Любовь по обмену - Елена Сокол

© Сокол Е., 2019

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

Зоя

– Если хочешь, я не поеду. – Слава нетерпеливо переминается с ноги на ногу.

Последние полгода я только и слышала о том, как он мечтает поехать в Калифорнию. Жить в американской семье, ходить в колледж, подтянуть язык, изучить традиции, быт… Какое уж тут «не поеду».

– Что ты… – умело уворачиваюсь от поцелуя.

Папа смотрит на нас ястребом и привычно хмурит брови. Мы со Славой встречаемся почти год, но это не такой приличный срок, чтобы можно было безнаказанно целовать его дочь у него на глазах.

– Я очень хочу, чтобы ты поехал, – киваю, заглядывая Славе в глаза, и крепче сжимаю его руки. – Правда-правда. Просто немного взгрустнулось. Мы же… расстаемся.

– Малыш, – он поправляет сумку на плече и обнимает меня, – не забывай: видеозвонки, голосовые сообщения и электронные письма. Каждый вечер. Да?

Послушно киваю и стараюсь улыбнуться.

– К тому же с тобой будет Челси! – продолжает Слава и целует меня в нос.

Вот об этом я и беспокоюсь. Как привыкшая к достатку и роскоши американская студентка будет выживать в заурядном российском городке, в небольшом доме с минимумом удобств да еще и в одной комнате со мной?

– Всё! Хватит лобызаний! – Мой брат врывается в пространство между нами, беспощадно разрушая интимный момент.

Он светится, улыбка тянется от уха до уха. Еще бы, Стёпа – настоящий везунчик. Ему предстоит прожить ближайшие полгода в Сан-Диего, на берегу Тихого океана, в шикарном особняке, принадлежащем семье моей подруги по переписке – Челси Реннер.

– Люблю тебя, – шепчет мне Слава.

Ему повезло чуть меньше – остановиться придется в доме Розы и Хуана Мартинез, американской пары мексиканского происхождения со средним достатком, любезно согласившихся приютить студента по обмену из России.

– И я, – отвечаю тихо, чтобы папа не услышал.

Ему очень трудно смириться с мыслью, что его крошка Зоя встречается с «патлатым переростком».

– Уже скучаю. – Все-таки запечатлев над моей верхней губой короткий поцелуй, Слава делает шаг назад.

Стискиваю его пальцы и неохотно отпускаю. Брат красноречиво косится на нас, на отца, затем морщит лицо и толкает Славу в плечо:

– Давай, Славян, шевели окорочками.

Он буквально оттаскивает парня от меня и тащит за собой в зону вылета.

– Я тоже уже скучаю… – бросаю на прощание, робко махнув рукой.

Мама подходит сзади и обнимает меня:

– Зайка, не грусти, – прижимается и больно давит подбородком в плечо, – сейчас встретим Челси и поедем домой. Вам вдвоем будет очень весело, вот увидишь. – Она старательно выделяет слово «очень», и это начинает беспокоить меня еще сильнее. Мамино желание понравиться американской гостье пугает.

«Хэллоу, май нэйм из Людмила, – с улыбкой во все тридцать два зуба повторяет она, пока мы втроем медленно движемся к зоне прилета. – Вэлкам ту Раша!»

Таланта к языкам у нее примерно столько же, сколько у нашего министра спорта. Может, даже чуть меньше, поэтому маман обзавелась новым планшетом, на который Стёпа установил онлайн-переводчик.

– Нужно было написать табличку с именем Челси, – спохватываюсь я, – чтобы было видно издалека. Так все нормальные люди делают.

– Не переживай, – успокаивает меня отец, от которого за версту несет одеколоном. К встрече с гостьей он тоже готовился основательно: причесался, надел новый свитер, погладил брюки. – Вы же договорились, что ты будешь в красной водолазке. Тем более вы видели друг друга на фото и даже пару раз в «Скайпе».

– Угу, – мычу я, чтобы не разреветься.

Перед глазами по-прежнему стоит Слава. Вот он закидывает сумку на плечо, машет на прощание и торопливо удаляется по коридору. И брат с ним. Если бы не приезд Челси, я бы окончательно расклеилась.

«Вэлкам ту Раша», – повторяет мама снова и снова.

Мы дружно топчемся на месте, разглядываем людей в толпе, сверяем часы. Так проходит час, затем второй. Папа жутко нервничает, мама зачем-то продолжает разминать губы своим «хэллоу», а я пытаюсь понять, в каком месте ошиблась. Не тот рейс? Час, день? Почему она не прилетела? А если прилетела, почему мы не видели ее?

– Зайка, позвони в деканат, – просит мама, когда мы уныло плетемся к машине в вечерних сентябрьских сумерках, – пусть они выяснят, что произошло.

– Я забыла телефон дома, прости. Как только доберемся, позвоню и отправлю Челси сообщение.

– Может, девчонка передумала? – ворчит отец, забираясь в автомобиль. – Зачем гонять людей в аэропорт, если решила не лететь? Трудно было предупредить?

– Я не знаю, пап, – бормочу, устраиваясь на заднем сиденье.

– Трудно было созвониться утром? – продолжает он, заводя мотор.

Но я уже не слышу. Пристегнувшись, откидываю голову назад и любуюсь медовым золотом, которым налилась листва на деревьях.

– Вэлком ту Раша, – как-то уже безрадостно шепчет себе под нос мама. Отец качает головой и включает радио.

Всю дорогу мы молчим, стараясь не смотреть друг на друга. Я уже скучаю по Славе и брату, и в тот же момент чувствую облегчение – Челси не приедет, а значит, не придется нарушать привычное течение жизни, чтобы показать пресловутое русское гостеприимство.

– А это еще кто? – спрашивает папа, притормаживая у подъездной дорожки.

Подскакиваю, пытаясь вытянуть шею, чтобы увидеть, о ком он говорит, но замечаю лишь темную фигуру на крыльце. Машина сворачивает во двор, останавливается возле гаражных ворот, двигатель глохнет. Отстегиваю ремень, выпрыгиваю наружу и застываю от неожиданности.

На ступенях сидит незнакомый парень. В протертых джинсах и тонкой футболке, несмотря на прохладный вечер. Ткань черного цвета с трудом скрывает проступающие под ней стальные мышцы. Судя по всему, он очень высокий – ноги длиннющие, размер кроссовок не меньше сорок четвертого. Волосы, темные, только на кончиках выгоревшие почти до соломенного цвета, растрепаны. Губы пухлые, в зубах сигарета, в ушах – наушники. Он сидит в расслабленной позе, облокотившись на большую спортивную сумку, затягивается, выпускает дым, а затем… стряхивает пепел в стоящий рядом горшок с мамиными петуниями.

Мама вылезает из машины и хватается за сердце, папа демонстративно хмыкает