бумагу, но аккуратно выведенные буквы оставались прекрасно видны. Воздуха в легких стало как будто не хватать, но это ощущение быстро прошло.
Дорогая Эстер!..
Начала читать она. Только в этот раз голос в голове был не её. Она читала, представляя, что Эрик произносит эти слова.
Я сжег свои книги, записи и документы, всё, что меня когда-либо связывало с этим миром. Считай это моим свидетельством о смерти.
“Как же тяжело тебе это было писать”.
Нет, он не был спокоен. Он боялся. Ужасно боялся. Он даже плакал. На самом краешке письма, в левом нижнем углу, Ада разглядела едва заметный след капли, от которого он старался избавиться. Ему было очень плохо. Тяжело. Стыдно. Да, он действительно не видел другого выхода. Он действительно думал, что так будет легче обоим. Может он считал, что ей начало все это надоедать? Все его безуспешные попытки стать известным, найти себя в этом мире, сидение дома месяцами, творческие кризисы, истерики, вдохновение. Может он и правда думал, что её это все раздражает? Но это же было совсем не так. Может у неё было не так много веры в его мечту, но она поддерживала его, потому что по-доброму завидовала. Завидовала его страсти к писательству. Она видела его талант и вместе с ним не понимала отсутствия успеха и признания. Нет. Аделаида верила в него, готова была поддерживать его столько, сколько ему было нужно. Каждую минуту, каждый час, каждый день, много лет.
Отправлюсь в бесконечное путешествие, наперегонки с ветром, на ту сторону, где легче будет нам обоим.
Я люблю тебя, Ада. Ещё увидимся.
“Я тоже тебя люблю, Эрик. Но, наверное, пришло время отпустить. Увидимся на той стороне”.
И ничего не произошло. Не было ни головной боли, ни головокружения. Ноги не подкашивались, в висках не трещало, в ушах не слышно стука сердца. Легкие сделали глубокий вдох свежего вкусного воздуха. Она развернулась на месте и, в припрыжку, долетела до Стефани, стоящую около беседки. Ада поблагодарила её за такую важную и полезную прогулку и предложила отправляться обратно, потому что теперь все уже было хорошо.
9. Ребекка
Обед оказался весьма плотным. Аделаида решила пройтись после супа, двух яиц всмятку и парочки бутербродов с чаем, но далеко уйти не получилось. Сделав один оборот вокруг особняка, она плюхнулась на диванчик на террасе с видом на сад, раскинув ноги в стороны, а руки сложив на животе. Да, она чертовски объелась и нисколько об этом не жалела. Пансион “Зеленая роща” оказался действительно замечательным местом, где произошло много интересных событий: хороших и не очень. Близилось время покидать особняк и всех его жителей.
Кевин уехал уже на прошлой неделе. Ему стало значительно лучше, и директор Бриттани Клэтуотер решила, что он готов вернуться в Город, где не был почти год. Доннелли очень тепло попрощался со всеми, и особенно крепко обнял Аду, но дольше всех он общался со Стефани. Казалось, что ей отъезд Кевина нравится меньше всех. Несколько раз во время диалога она даже прикрикнула на него, но что конкретно ей не понравилось, Ада не знала, но догадывалась.
Виктория с ним особо не разговаривала, лишь косо смотрела издали и, очевидно, завидовала. Она тоже хотела отсюда уйти, но не могла. Аделаида её понимала. После его отъезда Викторию несколько дней было не видно. Либо она совсем не выходила из комнаты, либо каким-то образом умела незаметно проскакивать мимо комнаты Эстер.
Совсем пропала и Ребекка, но это не так удивительно. Девушка постоянно скрывалась, и за все время пребывания здесь Ада с ней практически не разговаривала. Бриттани, казалось, совсем потеряла веру в хоть какое-то улучшение состояния Бекки, поэтому она предоставила ей практически полную свободу. Правда, оставалась загадкой, куда же она пропадала? Территория пансиона, конечно, не маленькая, но не настолько большая, чтобы пропадать днями.
Несмотря на то, что формально настала осенняя пора, на улице ещё было довольно тепло. Однако босоножки Аделаиде пришлось сменить на более подходящие для такой погоды оксфорды цвета крем-брюле. Но менять свое любимое платье в крапинку она пока не спешила. Хотя если будет продолжать есть так, как сейчас, думала она, придется перейти на обычные треники. От этой мысли немного взгрустнулось. Она выпрямилась на диване, погладив живот. Да, сейчас он был больше, чем нужно, но все же фигуре не вредил. Пока что.
Она резко поднялась и решила пройтись, но тут же остановилась, взглянув направо, на реку. Буквально на секунду там промелькнула черная тень, а в такой светлый, хоть и облачный день, что-то черное могло промелькнуть по одной причине: Ребекка. Внутри Аделаиды проснулось любопытство, которое раньше никак не проявлялось.
Она слегка пригнулась и в приседе подбежала к тропинке к реке. Даже ей показалась эта поза глупой. Как будто в каком-то шпионском фильме, подумала она. Оказавшись у края, Эстер взглянула вниз. Ребекка уже шагала по песку в направлении ограждения справа. Забор спускался с уступа прямо на пляж и ещё несколько метров был проложен в воде. Если тут, наверху, он покрывался живой изгородью и имел красивые белоснежные колонны, то внизу становился немного похожим на частокол, с заостренными пиками. В воде же оказывались и вовсе обычные столбы с натянутой между ними сеткой.
Бекка подбежала к самому краю ограждения, зашла в воду и прошла вдоль него. Держась за столбы и сетку, она обогнула преграду и быстро скрылась от взгляда Эстер за живой изгородью. От удивления Ада выпучила глаза. Так вот куда пропадала эта дьяволица! Не отдавая отчет в своих действиях, она побежала вниз по скользким ступенькам, одной рукой держа подол платья, а другой удерживая равновесие. Оказавшись у забора, она увидела, как Ребекка по заросшему травой склону карабкается наверх. Ада хотела её окликнуть, но не могла. Проведя в задумчивости пару секунд, она решилась на чертовски глупый поступок. Сняв свои оксфорды она зашла в воду. Удерживать обувь и платье в одной руке, цепляясь за забор другой, было не очень-то удобно, и довольно тяжело. Вода обжигала холодом, и она практически сразу замерзла, губы начали дрожать, слегка заболела голова. Благо оказалось неглубоко, Ада едва зашла по половину голени и, обогнув забор, выбежала обратно на берег с другой стороны.
Ребекки нигде не видно. Ноги замерзли. Она вышла на траву, потерла ступни руками, сбросила песок и надела оксфорды. Подъем по холму оказался не так прост. В некоторых местах земля обваливалась, и Ада практически падала, иногда цепляясь руками за траву. Таким образом ей досталось несколько царапин на ладонях. Поднявшись на вершину, она оказалась прямо перед небольшим лесом, сквозь который даже было видно
