Оказавшись на привокзальной площади, Сажин увидел стоящий возле тротуара «москвич».
Полудремавший в ожидании клиента частник энергично завозился на сидении.
— Двадцатка, — запросил он, не спрашивая, куда надо Сажину. — Здесь цена одна. В любой конец города.
Цена полковника устраивала. Сев на переднее сиденье, перебросил ремень безопасности.
— В местный отдел ФСБ.
Густые, тронутые благородной сединой брови пожилого осетина удивленно дрогнули. Ничего, однако, вслух не сказав, он с треском включил скорость и вырулил на пустынную дорогу.
Дорога бежала по кварталам частных застроек, мимо фасадов добротных кирпичных домов, высоких железных оград и веранд, увитых плющом или плетьми винограда. Проигнорировав на перекрестке красный свет, машина свернула к многоэтажкам.
Обгоняя, обдал пылью бронетранспортер с гнездившимися на броне, словно грачи на ветке, солдатами.
— Много у вас военных? — поинтересовался Сажин у притормаживающего водителя.
На автобусной остановке, которую проезжал «москвич», шумели двое подвыпивших в камуфляжной форме.
— Да… полно… — ответил осетин. — Кругом солдаты да омоновцы.
— Наверное, неприятности от них? Докучают? — пытался разговорить его Сажин, но частник к беседам расположения не имел, молча покрутил головой, и сказал уже позже:
— Пускай… Зато в городе порядок, преступности почти нет.
— Ну да… Прямо островок благоденствия в кипящем океане страстей.
— Заработать, опять же, дают, — продолжал свою мысль пожилой осетин. — Производства у нас никакого. До войны не жили, а выживали. Ни дотаций, ни помощи от Центра, ни зарплат, ни пенсий…
— А теперь что?
— Что ни день, новый эшелон приходит. Менты командировочные, солдатики, офицеры. От денег у нас стараются избавиться. В Чечне что на них возьмешь? Да и цены! Говорят, в Черноречье, под Грозным, литр спирта больше тысячи стоит.
Поколесив по улицам, машина затормозила у трехэтажного здания, и водитель поднял глаза на Сажина:
— Приехали.
Полковник рассчитался и вышел на тротуар. Над входной дверью, под стеклом, висела табличка: «Отдел Федеральной Службы Безопасности по г. Моздок».
Скрежетнув покрышками, «москвич» шустро сорвался с места и умчался.
Подхватив чемодан, Сажин открыл тяжелую — на стальной пружине — дверь и попал в прохладный вестибюль. Проходя мимо развалившегося в кресле автоматчика, на ходу предъявил документы.
* * *
Да, провинция — не Москва, и захудалый горотдел далеко не походил на презентабельный столичный Департамент. Вместо мраморных — щербатые, точно изгрызенные ступени с торчащими проволоками арматуры. Ковровых, привычных глазу, дорожек лестница не видывала, пыль лежала на ней бархатным слоем.
Поднявшись этажом выше, Сажин неожиданно для себя столкнулся с проблемой: ни одна из выходящих в коридор дверей не имела табличек или номеров. Вот и разберись, кто, где сидит.
Методом научного тыка он вычислил кабинет начальства. В приемной, у окна, за компьютером восседала дама бальзаковского возраста и резво щелкала клавиатурой.
Из-за двери, что была от нее по правую руку, слышался спор, громкие голоса перекрывал чей-то бас, кто-то зашелся в кашле.
Сажин сунулся было в кабинет, но дама проворно для своего возраста выпорхнула из-за стола и монументально перегородила путь.
— Вы куда?!
В ее голосе звучало столь неприкрытое возмущение, что Сажин стал заводиться. Его всегда пробирала бесцеремонность, порой переходящее в хамство, низового звена; что ни вахтер, то директорский гонор. И эта секретарь закрыла собой дверь, так, будто цыплят от коршуна защищала.
— Совещание! Вы по какому вопросу?
Отвечать Сажин счел для себя унизительным, а дама, видя, что посетитель не оставит попыток прорваться, заговорила уже уступчивее:
— Вы подождите, пока оно закончится.
Раскрыв перед ее нервно раздувающимися ноздрями красную книжицу, полковник рванул дверь.
Табачный дым сизыми клоками расстилался в воздухе, туманом скрывал лица сидевших за столом. Накурено так, что впору вешать топор; Сажин готов был поклясться, что на пол тому не свалиться.
Во главе стола, на законном для руководителя месте, сидел мужчина в вязаном свитере. Он с раздражением спросил посетителя:
— Вы кто?
— Полковник Сажин. Из Москвы. Откомандирован из Департамента по борьбе с терроризмом… Будем совместно разбираться в известном вам деле.
