево, его задача: перекрыв ущелье на направлении заброшенной зимовки, не допустить прорыва Асхакова в Китай. Начальнику заставы доложишь, что я двигаюсь по следу Асхакова в направлении заставы «Калиновка», желательно, чтобы на ее территории, силами этой заставы, был выставлен заслон. Об обстановке на участке поста немедленно, - ты слышишь меня, - «немедленно», докладывай начальнику заставы, связь с нею через каждые полчаса. Со мной, за перевалом, связь вряд ли будет осуществима, поэтому на всякий случай будешь подавать мне сигналы сигнальными ракетами – вдруг увижу… Вам, товарищ младший сержант, все понятно? - переходя на официальный тон, жестко глядя в лицо сержанта, строго спросил лейтенант.
Тот, молча, кивнул.
- Не слышу Вашего ответа, товарищ младший сержант,- лейтенант повысил голос.
- Так точно, товарищ лейтенант, я все понял! – под взглядом офицера, сержант еще ниже опустил голову и втянул в плечи.
Подошел Корнев. Владимир проверил на нем экипировку, затем вошел в помещение. Там он повесил на плечо, почти бесполезную в горах радиостанцию «Сокол» и, поправив на ремне кобуру с пистолетом, вышел из помещения.
Строго взглянув на сержанта, он скомандовал:
- Рядовой Корнев, за мной!
Получив неожиданную для себя информацию от чабана о месте, где может скрываться Асхаков, и хороший «поджопник» от командира части, лейтенант, задыхаясь от злобы на Асхакова и сержанта, подбежал к перевалу и максимально ускоренным темпом начал карабкаться вверх по заросшему кустарником склону горы.
«Вперед! Вперед! Вперед!» - повторял он мысленно, чувствуя, как его тело быстро наливается тяжестью, а сердце бешено заколотилось.
Метров через сто потянулись скальные выступы сильно разрушенных скальных пород. Не смотря на опасность камнепада, Владимир решил не обходить их, сокращая путь и время. Но как только он начал движение вдоль первого скального выступа, как где-то вверху раздался сильный гул.
Рефлекс командира, отвечающего за подчиненного, заставил лейтенанта забыть о себе. Едва он успел крикнуть Корневу, отставшему от него метров на тридцать, предупреждая об опасности, как в нескольких метрах от него, вздымая пыль, с грохотом промчался бешеный поток мелких камней.
