— Иного выхода у нас нет, — согласился Антон.
Они сели под деревом. Несмотря на то, что ночь была бессонной и усталость сковывала тело, спать не хотелось.
— Ты знаешь, — нарушил молчание Николаев, — только сейчас я понял, что мы бежали. Честное слово, раз десять щипал себя: уж не сон ли это.
— А я понял это тогда, когда мы перелезли через дувал и побежали вдоль улочки…
— Антон, смотри, светает!
Они смотрели на восток, где все ширилась на небе светлая полоска. Но на земле еще властвовала ночь. Николаев мечтательно вспомнил:
— Лет пять назад батя взял меня с собой на рыбалку. Мы ночевали на берегу Волги. Как только начало приближаться утро, батя разбудил меня, и мы начали готовиться. Он у меня страстный рыбак и к этому занятию относится ох как серьезно! В темноте накачали мы лодку, и тут появилась на небе вот такая же светлая полоска, а батя шутит: «Смотри, гусь лапчатый, не прозевай, как день зарождается. Ты же у меня поспать — герой и в жизни рассвета не встречал». И вдруг появились первые солнечные лучи. Красота! Даже сейчас с благодарностью вспоминаю ту картину. А ты, Антон, встречал когда-нибудь рассвет?
— Я? — улыбнулся Леонов. — Да, встречал. — Он помолчал немного. — Есть у меня девушка. Катериной ее зовут. Вместе в школе учились. Впереди меня в классе сидела. Я часто за косы ее дергал… Помню, как после девятого класса нас, несколько ребят, направили в пионерский лагерь пионервожатыми. Мы с Катеринкой в один лагерь попали. Когда кончалась третья смена, после костра, позагоняли мы малышню по палатам спать, а сами — человек восемь — пошли бродить вдоль лесной опушки. Темно, тепло. Идешь босиком по траве, а она шелковая, нежная…
Антон, словно забывшись, замолчал. Алексей спросил:
— Ну и что, так до рассвета и бродили?
— Нет, — улыбнулся Антон. — Набрели мы на огромный стог, ну всей ватагой и взобрались на него. Устроились в кружок, и кто что рассказывает, а над нами небо все в звездах! Затем туман появился. Катя шепчет мне: «Скоро утро!» Посвежело, а мы все легко одеты. Ребята начали в сено зарываться, так теплее. Мы с Катей тоже что-то наподобие норы вырыли. Сидим, смеемся, а ее лицо рядом с моим… А потом вроде случайно ее голова оказалась на моем плече… Так хорошо… А Катя мне шепчет: «Антоша, посмотри — на небе полоска. Это солнышко к нам спешит, обогреть хочет!» И тут увидел я ее глаза: красивые, голубые, большие. Сам не знаю, как получилось, — поцеловал ее в губы…
— И, конечно, схлопотал по роже, — авторитетно заметил Алексей.
Леонов улыбнулся в темноте и, чуть дрогнувшим голосом, сказал:
— Нет. Через минуту она сама меня поцеловала и сказала: «Мне хорошо, Антон!» И тут появилось солнышко. А я смотрю на Катю, и мне так радостно. Хочу сказать «люблю», а не могу. Она тогда наверняка догадалась об этом. Приложила палец к моим губам, прислонила голову к плечу и шепчет: «Молчи!» Я и промолчал.
— Ну и дурак! Мог бы сказать. Что здесь такого, если любишь? И где она сейчас?
— В Брянске, в институте учится.
— Пишет?
— Ага. Провожала — плакала. Пишет, вернее, писала часто. Вот только что теперь подумает, когда узнает?
— Если любит, не подумает ничего плохого…
Рассвет приближался стремительно.
— Так, — деловито промолвил Николаев, — давай осмотримся. Черт возьми, только поле, ни одного строения.
— Действительно, куда нас черт занес? — растерянно огляделся Леонов.
Перед ними раскинулась ровная, разбитая на квадратики полей местность. Роща была редкой и хорошо просматривалась.
Николаев, сказал:
— Я предлагаю спрятаться в стоге соломы.
Леонов удивленно спросил:
— Ты имеешь в виду вон те копны?
— Ага.
— Тоже мне стог. В нем даже ребенок не спрячется, не то что мы.
— А что делать? Иного выхода я не вижу. А если еще протянем немного, то и к ним незаметно не проберешься.
— Пошли! — решился Леонов и, первым перепрыгнув через арык, побежал.
Николаев последовал за ним. Они выбрали стоявшие рядом два небольших стожка и остановились у одного из них. Стожок был не более полутора метров в высоту и трех в ширину.
— А может, спрячемся по отдельности, — предложил Николаев. — Ты в этот, а я в тот?
— Не надо, — возразил Леонов. — Ведь тогда вероятность нашего случайного обнаружения увеличится вдвое.
