случилось, и как она себя чувствует? Чем таким болел Реджинальд, что скончался так внезапно? Почему этому были удивлены все, кроме Бриттани? На последний вопрос находился вполне логичный ответ: потому что она знала, чем он болен. Но неужели для неё смерть в саду не стала неожиданностью?
Ада схватилась за голову, стараясь выкинуть эти мысли из головы. Но сдержать цепочку ассоциаций, которая выстраивалась у неё в мозгу, было практически невозможно.
Сначала Эрик решил проверить, научились ли представители человеческого рода, за последнюю тысячу лет непрерывного развития, летать, и потерпел в этом сокрушительное фиаско, документально зафиксированное на асфальте.
Затем Кира – единственный человек, который поддерживал её в этой ситуации – сплавила подальше от себя, не в силах больше оказывать помощь. Не говоря уж о брате, который и так никогда особо не проявлял интереса к ней, а после рождения дочери и вовсе перестал общаться.
Кевину и вовсе тяжело общаться с людьми, но он переборол себя. Проявлял внимание, что-то вроде заботы, был рядом. Однако, она не могла позволить себе подпустить его близко. Кевин казался ей совсем ребенком. И что в итоге? Он чуть не умер. Вот какая награда бывает тем, кто победит свои страхи – смерть.
И теперь Реджинальд. Человек, который, объективно, был мудаком. Сволочью, не ставивший интересы других людей в расчет. Ему было абсолютно наплевать. Он специально действовал всем на нервы, ссылаясь на будущую кончину и ему все равно из-за этого на чувства остальных. Но Ада его раскусила. Она даже сама не поняла, как ей пришло это в голову. Ну не может человек продолжать играть на инструментах, если у него ни черта не выходит. Рано или поздно ему должно было это надоесть. Только если он не делает это специально. Почему он открылся ей? Потому что почувствовал, что уже не уйдет с той скамейки? Потому что просто устал притворяться? Теперь, видимо, никто уже и не узнает причину.
По щеке пробежала слеза. Она даже не смахнула её. Скатившись до подбородка, капелька растаяла на платье, а кожа сразу же высохла, не оставив на себе никаких следов.
Раздался стук в открытую дверь. В проеме стояли Грэхэм Уэллс и Бриттани Клэтуотер. Директор расположилась чуть позади детектива, выглядывая через его плечо. На каблуках она казалась практически одного роста с ним. Бриттани скрестила руки на груди, на её лице была гримаса недовольства и взволнованности. Она не заглядывала внутрь, а сверлила Уэллса недобрым взглядом. Заметив гостей, Ада спустила ноги с кровати и выпрямилась.
Грэхэм спросил, может ли он войти и, получив утвердительный ответ, прошел внутрь.
– У вас пять минут, детектив Уэллс, – бросила ему вслед Клэтуотер и удалилась.
Детектив был одет в серый костюм с черным тонким галстуком, в правой руке он держал сложенное пополам пальто, в левой – шляпу. Выглядело это как типичный детективный набор. Наверняка в левом внутреннем кармане у него ещё и полицейский жетон, а в правом пачка сигарет.
Он подошел ближе, развернул стул к Аде, на его спинку аккуратно повесил пальто, а шляпу положил на стол. Медленно сел, незаметно подтянув брюки. Казалось, его лицо слегка изменилось. Раньше оно выглядело овальным, сейчас же как будто приобрело более четкие контуры, стало слегка прямоугольным.
Грэхэм извинился за свой неожиданный визит, но отметил, что рад снова видеть Аделаиду, хоть и в таких обстоятельствах. Ада ответила любезностью на любезность. Она немного расслабилась и, отодвинувшись назад, облокотилась на стену и скрестила ноги, поправив платье. Спросила, о чем он хотел поговорить.
Уэллс отметил, что они продолжают встречаться при не самых приятных событиях, и, будь его воля, он бы это исправил. Покраснев немного при этих словах. Вновь извинившись за свое отношение к ней во время расследования смерти Эрика, он поинтересовался о её самочувствии.
Аделаида ответила, что здесь ей стало лучше, особенно (и это она постаралась подчеркнуть), когда от неё отстали детективы-недотёпы. Грэм на мгновение опустил глаза, но не стал отвечать на это замечание. Видимо, он прекрасно осознавал свои предыдущие ошибки. Ада надеялась, что ещё и сделал выводы. Она улыбнулась ему.
Следом он предупредил, что дальнейшие вопросы, скорее всего, будут не самыми приятными, но она и так уже об этом догадалась. Хотя все равно стало не по себе. Детектив попросил её в подробностях рассказать о событиях смерти Реджинальда. Предшествующих в том числе. Ада рассказала все, что помнила. Кроме эпизода, когда Ребекка с ним подралась. Лишь о том, что она дала ему пощечину, после чего Реджи, якобы, сразу выбежал из комнаты со скрипкой.
Грэм поджал нижнюю губу и покачал головой, но ничего не сказал. Затем он стал задавать конкретизирующие вопросы о моменте смерти. Во сколько это было? Во что Реджинальд был одет? Что она сделала, чтобы ему помочь? Почему так получилось, что практически ничего? Что Реджинальд говорил перед смертью? Что она думает о его словах? Что было потом? Кто вызвал врачей? Через сколько они приехали? Принимали ли они какие-то меры по спасению музыканта или лишь констатировали время смерти? В какое время его тело увезли? Что было после этого?
Аделаида отвечала, как могла. Но чем больше он спрашивал, тем сильнее начинала болеть голова. Она пыталась сосредоточиться и унять боль. Заметив, что Ада перестала на него смотреть, он стал задавать вопросы громче, практически не останавливаясь.
Она сама не поняла, в какой момент вновь начала качаться вперед и назад, схватившись за голову. В мозгу звенело, все закружилось и поплыло перед глазами. Она зажмурилась и упала на бок. Осознав, что что-то не так Уэллс сел рядом, попытался как-то её успокоить и позвал директора Клэтуотер. Ворвавшись в комнату, та крикнула Стефани, которая примчалась вместе с новым инжектором. Когда успокоительное начало действовать, лицо Аделаиды было полностью залито слезами, одеяло под ней намокло. Дыхание постепенно восстанавливалось, она с трудом села на кровать, поддерживаемая Стефани. Уэллс был смертельно бледен, как будто он ещё никогда так не пугался. Он стоял в стороне, молча наблюдая с приоткрытым ртом. Головокружение практически прошло, и Ада заметила на лице дочери директора абсолютно бешеный взгляд, которого ещё никогда не видела. Она схватила пальто и шляпу детектива и грубо швырнула в него. Пальто прилетело прямо в голову и, судя по звуку, больно ударило пуговицами по лицу. Шляпа от груди отскочила на пол.
– Убирайся! Пошёл вон отсюда! – закричала юная Клэтуотер.
От такого опешил не только Уэллс, но и её мать. Она схватила его за плечи и выпроводила из комнаты, тот успел только подхватить шляпу.
Убедившись, что они ушли, Стефани повернулась к Аделаиде и спросила, слегка придерживая её
