направляясь ближе к берегу. Ни разу за все годы жизни в Лос-Анджелесе я не посещала эту часть Малибу. Узкая прибрежная дорога совершенно незнакома, но навигатор сообщает, что адрес, который выслал Мейкон, находится в двухстах метрах слева от меня. Конечно, Мейкон живет прямо на пляже.
Много работы и щепоточка удачи однажды помогут мне стать знаменитым шеф-поваром, и я смогу позволить себе жить здесь. Но в данный момент я даже не могу арендовать гостевой домик в этом районе.
Я сжимаю губы, когда наконец сворачиваю на подъездную дорожку, перекрытую большими деревянными воротами. Особенность побережья Малибу заключается в том, что наличие красивого фасада дома немного важнее, чем огромный гараж или большие ворота. Ведь истинная красота домов предназначена только для владельцев. И хотя большая часть Малибу представляет собой сужающуюся полосу домов, зажатых между горами и океаном, собственность Мейкона располагается на равнине одинокого утеса, который выступает над океаном и изгибается в сторону Лос-Анджелеса.
Прерывисто вздохнув, я подъезжаю к домофону, отмечая камеры, расставленные повсюду, и нажимаю кнопку вызова.
К черту, к черту, к черту все это.
— Да? — отвечает мужчина. Голос не похож на Мейкона.
Тем не менее я вхожу в ступор, приоткрыв губы, отчего во рту становится сухо, и не могу вымолвить ни слова.
Ответь ему, тупица.
Нет, разворачивай машину и уезжай, пока еще есть возможность.
— Ау? — спрашивает он снова. Клянусь, я улавливаю намек на юмор в вопросе, будто человек на другом конце провода сдерживает смех.
Движимая чистым раздражением, я обретаю дар речи.
— Меня зовут Делайла Бейкер, я приехала увидеться с Мейконом Сэйнтом.
У меня так вспотели руки, что одна соскальзывает с руля. Я незаметно вытираю ее об юбку и смотрю в маленький темный глазок камеры. Кажется, будто прошла целая вечность, хотя на самом-то деле всего несколько секунд, прежде чем ворота открылись.
Длинная подъездная дорожка, обсаженная кружевными старыми оливковыми деревьями, манит меня внутрь. Я медленно веду машину, сердце ритмично колотится о ребра. В поле зрения появляется небольшой одноэтажный белый дом. Я начинаю тормозить, но потом быстро понимаю, что это гостевой домик. Вдалеке вырисовывается гораздо больший белый дом с видом на океан.
— Святые угодники, что за подстава. — Из меня вырывается смешок, хотя в данный момент я не вижу ничего смешного. Но я ничего не могу с собой поделать. Если бы мне сказали показать идеальный дом моей мечты, то я показала бы этот.
В Южной Калифорнии существуют четыре основных стиля домов, которые предпочитают богатеи. Классический испанский стиль двадцатых годов, богато украшенный французский или английский особняк, ультрасовременный и американский стиль начала XX века. Дом Мейкона — это смесь американского и ультрасовременного стиля, и они не должны сочетаться. Однако сочетаются.
Я сворачиваю перед вычурными входными дверьми из потрепанного дерева, и мой завтрак снова грозит дать о себе знать.
— Ты сможешь это сделать, — шепчу я себе, прижимая руку к бурлящему животу.
Снаружи воздух благоухает ароматами дикой ромашки, сладких лимонов и соленым морским бризом. Убаюкивающее затишье океана словно насмехается над моим бешено колотящимся сердцем. Я делаю глубокий, спокойный вдох и медленно выдыхаю.
Проводя рукой по волосам, собираюсь с силами перед встречей со своим врагом детства. Боже, помоги мне.
Но дверь открывает не Мейкон Сэйнт.
Чему не стоит удивляться. И все же я не могу оторвать взгляда от мужчины, который стоит передо мной.
Откровенно говоря, он похож на Джеймса Бонда. Вызывающе красивый, с темно-русыми волосами, пухлыми губами и телом воина, он выглядит довольно пугающе. Его небесно-голубые глаза изучают меня, но в них чувствуется любопытство, а не враждебность.
— Я Норт, — говорит он вместо приветствия.
Я натягиваю свою визитную улыбку и протягиваю руку.
— Делайла.
Он быстро пожимает мою руку.
— Я знаю.
Еще бы, ведь это он ответил в домофон у ворот. И вдобавок меня ждут. Никто из нас не отмечает, что Сэм не пришла. Вероятно, он этого и ожидал.
В тысячный раз за сегодняшнее утро я проглатываю чувство гнева по отношению к Сэм. Сейчас оно мне не поможет.
— Проходи. — Норт склоняет голову в знак приглашения.
Я не хочу. Я хочу убежать. В уголках его глаз появляются морщинки, словно он понимает меня и сопереживает. Норт ведет меня в залитый солнцем холл, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не разинуть рот.
Внутри интерьер дома Мейкона выглядит даже лучше, чем снаружи. Тут просторно, светло и уютно. И здесь каким-то образом складывается ощущение величественности, а не пустоты.
— Ты без проблем нашла это место? — спрашивает Норт, когда мы проходим мимо большой комнаты.
— Навигатор настоящая палочка-выручалочка.
— Это правда.
Я мельком вижу жилую зону, отделанную широкими дощатыми половицами, кессонными потолками, стенами с кремово-белыми панелями, а за ней синий-синий океан. Это место просто идеальное. Настоящая мечта.
И кошмар.
Меня бесит, что Мейкон Сэйнт, известный как дьявол во плоти, живет здесь. И что каждый день он смотрит в эти панорамные окна. И также бесит то, что я завидую.
В доме очень тихо и слегка пахнет деревом и цитрусовыми. А через открытые окна в каждый уголок помещения проникает океанский бриз, он треплет кончики моих волос. Мы проходим мимо столовой и винной комнаты со стеклянными стенами, заполненной бутылками.
Я представляю пьяного Мейкона, который растянулся на полу и размышляет, какое вино попробовать следующим, и подавляю желание хихикнуть.
— Ты друг Мейкона? — спрашиваю я, отчасти для того, чтобы развеять нависшую тишину, и отчасти потому, что мне искренне любопытно.
— Друг? — Норт будто обдумывает вопрос, а затем смотрит прямо на меня. — Да. Но я также его временный телохранитель и личный тренер. — На лице мужчины мелькает коварство. — Так что ему нельзя пользоваться моей дружбой, когда я надираю ему задницу.
— Любовь жестока, да?
— Что-то в этом роде. — Он передвигается быстрыми шагами, так что нетрудно представить, как он расправляется с плохими парнями.
Мне в голову не приходила мысль, что Мейкону нужна охрана. Кажется, я до сих пор не осознаю тот факт, что он — знаменитость. Как бы то ни было, я не могу ни о чем думать, кроме как о том, что увижу его впервые за десять лет. Меня вырвет, если это случится.
— Вы с сестрой совсем