За столом произошло движение. Вокруг Сажина образовалось свободное пространство, руки с дымящимися сигаретами потянулись к гипсовой переполненной пепельнице. Невысокий парень в кожаном жилете поверх белой майки щелкнул шпингалетами и распахнул окно.
— Моя фамилия Дзоев. Начальник этого вот… городского отдела. — С едва заметным акцентом назвался мужчина в свитере. И поправился: — Майор Дзоев. А ведь совсем из головы вылетело: звонили, предупреждали о вашем приезде…э…
— Евгений Александрович, — подсказал Сажин.
— Да… Я и машину выделил, вас встретить. Но весь день беготня, нервотрепка. Телефон разрывается… То журналисты понаедут… То из Министерства Обороны. После обеда из ГосДумы названивали. И каждому отчитайся, доложи о принятых мерах!..
— Перейдем к делу, — предложил Сажин, усаживаясь на свободный стул, и достал из чемодана блокнот и ручку.
Была у него старая привычка помечать заинтересовавшие детали, выстраивать одному ему понятные схемы. Так было удобнее мыслить. Как мозаику, из массы разрозненных, хаотичных, ничего не говорящих на первых взгляд деталей, он умудрялся составить единую картину.
— Разрешите мне, — поднялся оперативник в кожаном жилете, и, получив молчаливое согласие Дзоева, повернулся к Евгению Сажину. — Сигнал о пожаре поступил диспетчеру на пульт пожарной части сегодня ночью в 1.40. Пожарники сработали оперативно, на место происшествия прибыли в 1.51 минуту. В два часа с нами связался начальник караула, сообщил, что огнем охвачено все общежитие, пожар очень сложный и ему присвоена пятая категория. Мы были на месте в 2.16. На момент прибытия все пять этажей полыхали, сильный огонь был на первом и втором этажах. Здание старой постройки, кроме парадного входа имело пожарный выход. Непонятно почему, но оба они оказались заблокированными, и людям ничего не оставалось, как уходить наверх и оттуда эвакуироваться всеми возможными средствами.
— То есть?
— Городок у нас маленький, пожарная часть одна, а в ней единственная машина с подъемником. Пока людей снимали с одного крыла, в противоположном пробовали спускаться по веревкам… знаете, вязали из простыней, крепили к кроватям. А из нижних окон огонь жарил так, что люди срывались и падали, «веревки» вспыхивали прямо в руках. Некоторых пожар загнал в ловушку. Люди обезумели, выпрыгивали из окон.
— Как вышло, что входная дверь оказалась запертой? Черный ход я еще могу понять, сто лет им не пользовались…
— Эксперты изъяли замок, но уже сейчас делают категорический вывод: замок заперт не был. Его не запирали ни внутри, ни снаружи!
— Выходит, — тормознул его Сажин, — замок открыт, а дверь заперта? Я правильно вас понял?
— Абсолютно, — отчеканил оперативник. — Имеется свидетельская база.
— Интересно-о… — протянул полковник, делая в блокноте пометку. — Подробнее, пожалуйста.
Оперативник кивнул:
— Я разговаривал в госпитале с жильцом триста двадцать шестой комнаты. С его слов, когда на третьем этаже потянуло дымом, он растолкал спящих соседей, и они стали спускаться по лестнице. Внизу уже горело, но он добрался до первого этажа, ткнулся в дверь. Она была заперта… Мужик он не хилый, килограмм девяносто весит. Попытался ее выбить, но тщетно. Такое, говорит, ощущение, будто кто-то с той стороны подпер.
— И еще, — взял слово сидевший слева от Сажина сотрудник. — Пожарные закончили только к обеду, говорить о результатах осмотра отказываются, но неофициально склоняются к тому, что эпицентр пожара был на нижних этажах. Мало того, беря в расчет ветхость здания, погоду, силу ветра, они считают: возможно присутствие какой-нибудь легковоспламеняющейся жидкости, бензина, на пример. Иначе огонь просто не смог бы в такой короткий срок перекинуться сразу на все помещения. Повторюсь, это версия пожарных. Перед тем, как совершить поджог, некто облил бензином стены и пол, и как раз внизу, тем самым, отрезая жильцам путь к выходу.
— Значит, вы придерживаетесь версии поджога? — констатировал Сажин, уткнувшись в блокнот. — А что, охрана была в общежитии, или там проходной двор?
Вопрос, заданный Сажиным, очевидно, задел майора Дзоева за живое. Плохо скрывая раздражение, он закрутил в руках карандаш, в сердцах бросил ее на стол.
— Простите меня, товарищ полковник, за бестактность, но жить здесь, в этом городе, приходится нам, и к вопросам безопасности здесь относятся гораздо серьезнее, чем в России. Это в столицах «Вихри» проводят формально, вам циферки да галочки нужны для отчетности. А у нас каждая промашка чревата реальными последствиями, и последствия эти, как правило, измеряются в человеческих жизнях!
