Мы с Гердинандом, усевшись на башню, наблюдаем эту картину, и тут же справа из-за склона показывается грузовик. Быстро к орудию, подпускаем грузовик поближе, за ним выползает еще один. Подпускаем их метров на 400, видно, что на машинах следуют пехотинцы.
Я уже выбрал себе цель — второй грузовик, а вот Гердинанд молчит, будто воды в рот набрал. Я все же подбиваю первый, машина останавливается. И тут открывает огонь и мой напарник — и тоже всаживает пару снарядов в первую машину. Второй грузовик, развернувшись, уходит. Ему вслед я и пускаю два оставшихся снаряда. Водитель быстро вставляет новую обойму, да не той стороной, и второй грузовик благополучно скрывается из виду.
Мы докладываем о случившемся по рации и едем дальше. По пути встречаем небольшой отряд русских, несколько человек, едущих на телегах вместе с какими-то женщинами из местных. Унтер-офицер Ваак быстро выясняет кто они и откуда и разоружает их.
Доезжаем до другого села, около хат столпились русские и с любопытством глазеют на нас. То ли принимают нас за своих, то ли вообще непонятно что у них на уме. Мы огня не открываем, но отправляем в штаб соответствующее донесение.
Ваак, сделав крюк, подъезжает с другой стороны задом, потом бросает дымовую шашку. Мы отъезжаем, и едва не нарываемся на 3 орудия противника.
Так как едем мы на последних каплях горючего, посчитали нужным сообщить об этом в штаб. И тут же по рации поступил приказ ехать на заправку на главную дорогу. Это было около 17 часов.
Проехав километров 10, выезжаем на главную дорогу, но до того места, где предстояло заправиться, так и не добираемся. Темнеет, мы у какого-то большого села, которое вначале приняли за Сальск.
Останавливаемся у одной из хат, умываемся, я чищу оружие. Илле приносит молока, мы сумели раздобыть и яиц, каждому достается по 3 штуки, есть у нас и хлеб. Из штаба батальона по радио Уступает распоряжение направляться к месту дислокации в 10 километрах от Сальска. Мы едем туда, темно, хоть глаз выколи.
Около 21 часа я засыпаю прямо в машине. Но тут унтер-офицер Ваак обстреливает из пулемета русских, на которых мы случайно наткнулись. А вот своих никак не можем отыскать. Возвращаемся в большое село, располагаемся там, а на часах между тем 23.30. Каждому из нас восьмерых предстоит час отстоять в боевом охранении. Мой расход боеприпасов за сегодня: тридцать 2-см снарядов, из них половина разрывных и бронебойных, 20 пулеметных патронов.
Поднимаемся в 6 часов, закусываем бутербродами, сливаем из русского грузовика литров 15 бензина.
Проехав 15 километров, видим бронемашины нашей роты, расположившиеся в лесополосе. Они тоже готовятся к маршу.
В разведгруппе унтер-офицера Шатца получаем 60 л бензина. Поев на дорожку хлеба с яблочным вареньем, догоняем колонну и вместе с ней следуем обратно. Пылища такая, что дышать нечем.
Вперед вырывается танковый полк 13-й танковой дивизии. Вскоре находим и свою роту, получаем на нашу разведгруппу 7 буханок хлеба, 2 банки консервированной колбасы, мед, сливочное масло и засахаренные фрукты.
Заливаем полные баки, и снова вперед. В каком-то небольшом городке останавливаемся и размещаемся в огромных, похожих на цеха помещениях. Три часа я потратил, чтобы как следует почистить оружие. После этого обед, скромный, правда, да мне уже и есть не хочется — так замотался.
После этого заставил себя постирать обмундирование и носки.
Затем усаживаюсь за дневник и еще пишу несколько писем домой. Рядом большой тракторный завод.
Возвращается и разведгруппа лейтенанта Грисхайма. Одну легкую бронемашину обстреляли русские, и машина сгорела дотла. Погиб ее водитель рядовой Элер, а Хуке получил легкое ранение.
Грисхайм на двух машинах вернулся туда, где их обстреляли, забрать тело Элера. Тот попал под пулю как раз, когда покидал горящую машину.
После ужина ложимся в огромном помещении спать. Я уже почти заснул, как услышал, что ищут добровольцев вырыть могилу для Элера. Проходит время, темнеет, мы спорим и спорим, где его похоронить, так и не приходим к единому мнению, и в конце концов могилу так и не вырыли.
Тело нашего погибшего товарища выставлено в одном из огромных помещений, всю ночь около него стоит почетный караул из четверых бойцов.
