огневых позиций, так как у противника очень много противотанковых средств, которые не позволяют нам работать напрямую. Поэтому приходится действовать мобильно, быстро. Подъехал, издали накидал и тут же резко уехал. Танк сам по себе стреляет очень точно. Недавно уничтожили скопление противника в районе Весёлого. Подъехало где-то три пикапа ВСУ. Мы быстренько подлетели, минут за двадцать, навелись, отстрелялись. Попадание было где-то примерно метров двадцать пять в этой области при радиусе поражения столько же метров. Так что техника сгорела, а люди бежали.
— Скажи, пожалуйста, — спрашивает репортер, — у тебя появилась ненависть к врагу?
— Ненависть? — отвёл от собеседника глаза Рамзес, задумался на секунду. — Ну, возможно, да. То, что вроде один народ, а они как-то ополчились против нас, против нашей Родины.
— Ну что, поехали? — выдохнув, спрашивает у танкистов военкор Кручинин.
Воины молча кивают в ответ.
Т-80 резво разворачивается на месте и срывается с места, заставляя бойцов и военкоров крепче вцепиться в любые мало-мальски пригодные для этого выступы танка. Журналисты вперемешку с бойцами гроздью повисли на броне. Девять человек разом.
— Вы не военкоры, пацаны, — весело кричит один из танкистов. — Вы теперь штурмовики!
Думаю: только бы не было поблизости диверсантов с ПТУРами, а то всем тем «штурмовикам», кто снаружи, — хана при любом раскладе. Беззащитная человеческая масса. Но иных вариантов сейчас нет. Поэтому танкистам приходится ехать быстро, невзирая на ухабы, резкие зигзаги и не обращая внимания на сидящих на броне.
По началу весело — «йух-хуу»! Спустя несколько минут такой езды уже не так радостно. Мысли об одном. Удержаться! Особенно тяжело на поворотах. Так как я сидел на самом краю борта, вероятность сорваться была высочайшая. Я вцепился руками в противокумулятивную решетку танка, так что на ладонях появились кровавые раны. Надо было брать перчатки! Только бы не устать, только бы не расцепить пальцы!! Пыль в глаза. А еще нужно умудряться снимать. Едем 15 или 20 минут, а может, час, не знаю… Время тянется, как густая смола. Я понял, что мало аттракционов страшнее, чем вот такая экстремальная фронтовая езда.
Прибываем на позицию! Пока танк наводится, делюсь впечатлениями на камеру. Моё лицо затонировано слоем дорожной пыли. Натуральный грим. Неподалеку от нас в поле разрыв. Чёрт! Здесь задерживаться точно не стоит. Наконец, наш танк начинает работать. Один за другим выпускает шесть снарядов. Потом на кадрах объективной съемки я увижу, как он методично пропалывал огнем лесополосу, где укрылись бойцы ВСУ. Вряд ли там кто-то выжил после такого. Но чтобы выжить нам, нужно сваливать отсюда! Работа из закрытых позиций только по названию безопасна. Танк — одна из самых желанных целей для врага.
Боевая машина развернулась, мы снова облепляем её своими телами и в путь. Мчимся на крейсерской скорости и видим, как слева бухает один снаряд, вздымая клубы дыма и песка. Затем падает второй — в сотнях метрах прямо по нашему курсу. Но мы знаем, что с нами ничего плохого случиться уже не может. Ну, вот такое стойкое чувство. Ощущение эйфории. Победного умиротворения.
Где-то среди терриконов ЛНР, на горе, названной не Олимпом, но Высотой, живут боги войны (артиллеристы) и повелители гарпий (группа БПЛА). Они сдерживают натиск несчастных монстров, гонимых в бой заморскими церберами. Именно в этом сражении решится судьба крупнейшей агломерации Луганщины — четырёх крепостей: Лисичанска, Рубежного, Северодонецка и Кременной. На страже Русского мира — БАРС-12, отряд российских добровольцев.
Мы, тяжело дыша, идём в гору к «нулю», так называется крайняя позиция, которую держат «барсы». Дорога защищена буйной зеленью: кусты да деревья. Идём как в изумрудном тоннеле — и красиво, и безопасно. Лишь с завыванием уходят от нас в сторону противника снаряды невидимой мне артиллерии. Но лучше поднажать, ведь ответный огонь может настигнуть «пушкарей» где-то через 40 секунд. И нас за компанию.
Эта высота — ключ к воротам Лисичанска. Если ее заберут ВСУ, то город отрежут от снабжения и, по сути, возьмут под контроль. Но сил держать позицию добровольцам придают духи предков.
— Здесь проходила линия фронта в Великую Отечественную войну, — рассказывает начштаба Барс-12 с позывным «Валдай». — Наши деды воевали здесь с фашистами на этих же позициях. Теперь и мы продолжаем. Били фашистов тогда. Бьем и теперь!
Первые, с кем нас знакомит Валдай, гроза вражеской беспилотной авиации Монах и Туман, властелины дронов. Оба в балаклавах. Как известно, хорошие операторы беспилотников — желанная цель для врага. А эти спецы явно хорошие. Об эффективности группы БПЛА Монаха и расчёта минометчиков Забоя уже ходят легенды. На днях они сожгли украинские БТР и расчет системы «Град», на их счету десятки разбитых укрытий ВСУ и сотни выведенных из строя и уничтоженных бойцов противника. Монах показывает шеврон на бронежилете: «Встречайте, суки, папу».
— В кадр войдёт? — спрашивает боец. — Может, снять?
— Войдёт, я думаю, — отвечаю, задумавшись. — А на монтаже посмотрят, надо ли «мозаить» слово «суки». Ну, вообще это литературное слово, чего его мазать-то?
Вдруг что-то зашумело вдалеке.
— Что за звук такой? — навострил я уши.
— Осадки, — смеется Монах. — В Белогоровке «град» сегодня.
Они с Туманом собирают чемоданчики с квадрокоптерами, которые мы запустим вдалеке от наших позиций. Без БПЛА современную войну представить уже невозможно. Мы стали свидетелями эпохи революционно нового вооружения. Дроны — это и разведка, это и летающая бомба, если беспилотник fpv-«камикадзе», это и бомбардировщик — сбрасывает боеприпасы от «вогов» до «термобаров» на головы противника: будь то окоп или люк танка. БПЛА — это ужас и мечта одновременно, это смерть и жизнь в одном маленьком игрушечном вертолетике. У кого дронов больше, тот имеет преимущество.
— А если бы беспилотная авиация была в Великой Отечественной войне? — спрашиваю командира группы БПЛА.
— То война при том вооружении, что было, — отвечает Монах, — закончилась бы гораздо раньше.
Парадокс, но война — один из мощнейших двигателей прогресса. Придумали одно эффективное оружие, оппонент, чтобы выжить, придумывает ему «противоядие». Так в эпоху появления военных БПЛА возникли и разного рода антидроновые ружья, которые собирают радиолюбители со всей России. В руках Монаха чёрная «Гарпия», похитившая уже больше десятка беспилотников ВСУ. На плече его напарника Тумана — похожий на космический бластер зелёный «Парс».
— Кстати, это еще и защита от хамов, — добавляет боец. — В пробке стоишь на МКАД. У кого-то музыка громко играет, кнопку нажал, и у него всё потухло. Можем ваш радиомикрофон отключить попробовать.
Я на мгновение думаю, что это был бы интересный эксперимент! Но голос телеоператора Кирилла из-за моего плеча
