вечеринке после церемонии он позволил себе лишнего, и утренние коктейли в самолете ему не слишком помогли.
– Парни, вы что, думаете, будто я сфотографировал вас в постели, а потом послал это на какой-то желтый сайт? – спрашивает он с неуверенной улыбкой.
Я молчу.
– Да ладно тебе, Джимми.
– А ты этого не делал?
– Нет. Клянусь. Могу принести кровавую клятву на твоей библии, если она у тебя с собой.
– Но кто, кроме тебя, мог это сделать? – Я загружаю фото на своем ноутбуке. – Смотри, это моя спальня. И фотографию сделали ночью.
– Может, на какой-нибудь вечеринке…
– Я бы не заснул, будь дома посторонние люди. Сам подумай.
Листер откидывается на стенку купе. Теперь вид у него слегка раздраженный.
– Поверить не могу, что вы во всем вините меня. Да, я звезд с неба не хватаю, но я не идиот.
– Раньше ты уже откалывал подобное. Вспомни случай с чемоданами в твиттере, – говорю я, чтобы пожалеть об этом уже через секунду. Листер отводит взгляд – мои слова его явно задели.
– Я… я же не нарочно… – запинаясь, отвечает он. – И мне до сих пор очень, очень жаль. Не думаю, что я когда-нибудь прощу себя за то…
– Ты клянешься, что не делал этого?
– Джимми, клянусь. Если бы я послал фото на новостной сайт, я бы это запомнил. – Листер качает головой. – Да и зачем мне это делать?
Ладно.
Кажется, я ему верю.
– Но тогда кто? – Я снова гляжу на фото. Кто-то зашел в мою спальню, встал над кроватью и сфотографировал нас. Листер наклоняется к экрану, потом выпрямляется и смотрит на меня дикими глазами.
– А что, если к нам кто-нибудь вломился?
– Что?
– Со знаменитостями такое сплошь и рядом случается. Сумасшедшие фанаты забираются к ним домой и… шпионят. Фотографируют. Крадут вещи. Я знаю кучу жутких историй о корейских поп-группах. К одним фанатка залезла в дом и спряталась в шкафу. Они проснулись среди ночи, а она стоит и смотрит…
– Листер! – резко обрывает его Роуэн, но уже слишком поздно. Мои ладони снова покрываются холодным потом. Одержимая Джоуэном фанатка рыщет по нашей квартире в поисках доказательств. И мы преподносим их ей на блюдечке, отрубившись во время запойного просмотра «Бруклина 9–9» [8]. Потом она устанавливает скрытые камеры у нас в ванной, снимает нас голыми, выкладывает в сеть. А камеры в спальнях снимают, как мы занимаемся всякими личными делами. Она прячется у меня в шкафу, готовая в любой момент выпрыгнуть и воткнуть нож мне в шею, и…
– Джимми. – Листер щелкает пальцами у меня перед лицом. – Земля вызывает.
– Что?
– Ты ведь понимаешь, что это все ерунда? Готов поспорить, что вы заснули на вечеринке и забыли об этом, а кто-нибудь сфотографировал вас, решив, что вы очень мило смотритесь.
Я ему не верю.
Все мои мысли теперь – о фанатке-убийце, затаившейся в шкафу.
Роуэн явно вознамерился игнорировать Листера до конца полета. Он по-прежнему думает, что фотография – его рук дело.
В общем-то, теории фанаток о наших отношениях особых неудобств не доставляют. Пока они подогревают интерес к группе, мы не возражаем. Правда, девчонки искренне убеждены, что настанет Судный день, когда мы с Роуэном во всеуслышание объявим о своей любви.
Вынужден их разочаровать: этого не случится.
На самом деле мне порой становится не по себе при мысли, что львиная доля слушателей на наших концертах читала подробные фантазии о том, как мы с моим лучшим другом занимаемся сексом. Я, на свою беду, как-то раз поддался любопытству и тоже приобщился к творчеству фикрайтеров, о чем очень скоро пожалел.
Но всё это неважно. Пусть они верят во что хотят – главное, что мы знаем правду.
Все счастливы и довольны.
Листер до сих пор почти не попадался под руку фикрайтерам. В группе он стоит чуть особняком. Конечно, журналы, блоги и прочие СМИ считают нас с Роуэном привлекательными – но за Листером признают особый шарм. «Гуччи» приглашали его сниматься у них четыре раза. Мы с Роуэном дружим с семи лет, а Листера встретили, когда нам было по тринадцать. И группу создали мы с Роуэном, а Листера фактически заставили, потому что он единственный из всех, кого мы знали, играл на ударных.
То есть всегда были мы с Роуэном плюс Листер.
Мы, конечно, все равно его любим.
Но именно так обстоят дела.
Когда самолет приземляется в Гатвике и мы начинаем собирать вещи, Листер подходит к Роуэну, упирается ладонями в его столик и говорит:
– Ладно тебе, Ро, ты же знаешь, я бы так не поступил.
Роуэн пожимает плечами и отвечает, глядя куда-то в сторону:
– Теперь это уже неважно.
Листер выпрямляется и сжимает Роуэна в объятиях.
– Ну не злись, Ро-Ро. Я всю неделю буду мыть посуду.
Роуэн не выдерживает и оттаивает.
– Скорее «Ковчег» получит премию в номинации «Лучшая кантри-группа», чем ты вымоешь хоть одну тарелку.
Листер отпускает его и широко улыбается. На мгновение кажется, будто всё забыто и все прощены, но, когда Листер возвращается на свое место, я вижу, как лицо Роуэна снова каменеет.
– Тебя хорошо кормят? – спрашивает папа.
– Нет, пап, они не подпускают меня к холодильнику, приходится перебиваться пакетиком чипсов, который ты дал мне вчера.
– Что ж, по крайней мере, это звучит как настоящее приключение.
Я тяжело вздыхаю, прислоняюсь к стене в коридоре и перекладываю телефон в другую руку.
– Не волнуйся. Я отлично провожу время.
– Знаю, – отвечает папа. – Но вы с мамой вчера так поругались… Я просто хочу удостовериться, что с тобой все в порядке. И мама не унимается по поводу этого телешоу, «Озабоченность в сети»…
– Пап, оно называется «Одиночество в сети».
– В общем, если верить твоей матери, эти одинокие и озабоченные обязательно украдут тебя и продадут в сексуальное рабство.
– Мы с Джульеттой несколько лет общались по скайпу. Она очень милая, заботливая и совсем не похожа на мужика, который хочет накачать меня наркотиками и убить.
– Рад это слышать, – смеется папа.
– Мама до сих пор злится? – осторожно спрашиваю я.
– Думаю, да. Сегодня утром она печатала так громко, что я начал беспокоиться за клавиатуру.
Теперь мы оба смеемся.
– Мне кажется, она просто обижена, что ты не пускаешь ее в эту часть своей жизни.
– В смысле?! Я все время говорю о «Ковчеге». Не понимаю, почему это стало для нее сюрпризом.
– Фереште, справедливости ради, для меня это тоже стало сюрпризом.
– Почему?
– Наверное… Полагаю, я даже не подозревал, что ты настолько
