Уточнив ориентировку, доворачиваем на цель и пикируем до высоты три тысячи метров. На максимальной скорости проносимся над Измаилом, в горизонтальном полете включаю аэрофотоаппараты. Мухин на месте. Цепкий парень, молодец.
На границе аэродрома заметил замаскированные восемь самолетов Ме-109. Взлететь они не успели. И на этот раз нам удалось перехитрить врага, не ожидавшего нашего появления. Сзади вспыхнули шапки разрывов зенитных снарядов. Задача выполнена. Теперь главное - избежать встречи с истребителями противника. Самый верный путь достижения этой цели - прижаться к земле и одновременно изменить курс полета. Так и действуем. Полупереворотом перевожу свой «як» в отвесное пикирование до высоты примерно триста метров, затем плавно уменьшаю угол и у самой земли вывожу машину в горизонтальный полет. Через несколько минут отворачиваем вправо почти на девяносто градусов к береговой черте. Наш расчет и на этот раз оказался правильным. Противнику не удалось перехватить нас. Впереди показались родные берега Днестровского лимана, а там, совсем рядом, и наш аэродром. Но успокаиваться еще рано, внимательно наблюдаю за ведомым и задней полусферой, свято выполняя заветы бывалых воздушных бойцов - не забывать об осмотрительности до самой посадки.
Бреющим проносимся над нашей стоянкой и резко взмываем вверх боевым разворотом, салютуя об успешном выполнении задания. По установившейся традиции, к нашим самолетам собираются техники и механики. Первым, как обычно, вскакивает на плоскость самолета стартех звена Гриль:
- Как слетали, командир? Как работала матчасть?… С нетерпением ждет ответа и мой новый механик старшина Иван Суховицкий. С другой стороны кабины на плоскость забирается техник по фотооборудованию лейтенант Горячев, открывает крышку грузового отсека и приступает к снятию фотоаппаратов, чтобы, не теряя времени, доставить отснятую пленку в фотолабораторию для обработки и изготовления монтажной схемы. С чувством удовлетворения и благодарности крепко пожимаю руки механика и стартеха:
- Все отлично. Никаких замечаний нет. Техника работала как часы.
Подходит Алексей Мухин, докладывает о выполнении задания. Закуриваем, и он подробно рассказывает, что ему удалось заметить во время полета. Такой порядок заведен с первого нашего совместного вылета.
Возвращение друга
Однажды в солнечный жаркий день мы сидели в тени деревьев лесопосадки вблизи самолетов и проводили разбор очередного боевого вылета. К нам неожиданно подошел, прихрамывая, худощавый лейтенант в темно-синем рабочем кителе. Присмотревшись к нему, я вдруг понял, что это Сергей Денисов.
- Неужели это ты? Сергей?… Живой! - невольно вырвалось у меня.
Мы крепко, по-мужски обнялись. Молодые летчики с нескрываемым любопытством смотрели на нас. Пока Денисов был в госпитале, летный состав эскадрильи почти полностью обновился. Естественно, Сергея Денисова никто из присутствующих не знал.
После взаимных приветствий я представил летчикам моего друга. По лихорадочному блеску глаз Сергея я понял его безмерную радость и счастье. Шесть долгих месяцев Денисов лечился в госпиталях и жил надеждой вернуться в строй. Как же он изменился! Перед нами стоял невероятно худой, ссутулившийся, бледный, с глубоко запавшими глазами человек.
- Вот вырвался, наконец, даже не верится, что я в родном полку, - говорил Денисов. - И рад, рад, что тебя, Володя, встретил.
Мне показалось, что Сергей стал ниже меня ростом.
- Да, брат, вырос в обратную сторону на три сантиметра, - неловко пошутил он. - Дважды оперировали правую ногу, пытались вытянуть и срастить кость, но ничего не получилось. Так и осталась одна нога короче. Предлагали еще одну операцию, но я не согласился. И так намучился до предела.
Сергей подробно рассказал о своих мытарствах по госпиталям, о тяжких мучениях и переживаниях, выпавших на его долю после памятного февральского боя с «мессерами». Вечером в общежитии, увидев его выступающие кости, длинные тонкие ноги и болтающиеся как плети руки, пораженный его видом, я невольно подумал: «Как же искалечили тебя фашисты! Тебе ли, Сережка, думать о полетах?»
