— Вот твои новые документы и немного денег, — он деловито протянул Гайворонскому запечатанный конверт. — Там же найдешь номер телефона человека, который поможет выбраться из страны. Оставаться здесь не советую. Встречаться с родственниками перед отъездом не рекомендую. Жену тоже не ищи, она съехала из квартиры и теперь живет с каким-то бизнесменом. Это все.
Сухо поклонившись, он развернулся на каблуках и пошел прочь. Влад, чувствующий себя в тот момент последним дерьмом, молча смотрел ему вслед. У самой двери Сергей Николаевич все же обернулся, он сказал всего одну фразу: "Как же ты меня разочаровал, сынок", но этого хватило с лихвой, будто по щекам Гайворонского отхлестал. Больше Влад своего куратора не видел. Зато на бывшую жену все-таки посмотреть удалось. Понимая, что делает вопиющую глупость, он все же выяснил, кто является ее новым кавалером и, протоптавшись несколько часов в подъезде дома напротив элитного жилого комплекса, был вознагражден видом довольной и цветущей супруги выходящей из шикарного авто в компании представительного седого господина лет на тридцать постарше ее. Вот и все. Выяснять отношения и мстить было абсолютно глупо, обижаться можно было лишь на себя, за то, что вовремя не рассмотрел за красивой оберткой гнилой сути, однако, с тех пор Гайворонский затаил злобу на весь противоположный пол, сделав для себя вывод, что все женщины просто продажные суки.
Позвонив по оставленному куратором номеру и произнеся условную фразу, он в тот же вечер оказался в купе мчащегося в сторону Симферополя поезда, в компании еще двух хмурых и неразговорчивых парней его возраста. Потом была шумная и яркая Одесса и теплоход в Румынию, новые документы никаких вопросов не вызывали, а один из угрюмых сопровождающих щедро посыпал дорогу зелеными бумажками с унылыми рожами заморских президентов до самого Загреба. Где Гайворонского с рук на руки передали чернявым носатым парням в камуфляжной форме, поздравившим его с прибытием на священную войну за Великую Хорватию в границах сорок четвертого года.
Он внимательнее вгляделся в камуфлированную фигуру, отметил в дополнение к косе ненормально узкие для мужика плечи, гораздо более широкие бедра и удовлетворенно кивнул, подводя перекрестие прицела точно между лопаток женщине-снайперу. Промахнуться с такого расстояния было невозможно, но Гайворонский все же решил, что стрелять еще рано. Он придумал забавную шутку и теперь желал попробовать ее исполнить. Этакий розыгрыш из серии "Угадай, кто?". Теперь нужно было дождаться, пока снайпер присоединится к напарнику, а тот, наметив следующий отрезок маршрута, двинется вперед. Много времени это не заняло. Едва женщина опустилась за бугор и, ловко перевернувшись, выставила из-за укрытия ствол винтовки, осматривая окрестности, готовая прикрыть напарника, автоматчик поднялся и скользнул вперед. Шел он к неглубокому овражку, почти канаве, наискось пересекавшей нейтральную полосу. Тут можно было аккуратно проползти почти до самых хорватских траншей, ни разу не подставившись под случайную пулю и полностью скрывшись от глаз наблюдателей. Как только серб нырнул в канаву, Дракула, глубоко вздохнув полной грудью, подвел угольник прицела под середину спины снайпера. Он уже решил, что бить будет в позвоночник между лопатками. Ему почему-то мучительно хотелось, чтобы женщина после его выстрела выгнулась дугой и обязательно успела осознать, что умирает, но при этом не поднимала лишнего шума. Тщательно прицелившись, он положил взмокший от волнения палец на спуск. Автоматчик выглянул из канавы, прислушался и, не заметив вокруг ничего подозрительного, дал отмашку снайперу, разрешая продолжать движение. В этот момент Влад плавно надавил спуск. Глушитель не может полностью поглотить звук выстрела из снайперской винтовки, слишком мощна пороховая навеска патрона, но он сильно меняет его тембр, делая похожим на громкий хлопок. До цели было около сотни метров, до напарника снайпера чуть больше, не услышать выстрела он, конечно, не мог, да и любое бесшумное оружие на самом деле бесшумно весьма условно — лязг затвора разносится достаточно далеко. А вот определить, откуда именно донесся выстрел в насыщенном влагой росы утреннем воздухе не так-то просто.
