вчера он оказался в ударе, и мы умирали от смеха.
— Не вижу ничего нового.
— На этот раз действительно было очень забавно, мы не притворялись, смеялись от души.
Шеф любил быть в центре внимания, вокруг него всегда собиралось несколько человек, которые принимали его приглашения на вечера, кое-кто действительно посещал их.
Лука посмотрел на меня выжидательно.
— Почему бы тебе наконец не выяснить с ним отношения?
— Потому что он меня не слышит.
— Но ты ведь никогда и не пытался поговорить с ним. Только ты относишься к нему так враждебно.
— Это не моя вина.
Лука был иного мнения, я видел это по его лицу.
— Шеф чувствует, что ты не признаешь его авторитет.
— Помнишь, когда мы только начали здесь работать, какая у него была харизма? Я готов был в огонь и воду броситься ради него. А сегодня он всего лишь разочаровавшийся в жизни, печальный человек.
Лука по-прежнему посматривал по сторонам, не слышит ли кто наш разговор.
— Видишь ли, ты ошибаешься, превращая проблему в свою личную.
Я начал сердиться, потому что проблема действительно близко касалась меня. Лука это знал, но всякий раз старался заставить меня изменить отношение к начальству.
В моем возрасте шеф уже давно был руководителем, мог поступать, как ему угодно, и оказался в этой должности потому, что стоявший над ним начальник ушел и оставил руль ему.
А я все ждал своего часа, как и многие люди моего поколения.
— Да, это мое личное дело, — сказал я. — Тебе не обидно, что в твои сорок лет кто-то еще указывает тебе, что ты должен делать? Мы стареем, так и не прикоснувшись к рулю. Они забрали все и ничего не оставили нам. У нас уже нет времени, чтобы сделать карьеру, а у него была впереди целая жизнь.
— Иногда его советы бывают полезны.
Лука говорил искренне, в этой ситуации он умел сохранять завидное спокойствие. Я же, напротив, не мог принять сложившееся положение вещей, и меня обуревал гнев.
— Твоя позиция никому не нужна, — продолжал он все так же миролюбиво, — и она не делает твою жизнь лучше. Видишь, он ведь понял, что ты на самом деле думаешь о нем. Ну что тебе стоит лишний раз улыбнуться ему, подыграть, польстить немного?
Он выглянул за дверь.
— Вот и он, lupus in favola [10].
— Ты хочешь сказать — легок на помине. Шеф шел по центральному коридору в кожаном пиджаке и флисовой куртке с капюшоном, на ногах — кеды.
Лука жестом задержал его:
— Оскар, я как раз говорил Габриэле, что он многое потерял вчера вечером.
Я не сдержался:
— Зато я первым пришел сегодня в офис. Вы еще спали.
Мне удалось таким образом вызвать у шефа недовольство.
Он ощетинился и с вызовом посмотрел мне в глаза:
— Сегодня я встал в половине седьмого без будильника. И сейчас возвращаюсь с боксерской тренировки. И так зарядился, что едва не сорвал грушу с цепи. Я сделал более ста отжиманий.
И хотя он стоял передо мной, я поднял глаза к небу. Это было сильнее меня, я не мог сдержаться. Когда же встретился с ним взглядом, стало ясно, что он понял, насколько смешным я его считаю.
— Лука, зайди позднее ко мне, пересмотрим ту стратегию, — сказал шеф, уходя, даже не взглянув на меня.
Когда мы остались одни, Лука в негодовании воскликнул:
— Ты что, идиот несчастный, не мог сдержаться?! Чего тебе стоило? — И покачал головой.
Я знал, что он прав и метит на мое место в агентстве.
— Не подумал, вырвалось, — признался я, не веря сам себе.
— Неправда, тебе нравится унижать его.
Я вскипел:
— Ты что, не видишь, как он одевается? На какой машине ездит? И думает, будто ему не все шестьдесят, а только двадцать!
— А тебе-то какого черта до этого?! Делай свою работу, выполняй задания и улыбайся ему. Мне кажется, не так уж это и трудно.
Я фыркнул, он оказался прав, что и говорить, но я не мог примириться с ситуацией.
— Как поживает твой животный мир? — спросил он, меняя разговор.
— Хорошо, я нашел пару идей.
Он тоже, как и Сильвия, подтрунивал над этой историей с животными, хотя и понимал, что из этого может получиться что-то хорошее.
— Если нужна помощь, учти: я очень даже разбираюсь во всем, что касается животных.
Знаешь ли ты, например, что клитор у слонихи длиной от двадцати до сорока сантиметров? И что оргазм у свиньи может длиться целых полчаса?
— Спасибо за информацию, непременно использую. Уже вижу слайды, которые будут показаны на презентации.
— Конечно, у меня и слоган готов: свинья, которая получает столько удовольствия, может давать только отличную колбасу.
— Молодец. Трудись на этом поприще. Ты на правильном пути.
Мы расхохотались.
Когда он выходил, я швырнул ему вслед ножницы.
— Ты что, идиот?! Ты же мог поранить меня.
— Исключено, у них закругленные концы.
Ожидая Сильвию в книжном магазине, я присел рядом с двумя молодыми девушками. Они говорили о том, как провели уик-енд.
— Я видела в «Инстаграме», что ты была в «Пластике» с Паоло.
— Да.
— Поняла, что вы неслабо повеселились.
— Я тоже смотрела твои снимки с вечеринки у Франчески. И даже лайкнула.
— Да, видела.
В том же духе они продолжали довольно долго, лишь подтверждая увиденное, но не могли и двух слов сказать о том, что делали. Я подумал, как же мне все-таки повезло, что я не такой молокосос и с головой у меня все в порядке.
Когда Сильвия вошла, я сразу заметил ее и тут же подумал, что черная одежда делает ее еще сексуальнее.
— Как все прошло?
— Можно ли сказать о похоронах, что они прошли хорошо? Не случилось ничего драматичного, и слава богу.
Я улыбнулся:
— Сильвана много слез пролила?
— Покойница — ее соседка по дому. Они успели пообщаться всего пару раз.
— Нет человека добрее Сильваны.
Я поднялся, чтобы принести кофе. У стойки обернулся, наши взгляды встретились, и она улыбнулась мне издали.
Я вспомнил о неловкости во время наших первых встреч. Теперь я знал о ней гораздо больше.
Я принес два кофе и сел за столик. У нее было грустное лицо.
— Ты в порядке?
— Эти похороны напомнили мне об отце.
Я тоже вспомнил о похоронах своих родителей, они скончались лет десять тому назад. Когда я рассказывал об этом Сильвии во время одной из наших встреч, она смотрела на меня с тем же сочувствием, какое я тысячу раз видел в
