подумать, вы решили вернуться на Украину?
– Боже, я бы с удовольствием… Но меня тут же расстреляют!
– Разбираться точно будут: вы же перебежчик, дезертир… А вас сейчас ностальгия замучила? А с работой как?
– Я уже на пенсии, по состоянию здоровья, получаю около двух тысяч марок… Подрабатываю на местном заводике ночным директором… Ха-ха-ха, – смеётся перебежчик.
– А говорите, что забыли русский язык…
– Вы мне понравились, – сказал он, – зайдём в кафе, угощу кофе или пивом? Слежки не боитесь?
– Так мы все – гебисты, – тоже смеёмся.
– Юморные, вы ребята, не ожидал. Думал, зашоренные, лозунги будете кидать…
– Не будем… Выбор – ваш. Но и мы при своём мнении остаёмся: переспав с блудницей, утром скажем ей, что коммунизм мы всё-таки построим!
– Браво! Ха-ха-ха-ха… – смеётся громко, даже чересчур громко, неестественно получилось. Обалдел, наверное, от наших слов бывший тыловик, – вы думаете: проворовался, тыловая крыса, все секреты американцам выдал… А я в одной гимнастёрке убёг, с офицерской книжкой. Да и какие секреты на продуктовых складах?
Помолчал, посмотрел на часы, добавил:
– А вот один секрет вам скажу: знаю, придёт время, может, и я доживу, когда рухнет социализм. Но не историческим путём, искусственным… И я приеду домой, поклонюсь родным местам…
***
Прошло немногим более десяти лет после нашей встречи с дезертиром. Чудовищная трагедия со страной под названием СССР разметала пятнадцать союзных республик по разным границам. Утонул мировой социалистический лагерь кроме оставшихся островков в Латинской Америке и Китая в Азии. На родине тыловика-перебежчика маршируют новые патриоты…
Не знаю, жив Семён и попал ли на родину, по которой сильно тосковал? И как ему сейчас живётся, когда возродились старые идолы и новые ветераны несут забытые нацистские штандарты на 9-е мая, наш общий когда-то праздник – день Великой Победы.
12 – Ветераны – особый народ
Май 1985 года совместил для меня две знаменательные даты: 40-летие Великой Победы и шестьдесят лет исполнилось любимой миллионами читателей "Комсомольской правде", куда я не так давно перешёл работать. Только что прошёл знаменитый апрельский пленум компартии, провозгласивший курс на ускорение экономразвития. Новый лидер партии и страны Михаил Горбачёв пока ещё ни разу не упомянул слово "перестройка". Колосс "развитого социализма", на страх "нашим доброжелателям" за границей, настолько крепко и прочно стоял на ногах, что о кооперативах и приватизации никто и подумать не мог. А войска во главе с министром обороны, маршалом Сергеем Соколовым готовились к военному параду в честь Победы, Москва – ещё и к 12 всемирному фестивалю молодёжи и студентов.
Этой тёплой и солнечной весной меня не было в столице: послали в Румынию посмотреть, как там молодёжь готовится к фестивалю. Надо прямо сказать: готовились наши соседи плохо. На какой-то швейной фабрике ничего не могли рассказать о предстоящем событии, инструктор из местного комсомола, сопровождавший меня, краснел, сопел, подсказывал работницам, забыв, что сотрудник нашего посольства не молчит, шепчет мне на ухо все его ругательства в их адрес. А тут ещё одна напасть случилась: как-то проезжая мимо кладбища, я спросил сопровождающего, есть ли могилы советских солдат. Тот честно сказал, что не знает. Заехали, увидели картину: могилам нашим воинам отведена треть общих захоронений, дорожки заросли бурьяном, надгробия – обшарпаны, извёстка облупилась, высвечивая тёмные дыры на небольших обелисках. Видимо, десятилетия сюда не заходили живые люди…
Сотрудник посольства на глазах скукожился, позже, когда остались одни, попросил меня не говорить об этом эпизоде послу, заверил, что сам исправит эту проблему. Я сказал:
– Такое отношение к погибшим – даже не по-христиански выглядит…
– А вы думаете, местные считают нас освободителями? Они же с немцами заодно были… – он начал распаляться, дошёл до крика. Я остановил его, сказав, что он прав, но это – не частный случай, это – политика, значит, в наших взаимоотношениях есть изъяны.
– Вы только в газете не пишите об этом, – попросил он, – будет страшный скандал. Попробуем уладить всё по-тихому…
Вернулся я домой расстроенным, когда встречался с нашими собкорами, работающими в соцстранах, спрашивал о захоронениях погибших советских солдат. Мнутся, точно не знают, но врут умело:
– Столько мемориалов открыли, за день все не объедешь! Вот на днях буду освещать открытие…
– С участием их политбюро, понятно, там всё будет хорошо, – сказал я, – а в дальних городках, в селах как? Взяли бы на себя труд, съездили, посмотрели… Шлите заметки на мой отдел, выход в газете – гарантирую.
– А если нет? Больно уж тема непростая: ладно, отработка не будет засчитана, так ещё и по шапке схлопочешь…
Пока я крутился в отделе, собирался с мыслями, как обсудить эту проблему на редколлегии, один из собкоров, с которым я разговаривал, выступил с инициативой: взять шефство над захоронениями наших солдат в Восточной Европе. Начальство жало ему руку, а меня обязали лично проследить за поступающими материалами из стран, где есть могилы наших погибших воинов. Собкору я ничего не сказал: в конце концов, лишь бы всё работало на память о великой дате и людях, вырвавших эту Победу у фашистов.
А парад войск 9-го мая и всё, что было связано с ним, почему-то не отложился в памяти. Хотя многие помнили, что с 1965 года это был лишь второй парад в ознаменование Победы советского народа в Великой Отечественной войне. Ветеранов – море, они колонной прошли по Красной площади: самые молодые из них (1925г. рождения), призванные официально на войну, стали в этом году пенсионерами. Они ещё находили однополчан не только из дивизий и полков, но и батальонов, реже – рот… И ещё факт отмечу: я точно знал по отчётам госстата, что ветераны стали жить лучше, появились надбавки к их зарплатам и пенсиям, был хорошо организован для них отдых в санаториях – полноценный и бесплатный. Дачные наделы (памятные 6 соток), конечно, бесплатные тоже помогали с запасами овощей и фруктов на зиму.
В конце июля – на стадионе Лужники открылся 12 всемирный фестиваль молодёжи и студентов. Я смог попасть только на генеральную репетицию. На скамейках зрителей – яблоку негде упасть. Рядом со мной в представительской ложе оказалось несколько ветеранов – участников майского парада Победы. Разговорились, узнав, что я из газеты, но писать о мероприятии не собираюсь, они осмелели, достали бутерброды, бутылочку водки, угостили меня и сами хорошо выпили. Понравился мне сосед – Сергей Иванович, фамилию я не расслышал, а переспрашивать – неудобно. Он какой-то молодой был, совсем не похожий на ветерана, острил, довольно смелые анекдоты про власть и милицию рассказывал, а когда повернулся ко мне грудью, я увидел золотую звезду Героя Советского Союза. Конечно, спросил:
– За что награда?
Улыбнулся, заговорил, не сразу:
– Героями были под Ростовым, где полёг весь наш взвод, а звезду получил я за форсирование
