Далее следуют величественные панорамы Санкт-Петербурга. Автомобиль с героями, двигаясь по городу, объезжает застывшие машины и лавирует между стоящими людьми. Въехав на Троицкий мост, автомобиль набирает скорость и исчезает в пространстве. В этот момент город оживает как от нажатия невидимой кнопки.
Запыхавшийся Плеханов врывается в номер Александра и видит на его кровати большую розовую свинью.
Плеханов: - Опять... Опять я опоздал. Все, больше не могу. Остаюсь здесь. Мне здесь даже нравится. Буду пить "Портер" и водить экскурсии по Ленинским местам. Может даже женюсь... Или стану дирижером духового оркестра.
Взяв трубку телефона, он звонит портье.
- ...Я хочу заказать ужин в номер 88. И побольше пива, пожалуйста. Да, и пусть мне принесут путеводитель по городу и еще газету с объявлениями службы знакомств.
Картина сорок вторая
ОСВЕЩЕННАЯ УТРЕННИМ СОЛНЦЕМ
Швейцария. Машина с героями на полном ходу (из ниоткуда) появляется на дороге, ведущей к дому бывшего посольства России в Швейцарии.
Попав в малахитовую комнату, они видят ожидающего их Посланника. Тот открывает Александру тайну священного ключа и объясняет, что основной миссией Александра является посещение русского императора в момент подписания им отречения от престола.
Клара снимает колодки с детей. Их руки превращаются в крылья, и они предстают в виде ангелов, готовых сопровождать героя в его путешествии во времени. Александр разделяет ключ пополам, один оставляет себе, другой отдает Посланнику. Они вставляют каждый свой ключ в искусно замаскированные прорези и синхронно поворачивают.
По малахитовой стене бежит трещина. Описав прямоугольник, она замыкается, и к ногам героев падает кусок стены. Из образовавшегося проема брызжет яркий божественный свет, вместе с ним через проем в комнату влетает множество маленьких райских птичек.
Посланник кладет свою руку на плечо Александра и подталкивает его в направлении проема.
Пройдя сквозь свет, герой оказывается лицом к лицу с Николаем Чудотворцем и Пантелеймоном Целителем.
За спинами святых шуршат деревья райского сада, в голубом небе сияет радуга. На лужайке резвятся лев с ягненком. За кустами мелькают Адам и Ева.
Николай Чудотворец, пристально глядя в глаза Александра, осеняет его крестным знамением. Пантелеймон Целитель причащает героя из своей коробочки.
Затем образы святых постепенно застывают, превращаясь в писаные иконы.
Начинается стремительное движение вспять. Все сцены фильма с головокружительной быстротой несутся в обратном порядке. Встают и начинают уменьшаться поваленные деревья. Земля вспыхивает то белым сиянием снега, то осенним золотом, то зеленым пламенем травы. Солнце носится по небу словно метеор. То тают, то появляются звезды. Луна улыбается и исчезает.
Неожиданно все останавливается. Мы видим солдат, стоящих у полевой кухни, мелькающих всадников, пирамиды ружей, слышатся звуки гармони и паровозные гудки.
Александр понимает, что он смотрит на все это из вагона поезда. Обернувшись, он видит императора, сидящего за столом в глубоком раздумье.
Понимая, что император принимает его за своего адъютанта, Александр мягко и спокойно сообщает о своей миссии. В качестве доказательства он предлагает просмотреть принесенную с собой кинопленку.
Император, хорошо расположенный к Добролюбову, с недоумением соглашается.
Герои переходят в соседний вагон, где установлен кинопроектор.
ФИЛЬМ
Динамичный монтаж хроники от 1914 до 1996 года.
Закадровый голос в лаконичной и убедительной форме рассказывает о последствиях падения монархии в России и влиянии этого события на ход мировой истории.
После просмотра герои молча возвращаются в кабинет.
Как человек глубоко религиозный, Николай расценивает происходящее как вмешательство божественных сил - чудо, прихода которого он ждал и был готов к нему. Добролюбов, в свою очередь, доводит до сведения императора возможный порядок мер, способных развить успехи на фронтах и подавить волнения в Петрограде.
Ангелы, парящие под потолком, с неподдельным умилением взирают на склонившихся над картой героев.
Картина сорок третья
МОНАРХИЧЕСКАЯ
31 декабря 1996 года.
Царское село. Полдень. Зеркальный зал дворца.
Император Всероссийский Александр IV слушает доклад министра иностранных дел. (Государь в форме полковника авиации.) Министр сообщает о скором прибытии императора Китая, а также об очередной просьбе правительства США о принятии Америки в международное монархическое сообщество. Условия, поставленные Россией, на этот раз приняты безоговорочно.
