обладающими стилем. Даже если ты наденешь модное платье, явишь свою красоту всему миру, у тебя никогда не будет того, что есть у хозяйки Лэон, – образования. И все другие это мгновенно видят. Люди понимают, что ты никто, что когда твой мужчина устанет от тебя, ты растворишься в безвестности. И потому они смотрят на тебя не только с завистью, но с насмешкой. Они желают того, чем ты сейчас обладаешь, но они знают, что их не ждет уготованный тебе конец. А вот Лэон не завидуют и над ней не смеются, ибо она никогда не лишится того, что имеет.
– Сейчас дело не в том, чтоб заполучить мужа или богатого любовника, – сказала Яньянь. – Речь о любви.
– У тебя и впрямь беда с головой. Я его не люблю.
– Нет, любишь. – Яньянь бросила билеты на матрас. – Я это знаю, потому что заглянула в твой дневник. Ты написала: «Чудесный мужчина, он так добр и мил ко мне, он…»
– Ты лазила в мой дневник? – воскликнула Фиби. – Ну это уж ни в какие ворота!
Яньянь пожала плечами и взяла свой стакан с «Пенистым чаем». Она улыбалась, ничуть не смущаясь из-за того, что вторглась в чужую личную жизнь. Да уж, подумала Фиби, вот кто умеет испортить настроение.
– Давай, позвони ему и скажи, что все-таки решила пойти на концерт, – велела Яньянь. – Держи ситуацию под контролем, не дай ему просто исчезнуть из твоей жизни. Если он намерен тебя бросить, пусть сперва это обоснует. Нельзя, чтоб он взял и растаял как дым. Он тебе кое-что задолжал. Ну а если не объявится, что ж, ты хотя бы послушаешь концерт. Чан Чэнь-Юэ выступит точно, и еще вроде бы должен петь Гари.
Фиби покачала головой, глядя на билеты со штемпелем «Частная ложа». Она представила большие, обитые бархатом кресла, мягкие и пружинистые.
* * *
Дорогу к стадиону заполонила людская толпа. Фиби стояла перед означенным в билете западным порталом – месте условленной встречи с Уолтером. Табличка на дверях извещала: «Вход только для артистического персонала и особо важных гостей». Охранники проверяли сумочки у женщин, одетых элегантно и стильно, как еще недавно одевалась и сама Фиби. Однако сегодня она была в видавших виды коротких джинсах, не модных, зато комфортных в душный летний вечер. Через интернет Фиби продала все свои дорогие наряды и сумки, на вырученные деньги купив билет на авиарейс до Малайзии. Она понимала, что утратила былую привлекательность, но ее это не заботило. Фиби не посвятила подругу в свои планы: она не собиралась идти на концерт, но хотела просто дождаться Уолтера, чтобы отдать ему билеты. Перед отъездом надо закончить отношения и все расставить по своим местам. Ей не нужны ни его извинения, ни уговоры вернуться. Этого, конечно, не будет. Даже объяснения не нужны.
С трибун стадиона накатывали гул голосов и волны оваций. Фиби глянула на часы – до начала концерта еще десять минут. Поток зрителей к служебному входу пока не иссяк, но уже истончился. Вокруг сновали тележки разносчиков, торгующих шашлычками, пышками и прохладительными напитками. Держась за руки, к главному входу пробежала юная пара и скрылась за углом.
– Девушка, вы уж давно ждете, – окликнул Фиби один лоточник. – Может, ваш приятель томится у другого входа?
Фиби показала ему зеленые билеты для особо важных персон.
– Везет же некоторым! – сказал разносчик.
Со стадиона донесся басовитый рокот, подобный громовому раскату. В небе скрестились разноцветные лазерные лучи, пульсируя в такт возбужденным воплям толпы, радостным ревом поддержавшей первые музыкальные аккорды. Тяжелый ритм барабанов вновь был подхвачен громкими выкриками.
По дороге к стадиону, окаймленной деревьями в кружеве мигающих световых гирлянд, спешили опоздавшие зрители, в вечернее небо тянулись серебристые дымки уличных прилавков.
Музыкальное вступление чуть стихло, его сменило напористое звучание ударных, электрогитар и хора. Публика радостно взвыла и принялась подпевать. Фиби узнала песню, однако не смогла опознать солиста. Под легкую ритмичную мелодию тянуло танцевать, и публика на трибунах, конечно же, в такт ей переступает и покачивается. Прозвучали еще три песни, потом кто-то заговорил в микрофон, но слов было не разобрать. Следующие песни были плавные и грустные, вот только непонятно, на каком языке они исполнялись. Негромкий голос певца полнился печалью, и Фиби решила уйти. Музыка ей не понравилась. Какая-то она безрадостная.
– Девушка! – вновь окликнул ее лоточник. – Похоже, ваш друг не появится. Идите уже, наслаждайтесь концертом. А второй билет отдайте мне, я стану вашим кавалером на вечер!
– Может, он все-таки придет, – улыбнулась Фиби. – Еще немного подожду.
– Угощайтесь. – Парень подал ей шпажку с куриным крылышком.
– Спасибо.
Над стадионом опять вознесся радостный вопль публики. Звучала версия «Милой розочки» в современных ритмах. Фиби вспомнила вечер, когда они с Уолтером ели лангустов в лапшичной «Чанша», а потом на скутере катались по городу. Они ехали по огромным развязкам, и потоки автомобильных фар под ними, над ними и вокруг них создавали впечатление головокружительного аттракциона в парке развлечений, когда у тебя захватывает дух, исчезают все мысли и воспоминания. В иное время, в другом месте и с другим мужчиной она была бы счастлива. Но в тот раз ее снедала печаль от того, что она не способна быть счастливой в ситуации, идеальной для счастья.
Послышалась знакомая мелодия. Фиби протянула билеты лоточнику:
– На, держи. Если поторопишься, застанешь выступление Чан Чэнь-Юэ.
– Но как же… – Парень уставился на билеты.
– Или он тебе не нравится? – усмехнулась Фиби. – Бери.
Она удалялась от стадиона, музыка становилась глуше. Вечерний воздух уже не так обжигал. Фиби спустилась в метро, где в этот час не было столпотворения. От прохлады кондиционеров вся она, липкая после долгого стояния на жаре, покрылась мурашками. Фиби вышла на несколько станций раньше и зашагала по Наньцзин Си Лу мимо уже закрытых бутиков. Хотелось напоследок полюбоваться широкими проспектами в сиянии огней. Поглядывая на сверкающие витрины, Фиби вспомнила о «Журнале тайного “Я”», лежавшем в сумке. Теперь уже не столь тайном, раз в него заглянула Яньянь. В один прекрасный день Фиби собиралась торжественно бросить дневник в Хуанпу. В мечтах она, богатая и успешная, отдавала реке свои самые жуткие страхи и чокнутые устремления. Но для неудачницы, покидавшей город, столь величественный ритуал казался бессмысленным. Фиби достала дневник и кинула его в урну.
Тот же уличный торговец, виденный ею несколько месяцев назад, с тележки продавал самопальные компакт-диски. Из динамика, притороченного к мотороллеру, неслась кубинская (теперь она это знала) музыка, которую остановились послушать двое-трое прохожих. Тихая мелодия, нежная, как весенний ночной ветерок, была той самой, что звучала перед первым свиданием