Уловив мой сочувствующий взгляд, Сергей сказал:
- Ничего, Володя, мы еще повоюем. Были бы кости, а мясо нарастет. Ты бы лучше помог мне получить разрешение приступить к полетам. Я тебе честно скажу, при выписке из госпиталя я умышленно не комиссовался, иначе бы меня списали подчистую. У меня же, кроме переломов ног, поврежден и позвоночник, выбиты зубы, о другом я уже не говорю, - сдерживая слезы, говорил Денисов.
Как я понимал его!
Но вернулся же в строй наш черноморский летчик - Иван Любимов. После тяжелого ранения в воздушном бою и ампутации ступни он продолжал летать и воевать, стал командиром 11-го гвардейского истребительного авиаполка, а затем - командиром истребительной дивизии.
Самое активное участие в судьбе моего друга принял командир эскадрильи Гриб. Он посоветовал Сергею лично обратиться к командиру полка, но, по-видимому, предварительно уже переговорил с ним о Денисове. Поэтому при встрече Авдеев только спросил Денисова:
- Как себя чувствуешь, орел? Не забыл, как надо держаться за ручку?
Сергей бодро ответил, что чувствует себя хорошо и хочет летать.
- Вот и хорошо! Приступай к полетам. Передай Грибу, что я разрешил, - закончил короткий разговор Авдеев.
Радости нашей и ликованию не было предела. Трудно было верить, что сложный вопрос так быстро решился. Я попросил командира эскадрильи назначить Денисова в мое звено, и через несколько дней мы уже начали вывозные и тренировочные полеты, сначала на спарке Як-7у, а затем и на боевой машине Як-9.
Нельзя было не восхищаться настойчивостью и терпением Сергея. Он никогда не жаловался на усталость или боли. Летал отлично и быстро набирал силу. Большую заботу, внимание и такт в отношении Денисова проявил и наш врач полка майор Максимкин. Сознавая больше других тяжесть полученных Денисовым травм, он приложил немало энергии и сил, чтобы обосновать допуск его к полетам в порядке исключения.
Участие и помощь командиров, благожелательное отношение друзей и товарищей помогло сохранить в боевом строю прекрасного летчика. Денисов быстро окреп физически, восстановил навыки в технике пилотирования а к началу Ясско-Кишиневской операции был в полной готовности к новым схваткам с врагом.
Авдеевская школа
В летной судьбе моего друга проявилась одна из замечательных черт характера нашего командира полка -его доброта. Михаил Васильевич Авдеев был прекрасным летчиком-истребителем, храбрым воздушным бойцом, требовательным и суровым командиром, но в то же время добрым и внимательным человеком. Он не боялся ответственности за свои решения и действия, хотя порой и превышал права. Строго взыскивая с пьяниц и трусов, он в то же время щедро поощрял достойных и отличившихся, представлял их к наградам.
Михаил Васильевич прежде всего проявлял заботу о высокой боевой выучке летчиков, организованности и дисциплине, постоянно поддерживал и развивал у подчиненных чувство гордости за свой полк, ответственность за его честь и славу. Он постоянно жил делами и заботами коллектива.
На нашем аэродроме от зари до зари кипела боевая работа: один за другим чередовались вылеты на разведку, сопровождение штурмовиков. Мы постоянно несли боевое дежурство, активно готовили молодых летчиков. Им преподносились уроки групповой слетанности в составе пары и звена, воздушных боев, стрельбы по наземным целям. Но установившейся традиции и по инициативе командира полка нередко проводились над аэродромом, на глазах у всего личного состава показательные воздушные бои. Следует отметить, что командир полка умело развивал среди летчиков дух состязательности. Летный авторитет ценился превыше всего, всегда был на первом плане. Однажды Авдеев организовал показательные воздушные бои на малой высоте, в которых принимали участие командиры эскадрилий. Условия состязаний на этот раз были сложные: «противники» сходились на встречных курсах на высоте всего лишь сто метров, после чего начиналось свободное маневрирование в вертикальной и горизонтальной плоскостях, чтобы занять выгодное положение для атаки сзади. В первой схватке помериться силами предстояло командирам первой и второй эскадрилий капитанам Феоктистову и Кологривову. В поединке победителя с командиром нашей, третьей эскадрильи капитаном Грибом и должен был выявиться сильнейший среди комэсков в полку.
На стоянках возле самолетов собрались группами летчики, техники и механики в ожидании захватывающего зрелища. Равнодушных не было. Со всех сторон слышались громкие реплики, подначки, шутки, смех. Каждому хотелось видеть победителем своего командира. А пока соперники занимали места в самолетах, шли словесные баталии болельщиков.