Промахнуться Гайворонский не мог, на такой дистанции он в былое время легко сбивал с первого выстрела установленную инструктором на кирпич автоматную гильзу. Снайперша дернулась, изогнувшись и конвульсивно распрямившись, скатилась к подножью бугорка, в мощную оптику Влад отчетливо видел исказившиеся черты ее лица. Слетевший с головы капюшон растрепал светлые волосы, она была еще жива, но жизнь стремительно покидала ее бьющееся в агонии тело. Влад криво улыбнулся и заставил себя перекинуть прицел на автоматчика, как ни приятно было наблюдать за умирающим снайпером, но осторожность, прежде всего. Серб замер, еще не понимая, что произошло, потом, вовсе не скрываясь и волоча за собой автомат, стремглав бросился назад. Подбежав к уже застывшей в мертвой неподвижности женщине, он упал перед ней на колени, принялся неловко ее тормошить, зачем-то гладить по лицу и волосам, губы его шевелились, но что он говорит, Влад слышать не мог. Гайворонскому неприятна была вся эта сцена, и он уже вновь приник к прицелу, готовясь еще одной пулей поставить окончательную точку. В этот момент, автоматчик видимо все же окончательно уверившись в гибели напарницы, схватился за оружие. Он лишь примерно представлял себе направление, с которого прилетела роковая пуля, и теперь жадно пожирал глазами этот сектор, надеясь вычислить укрытие врага. Дракула вновь улыбнулся, стрелок смотрел совсем не туда, куда надо. Хотя гляди он даже прямо на него шансов обнаружить позицию «джокера» он практически не имел бы. Угольник прицела аккуратно ткнулся в левую часть груди автоматчика, надежно замерев против сердца, указательный палец снайпера ласково погладил спусковой крючок и пошел назад, выбирая свободный ход.
— Сука! Где ты?! Покажись, падаль! — на чистом русском языке проорал в отчаянии автоматчик, вертя головой во все стороны.
Палец Дракулы замер в десятых долях миллиметра от той необратимой точки, за которой должен был последовать выстрел.
— Землячок, однако, попался… Раз так, ладно, поживешь еще… — пробормотал он про себя, неохотно отпуская сталь спускового крючка.
Окрестности Доньи Вакуфа. Андрей. Рейд
Проснулся он от звука шагов, по каменным ступеням ведущей в подвал лестницы звонко цокали чьи-то подкованные подошвы. С трудом разлепив заплывшие кровоподтеками веки, он посмотрел на заслонившую лившийся из коридора свет темную фигуру. Голова кружилась и слегка подташнивало, изображение никак не желало фокусироваться на сетчатке глаза, так и норовя расплыться в стороны, потеряв четкие контуры. Да, полицейские над ним потрудились на славу, хорошо, что ему сразу удалось потерять сознание, судя по обилию кровоподтеков и ощущению, что ни одной целой кости в теле не осталось, эти герои тыла обрабатывали его минут десять, никак не меньше. Преодолевая слабость и головокружение, он все-таки поднялся на ноги, готовый дать в меру оставшихся сил отпор вновь пришедшим за ним мучителям. Конечно, не стоило ему стрелять по бутылкам выставленным на стойке в кафане, но это же не повод, чтобы молотить его ногами не оставив в итоге на теле живого места. К тому же кафанщик сам виноват, не надо было воротить морду, когда он попросил пива в долг. А может он морду и не воротил… События вчерашнего вечера вспоминались лишь смутными обрывочными фрагментами, слишком велика оказалась доза принятого алкоголя. Но все равно, просто так расстреливать стойку он наверняка бы не стал, значит, какой-никакой, а повод все-таки имелся. А эти уроды, сразу налетели гурьбой и начали заламывать руки. Ну ничего, он тоже успел пару раз неплохо приложиться к их отожранным в тылу ряхам, а сейчас еще добавит, лишь бы сразу не сбили с ног.
— Андрюха! Аспирант! Ты где, отзовись! — позвал от лестницы знакомый голос.
— Здесь я! — хрипло прокаркал разбитыми варениками губ Андрей. — Кто это?
— Ты чего, паря, совсем допился? Своих не узнаешь? Это же я, Денис!
Стоящая в коридоре фигура зашевелилась и, развернувшись к лестнице, скомандовала:
— Парни, здесь он! Тащите сюда эту свинью!
На лестнице послышалась какая-то возня, неразборчивая ругань и хлесткий звук пощечины. Потом кто-то грузно упал и с грохотом скатился вниз, провожаемый тихим смехом.
— Как на лифте, быстро и качественно, — прокомментировал, отпрыгивая в сторону, Денис. — Ну, вставай, муфлон, не хер тут притворяться, мы тебя пока только потрогали. По-дружески…
Тучный полицейский десетар, оформлявший вчера протокол о задержании Андрея, постанывая, поднялся с пола. В пару его заплывшему со вчерашнего вечера синевой левому глазу, теперь рубиново-красной опухолью наливался правый. Полная симметрия! Андрей невольно улыбнулся, видя, что кто-то из добровольцев довел до логического завершения его вчерашнее начинание.
