и это, конечно, скидывай! Всё пойдет для репортажей на РЕН-ТВ! — обещаю я ему. И тут слышу, что кроме нашей «стрелковки» из окопов время от времени в воздухе посвистывает.
— Отойдем хоть за дерево, — советует Кот.
Рядом появляется командир Тимоха, бросает в нашу сторону:
— По нам стреляют.
Кот садится, подперев спиной сосну, и с поистине мушкетерским презрением к опасности продолжает копировать файлы на мой телефон. «Скорее бы они уже перекинулись», — думаю я, заметив, что Кирилл уже переместился в окоп и начал снимать боевую работу. Но я не имею права упустить этот великолепный «кошачий» архив! И терпеливо жду.
— Это и началось наступление, получается? — спрашиваю его.
— Сейчас? Не, сейчас это херня, — отмахивается он, продолжая втыкать взглядом в экран.
Ещё одна пулька свистнула где-то над нами. Стрелковый бой усилился. Вокруг всё уже просто громыхает.
— Кот, вокруг такая фигня происходит, — перекрикиваю я шум, — а ты, смотрю, сидишь спокойно. Это вообще как?
— Да вообще пофиг, — отвечает он, поморщившись.
Наконец файлы загрузились! Кот берёт в руки свой ручной пулемёт и из-за дерева открывает огонь короткими очередями. «Фить», «фить» — дважды просвистело неподалёку от нас. Я, конечно, не могу упустить такой кадр и снимаю героя на свой смартфон. Плюс на моём шлеме постоянно пишет экшен-камера гоупро. С одной стороны, мне волнительно оказаться в подобной экстремальной ситуации, особенно когда не понятно, как себя вести. С другой — внутри рождается такой азарт и вдохновение, что ты, как голодный художник, жаждешь зафиксировать все краски этого завораживающего действа. Все движения и эмоции, свои и чужие. Пишешь мазок за мазком эту батальную картину, в которой сам оказался одним из участников. Вот над нами пулей срезало сосновую ветку — она спикировала вниз и вонзилась в пожелтевшую опавшую хвою. Уже не до шуток.
Кот зовёт переместиться в окоп. До траншеи всего 20 метров. Хотя в такой ситуации ЦЕЛЫХ 20 метров!! Перебежками двигаемся в укрытие. Я продолжаю снимать и себя, и Кота. Боец видит это и начинает вытворять вещи хорошие для голливудских боевиков, но никак не для реальной войны. Он останавливается на полпути и эффектно, стоя на ногах, очередями стреляет в сторону украинских позиций. Пулемёт Калашникова вибрирует в его руках и, перемалывая патронную ленту, плюётся гильзами по сторонам, словно арбузными семечками. Кременской Рэмбо, блин!
Прыгаем в окоп. Там нас уже встречает оператор Кирилл с камерой. Кот под двумя объективами камер, а вместе с моей гоупро — тремя, входит в раж и карабкается на бруствер!..
Да, наверное, любой мальчишка с детства хотел стать героем блокбастера. Но не каждому дано быть артистом. А тут не какое-то фальшивое кино, а настоящая война, сражение за свою родную землю, и ты и есть в ней герой. Только в окопах под Кременной нет режиссеров, сценаристов и нет кинооператоров с большими камерами и съемочными кранами, чтобы это зафиксировать. И значит, твой героизм не увидят миллионы людей, не заметят твои друзья, знакомые и симпатичная девчонка с соседнего двора. А если, не дай бог, погибнешь, то и вовсе сгинешь в безвестности, не оставив в истории заслуженного следа. Но вот он шанс. Федеральное телевидение попало с тобой в один окоп, идёт бой, причем такой, где можно себя проявить, ведь артиллерия противника пока работает по бросившимся в атаку десантникам, а ты их прикрываешь, и этот шанс упускать нельзя. Лихой Кот уже вскочил на бруствер, лёг на него, высунувшись с пулемётом, и начал прицельно палить по вражеским позициям, которые от нас находятся в пару сотнях метров.
— Куда ты лезешь! — ругается на него Круглый. — Бойницы же есть!!
Но отмороженный Кот продолжает эффектную стрельбу, пока не заканчивается пулеметная лента. Он скатывается с насыпи обратно в окоп и спрашивает у меня:
— А где это всё можно будет увидеть?
— На РЕН-ТВ, в паблике «Известий» и на моём Ютуб-канале «Дмитрий Зименкин», — поворачиваюсь к Коту левым плечом, на котором прилажен шеврон с моим именем и логотипом. Боец фотографирует, чтобы потом найти канал.
— С «покемона» не хочешь пострелять? — спрашивает «Котяра» задорно улыбаясь.
— Да не, — отвечаю сразу. — У меня принцип. Мне уже предлагали с «Гиацинта» долбануть. Но пока я журналист, я должен бегать с микрофоном. Когда придётся, тогда постреляю. А пока мое оружие — перо. Уголовное дело на Украине уже пытаются возбудить за мою Ютуб-деятельность. Поэтому для них я и так опасен. Так что будем мочить их информационно.
Перемещаемся по окопам, заглядывая в выемки с бойницами. Тут гремит пулемет «Утёс». От его мощи с потолка сыплется земля. Там работают два автоматчика. Канонада на позициях 374-го ОСБ стоит отменная, не слышно даже своего голоса. Представляю, какая там паника у противника, по которому батальон Аскольда бьет из всего что есть стрелкового оружия, а с фланга, после артподготовки, к ним заходят еще и дерзкие штурмовые группы ВДВ!
Тут нам кричат, что сейчас будет выход нашего гранатометчика. Нужно успеть это снять! И мы с Кирей, вжимая головы в плечи, бежим по траншеям словно бурная река. В этот момент боязнь угодить под шальную пулю перекрывается чувством профессионального долга — в случае с опытным Кириллом, и репортерского куража — в моём случае.
Выпрыгиваем из окопа, я спотыкаюсь и матерюсь, падая на колени. А что, так даже удобнее снимать! А главное, безопаснее. Гранатомётчик вскидывает на плечо РПГ-7, несколько секунд целится — и БАХ! Я глохну на мгновение. Бежим обратно, ныряем в окоп.
И стрелковый бой неожиданно замолкает. Непривычная тишина. Но вдруг в небесах раздаётся серия глухих разрывов, похожих на удары гигантского кнута — «тыщ-дыщ», «тыщ», «дыщ»! Кот, спокойно стоявший за бруствером, разом встрепенулся и навострил уши:
— Это «кассета» прилетела. Над нами раскрылась где-то…
На его шлеме патч со словами «Нет противника страшнее, чем союзник-долбо@б». Истории, когда союзные или дружественные подразделения по ошибке начинают обстреливать из миномёта передовые позиции, где сидят свои же ребята, но из другого батальона, на фронте случаются. Хоть о таком не принято говорить публично. Это война, в этих условиях всякое бывает. Сегодня союзники — батальон Аскольда и соседи-десантники — отработали слаженно. Взяли опорники ВСУ. И пока ситуация спокойна, нам нужно закончить интервью с Котом.
— А ты говоришь, что недавно в штурм ходил? — я поднёс микрофон «Известий» к шее бойца. — Каково это вообще?
— Да, в первых рядах, можно сказать, — отвечает он. — Наши хотели перейти ЛЭП-ку, но там было заминировано. ОЗМ-ки — осколочно-заградительные мины. Спросили: кто умеет с ними обращаться? Я вызвался добровольцем,
