застолья постепенно приобретали более традиционный вид. Лишь Реджинальд что-то бухтел себе под нос, что Кевину удалось вернуться с того света, а ему такая возможность не представится.
Чем таким неизлечимым болел Реджинальд знала только директор Клэтуотер, даже Стефани оказалась не в курсе. За исключением практически полного отсутствия волосяного покрова на голове – лишь ресницы остались – никаких явных свидетельств болезни не было. Бывало, он покашливал, но не сильно больше, чем здоровый человек. Никогда не показывал, что его мучает боль. Не замечая никого вокруг, Реджи вообще довольно быстро передвигался, но на короткие расстояния. Виктория постоянно утверждала, что боги наказали его за то, что он ведет себя как мудак. После почти трех проведенных месяцев тут Аделаида потихоньку начинала верить в эту гипотезу, ибо кроме гнева богов ничего не подходило.
Когда Клэтуотер вышла из её комнаты, на другом конце коридора послышался знакомый звук отсутствия хоть какого-то музыкального образования. Реджинальд в очередной раз беспорядочно нажимал на клавиши пианино. Это немного взбесило Аду. Она выглянула из комнаты. В конце коридора у открытой двери сидел Реджи, стуча по клавишам, при этом изображая полное наслаждение издаваемой какофонией. В этот же момент мимо неё пронеслась Ребекка, которая, метафорически выражаясь, оставляла после себя выжженный пол, разбрасывая чёрную ауру по всем стенам со словами: “Я сейчас прибью этого сукиного сына”. Шептала она это себе под нос, но так чтобы слышали все окружающие.
Ада знала, что они опять сейчас будут ругаться, поэтому отвернулась, облокотившись спиной на косяк двери, закрыла глаза и начала глубоко дышать.
– Гребанный мудак! Прекрати издавать эти звуки, или я пальцы тебе оторву! – услышала она так, будто Бекка стояла совсем рядом.
– Пошла к черту, тупая истеричка! Дай мне спокойно заняться делом! – не менее громко ответил её собеседник.
– Какое, нахрен, дело? Это сраная мешанина из звуков! Ты всех нас раздражаешь этим!
– Да плевать я хотел на всех вас, и что вас это раздражает!
Раздался хлесткий звук. Скорее всего, Ребекка отвесила ему пощечину. Потом она уже сама вскрикнула и повалилась кубарем на пол, как догадалась Аделаида. Видимо, Реджи выкинул её из комнаты. Дальше случилось что-то новенькое, Ада даже вновь выглянула из-за угла.
Ребекка в ярости вскочила с пола и набросилась прямо на Реджи, обхватив его талию своими ногами, а руками нанося удары по лицу. Они вместе повалились на пол. Реджи смог сгруппироваться и сначала закрыл голову руками, а потом и вовсе легким движением скинул с себя Бекку. И хотя было видно, что он в дикой ярости, скинул он её не просто куда-то, а на свою кровать, причем она подлетела метра на полтора, прежде чем оказаться на мягкой поверхности. Реджинальд быстро поднялся и замахнулся кулаком на лежащую девушку, отчего Ада могла бы вскрикнуть, закрыв рот руками, но тот внезапно остановился, удивленно уставившись на свою же руку. Он переменился в лице, выпрямился, поправил рубашку и жилетку. Затем зашёл за свою кровать, ближе к окну и взял из-за угла футляр от скрипки.
– Дура, блин, – бросил он лежащей в страхе Ребекке и быстрым шагом двинулся прочь. – А ты чего уставилась, Молчунья?
Проходя мимо наблюдавшей Аделаиды, буркнул он и, не дожидаясь ответа, спустился по лестнице и направился в отдаленную от особняка часть сада, покашливая время от времени. Из соседней комнаты выглянули Виктория и Стефани, опасливо озираясь по сторонам. С третьего этажа спускался Кевин, но не рисковал полностью сойти с лестницы, осматриваясь через перила. С кровати Реджинальда медленно поднималась Ребекка, разминая кисть правой руки и смотря в пол каким-то пустым взглядом. Медленно пройдя мимо всех, все ещё разминая кисть, не обращая внимания ни на кого, она зашла в свою комнату, которая была сразу за Аделаидой, и захлопнула дверь.
Девушки осторожно перешептывались, к ним присоединился и Кевин. Они выглянули через перила центральной лестницы, убеждаясь, что Реджинальд покинул здание. Ада все ещё стояла в дверях, задумчиво глядя на странный узор ковра на полу. К ней подошла Виктория и что-то спросила, но та её совершенно не слышала. Она погрузилась куда-то в свои мысли, а потом в голову пришла какая-то очень глупая идея.
Ада зашла в свою комнату и закрыла дверь на замок. Из сада донеслись звуки издевательства над струнным инструментом. Всегда было интересно, откуда у Реджи вообще есть скрипка, если играть он абсолютно не умеет.
Ещё несколько мгновений она стояла, облокотившись на дверь, собираясь с мыслями. Идея и правда дурацкая, но причин её не исполнить она не видела. Ада расстегнула небольшую молнию платья на боку, сняла его и швырнула на кровать. Черный бюстгальтер отправился в том же направлении. Босоножки снять с первого раза оказалось трудновато, она чуть не упала. Отшвырнув их в сторону, Ада открыла дверцу шкафа и залезла в свою зеленую сумку, с которой приехала сюда вечность назад, достала оттуда косметичку. Села на стул, сложив ноги опять в позе лотоса, пододвинула к себе небольшое круглое зеркальце на ножке в серебристой оправе. Сильно краситься не было нужды. Ада достала карандаш и аккуратно подвела им глаза, дорисовав короткие стрелки. Тушью расправила ресницы, придав небольшой объем, потом достала пудру и слегка прошлась по скулам и лбу. Проверила брови, но они не требовали корректировки.
Затем она сняла резинку, которой затягивала волосы в хвост, взяла расческу и хорошенько прошлась по ним. От расчесывания её, от природы прямые и шелковистые, волосы принимали дополнительный объём. Потом она достала из косметички единственную взятую с собой пару серёжек в форме ярко-красных крупных бусинок и добавила их к своему новому внешнему виду.
Встав из-за стола, она достала из ящика в шкафу колготки телесного цвета. Аккуратно надела их, проверяя на отсутствие стрелок. Внизу, рядом с несколькими обувными коробками, стояла пара красный балеток, которые тотчас отказалась на её ножках. Наконец, с вешалки она сняла главный атрибут своего плана – длинное легкое платье без рукавов, изумрудного цвета. Она легко облачилась в него, подол спадал практически до самого пола. Платье держалось на широких бретельках, при этом спина была полностью закрыта, а вырез на груди, напротив, уходил вниз до самой талии. Получалось, что ткань лишь слегка прикрывает бюст и при дуновении любого ветерка, все бы оказалось на виду. Чтобы такого не произошло, нужен был финальный ингредиент – широкий пояс алого цвета. Застегнув его чуть выше талии, она поправила бретельки, оставив лишь небольшое декольте.
Оценив себя беглым взглядом, а большого зеркала в комнате не было, Ада была весьма удовлетворена, отметив, что давно так хорошо не выглядела. Последним, что она достала из своей сумки