— Пожалуй, ты прав. Тогда давай в этот…
Спрятаться в небольшом стогу вдвоем оказалось не простым делом. Парни изрядно помучились, прежде чем смогли прикрыться соломой. Чтобы лучше было следить за местностью, устроились друг к другу спиной.
За хлопотами они и не заметили, что день уже полностью вступил в свои права. Кое-где появились люди. Они ковырялись в земле лопатами с длинными черенками, возились у арыков. Крестьян становилось вокруг все больше и больше. Парни видели, как недалеко от них трое крестьян, очевидно, отец и двое его сыновей, за считанные минуты разобрали один из стожков и, загрузив солому на две двухколые арбы, увезли.
— Ничего себе хохмочки, — мрачно пошутил Николаев. — Представляю, что будет с нами, если они вздумают увезти солому, в которой сидим мы.
Через небольшую дырку, проделанную в соломе, Леонов тоже напряженно следил за местностью и думал о том же.
— Ты бы лучше рассказал о чем-нибудь другом.
— Давай поспим, — неожиданно сказал Николаев. — По очереди. Хочешь, спи первым, а я потом?
Леонов закрыл глаза и попытался уснуть, но прошло не меньше часа, а сон не шел.
— Давай, Леша, спи ты, я что-то не могу.
— Что, нервы пошаливают? Что-то рановато, друг, в двадцать-то лет. Ну хорошо, тогда бодрствуй, а я посплю.
— Давай-давай, только не храпи.
Уснул ли Алексей, Антон не знал. Он внимательно следил за подходами к их стогу и мысленно строил планы на дальнейшее.
«Кто знает, сможем ли мы отыскать в горах пищу? Хотя о чем это я? Нам, главное, добраться до гор, а там я готов и неделю в рот ничего не брать, а этого срока вполне достаточно, чтобы выйти на людей».
Вдалеке показалось две арбы, запряженные неторопливыми, упрямо тащившими свой груз мулами.
«Наверно, опять те же крестьяне возвращаются за новой партией соломы? Как бы они не облюбовали нашу копну».
Нет, обе арбы проехали по узкой пыльной дороге стороной. Но тут в поле зрения десантника попало облако пыли, оно быстро приближалось. «Машина!» — догадался Леонов. Все его внимание переключилось на нее. Вскоре он убедился, что это был грузовик, а еще через минуту увидел, что в кузове полно людей. Машина стала, и из кузова начали выпрыгивать вооруженные люди. Они выстроились в шеренгу, и мужчина, одетый в светлую рубашку, показывал руками в разные стороны и что-то говорил.
— Леша, — тихо позвал Антон, — Леша, проснись! Кажется, приехали гости. — Леонов спиной толкнул Алексея.
— А? Что? — встрепенулся Николаев. — Что, ты захотел спать?
— Нет, Леша! Осторожно посмотри в мою сторону, только не вздумай высовываться. Там на дороге духи!
Николаев начал медленно разворачиваться. Леонов услышал его дыхание у правого уха.
— Неужели нас засекли?!
— Черт их знает. Если нас обнаружат, живыми не сдаемся! Автомат надо держать так, чтобы не было видно, что он без магазина.
— Правильно. Ты будешь держать их под прицелом, а я попытаюсь хоть одного обезоружить. На всякий случай, Антон, прощай! Спасибо тебе за дружбу!
— И тебе спасибо, Леша!
Теперь они были уверены, что душманы прибыли сюда из-за них!
Душманы группами разошлись в разные стороны. Несколько групп по три человека направились к роще, в которой парни дожидались рассвета, две группы двинулись вдоль арыка, тщательно осматривая редкие кусты, растущие по его берегам. Большинство же душманов расползлось по квадратикам полей. Казалось, они не пропускали ни одной кочки, ни одной ямки, словно искали не людей, а каких-то мелких животных. Когда на их пути встречался стог, они не просто осматривали его, а безжалостно разбрасывали солому до самой земли. Все это парни видели. Каждый из них готовился к схватке, к последнему бою с врагом, итог которого не вызывал сомнения.
«Ну что ж, значит, не судьба мне добраться до Родины, — думал Антон, сжимая в руках металл автомата. — Но зато погибну в открытом бою! Нет, духи! Вы сейчас узнаете, на что способен комсомолец-десантник, даже если в его автомате нет патронов!»
А две тройки душманов приближались все ближе и ближе. Они, не торопясь, громко разговаривая о чем-то своем, методически разбрасывали одну копну соломы за другой. К беглецам ближе других была крайняя группа: трое бородатых, одетых в национальную афганскую одежду мужчин. Они сначала руками, а затем ногами разбрасывали солому по земле и двигались к следующему стожку. Автоматы у двух были за спиной, а третий держал свое оружие в руке за ствол. Это свидетельствовало, что поиск шел наугад. Наверное, главари определили каждой группе конкретный участок для прочески.