В 4 утра мы, четверо человек, поблизости от перевязочного пункта вырываем, наконец, могилу для нашего павшего товарища. Похороны проходят торжественно — тело провозят на бронемашине до могилы. Оберлейтенант Айк произносит надгробную речь.
Первую половину дня привожу в порядок машину. После обеда (сладкий фруктовый суп) Таузенд с Вендлером занимаются юстировкой моего оружия, после этого я заливаю куда следует масло и пополняю запас ветоши для чистки оружия.
Около 11.30 выезжаем в разведку, сначала все идет более-менее нормально, обгоняем колонны и вдоволь глотаем пыль. Проехав 20 километров, встречаем батальон Брузе, который ведет ожесточенный бой за деревней.
Унтер-офицер Ваак налаживает радиосвязь. Мы вместе с грузовиками останавливаемся на дороге.
Минут десять спустя русские снаряды ложатся уже поблизости от нас. Отъезжаем километра на 4 назад, затем огибаем населенный пункт слева.
Вскоре видим двух русских солдат, они то ли обрывают телефонную связь, то ли, наоборот, восстанавливают.
Едем дальше. Отправляем несколько донесений об отступающих русских. Едем прямиком через поле и видим, как наши пикирующие атакуют близлежащую деревню.
Останавливаемся, командирская бронемашина едет дальше сама по себе, сворачивает направо, и тут до нас доносится выстрел из русского противотанкового орудия. Ваак на полном ходу возвращается, слава богу, все обошлось.
Проехав немного вперед, докладываем об инциденте в штаб.
Наш танковый полк находится примерно в 2 километрах впереди, мы выпускаем две сигнальные ракеты.
Танкисты нас заметили — мы поняли это из их радиообмена.
Мы быстро направляемся к нашим бронемашинам, докладываем о вражеском противотанковом орудии и обо всем, что увидели. Наш генерал тоже находится в одной из бронемашин. Подъезжаем к лесополосе справа от танков и по радио представляем в штаб полный отчет об обстановке. Бронемашины выдвигаются вперед, вскоре до нас доносится шум боя.
Русские тоже открывают огонь из противотанкового орудия, и поскольку мы оказываемся в секторе обстрела — мы ведь идем вплотную за танками, один из вражеских противотанковых снарядов разрывается в полусотне метров от нас.
Пятимся назад и снова отправляем в штаб батальона донесения, запросив о местонахождении нашего батальона.
Опускаются сумерки. Мы узнали местонахождение нашей роты и отправляемся на ее розыски.
Черт бы побрал эти блуждания в потемках! Положив голову на затвор орудия, я чуть придремал. В конце концов, к 22 часам прибываем в нужное место.
Роту мы обнаруживаем только к 23 часам. Она и сама только что явилась. Заняв круговую оборону, валимся спать.
Сегодня воскресенье, но это никак не отражается на ходе боевых действий. Нас поднимают еще в 3 часа. Быстро съедаем бутерброды, и тут же следует команда сниматься с места.
Едем вместе с батальоном стрелков-мотоциклистов. Мы понятия не имеем ни о чем. Все понуро следуют за направляющим. Противник находится по обе стороны маршрута следования, нам остается лишь свободная узенькая полоска, по которой мы и продвигаемся. Бедняги обозные! Георге и Оксенфарта вчера не слабо обстреляли.
В общем, продвигаемся вперед, то есть плетемся со скоростью 5 км/ч, потом следует краткая или же продолжительная остановка на каком-нибудь засеянном подсолнухами или еще чем-нибудь поле.
Вот уже несколько дней проявляют активность русские истребители и бомбардировщики, но пока что никакого вреда нам от них не было.
Время от времени проваливаюсь в сон, подложив под голову свернутое одеяло. Однажды нас на ходу обстреливают русские из противотанковых орудий, минометов и пехотных орудий. Русские бьют нам прямо в левый фланг.
Как можем увертываемся от их огня, укрываясь в многочисленных балках.
Наши обозные стремятся выбраться в голову колонны — только там они в относительной безопасности, поближе к боевым подразделениям.
Повсюду, куда ни глянь, стоит множество грузовиков нашей 13-й танковой дивизии. Время от времени моросит дождь.
Приближаемся к большому селу. Тут и там множество сгоревших грузовиков и тел погибших русских.
За нами тянется необозримое облако пыли.
На нашей бронемашине следует и оператор «Вохеншау», который снимает на пленку происходящее.
Сразу у въезда в село стоит русский реактивный миномет — «катюша». Установка выведена из строя, направляющие искорежены взрывом. В деревне мы обнаруживаем еще 4 такие, крайне опасные для нас установки, к счастью, тоже выведенные из строя. С некоторых враг даже не успел снять реактивные снаряды. Нет, теперь вы для нас не опасны!