Отправив министра, государь (Александр Алексеевич Романов) подходит к окну и, глядя в парк, видит приближающуюся ко дворцу процессию.
Золотой гусеницей она двигается между мраморных скульптур по направлению к почетному караулу. Площадь перед дворцом богато украшена гирляндами и национальными флагами двух Империй. Большой духовой оркестр играет гимн. Медленно падающий снег придает зрелищу характер видения.
От окна государь подходит к камину и переворачивает щипцами задымившееся полено.
Пользуясь паузой в событиях, он включает стоящий на камине телевизор (коробка телевизора выполнена в стиле классицизма).
Картина сорок четвертая
НОВОГОДНЯЯ
Санкт-Петербург. Вечер того же дня. Летний сад в праздничной иллюминации. Новогоднее гуляние.
Александр в форме русского офицера идет по аллее. Его взгляд выхватывает милые сердцу сцены человеческой радости: заботливая мать отогревает дыханием ручки у малыша. Веселые офицеры играют в снежки с румяными гимназистами.
Бравый городовой помогает подняться подскользнувшейся даме (удивительно похожей на Марию). Оркестр выдувает вальс. В веселом дирижере мы узнаем Плеханова. Неизвестно откуда взявшийся поросенок несется мимо мраморных статуй, застывших в стеклянных футлярах. Снег валит с такой силой, что все вокруг напоминает картины пуантелистов. Александр видит стоящую у дерева Снегурочку. Их взгляды встречаются. Часы Петропавловского собора бьют 12.
В воздухе взрываются огни фейерверка.
Сергей Курёхин
Пять дней из жизни барона Врангеля.
I акт. Таинственный посетитель
II акт. Переход Суворова через Нахимова
III акт. Тайна Махно
IV акт. Узбекский гамбит
V акт. Золотой Член
I АКТ
Заснеженная Среднерусская возвышенность. Бескрайняя русская степь. Вдалеке, справа от лева, воют волки и овцы, невдалеке, слева от права, звучит одинокая песнь ямщика. По замерзшему Онежскому озеру, сквозь пургу, с трудом пробираются два путника. Один из них - низкорослый, даже слегка высокий, кряжистый, в тельняшке, отороченной мехом тунгусской куницы, несет остатки метеорита, только что упавшего в эпицентре приземления; второй из них до боли похож на первого. С первого взгляда может показаться, что это два брата, однако наличие третьего путника позволяет нам предположить, что их трое. В процессе беседы выясняется, что армия, еще вчера отступившая к болотам и потерявшая в битве за Москву почти половину обоза, стремительным рывком подошла к подножию Альп. Внезапно путники заметили какой-то мерцающий свет впереди. "Вода!"- закричал один из них и упал, изможденный. Второй на лету подхватил тело падающего друга, подстегнул тройку оленей и повозка, запряженная собаками, медленно погрузилась в зыбучие пески и покатилась по направлению к воде. "Ура..."- пересохшими губами, стуча зубами, с трудом приподнимая веки, прошептал первый. Скрюченными от холода пальцами он достал какую-то грязную, слегка вонючую, тряпку, которая оказалась древней картой региона. "Здесь",- шепотом прошептал, почти прошепелявил он. Второй путник достал из саквояжа складную японскую лопатку и начал медленно рыть, постепенно углубляясь вглубь скважины. Погоня приближалась. Путникам грозила смертельная опасность. "Нашел!"- сдавленным шепотом, с трудом продирая гланды, выхрипнул первый второму. Перед ними открылся вход в подземелье, откуда на путников пахнуло могильной сыростью. Отлив продолжался. Прилив должен был начаться через два часа. "Быстрее, быстрее!"- торопил первый, но у второго уже начала развиваться гангрена. "Уходи один..."- слегка слабея, прошептал, с трудом выдыхая остатки кислорода, второй, и как бы в подтверждение его слов где-то вдалеке от склепа завыла мутирующая лангуста. Крестоносцы приближались, ведя за собой орды тувинцев, постоянно имитирующих горловое пение. Путники кубарем скатились вниз по кварцевому стоку и бросились в покрытый инеем склеп, напоминающий картины Гогена. Железная решетка с кадмиевыми прожилками обдала их запахом чугуна и со скрипом захлопнулась. Они медленно бросились вперед, все время оглядываясь назад, туда, где прошло их детство. Вдруг первый остолбенел и слегка окаменел от ужаса перед непоправимым. Из зияющей впадины туннеля, справа от траншеи, со стены, на них смотрело ужасное лицо, лишенное первичных признаков эволюции. Оно было покрыто селедочным налетом и зеленоватым плесенеобразным лишаем. "Вот он - источник всех наших несчастий",- отвинчивая протез, с трудом промолвил первый, и, как бы в подтверждение его слов, вдали послышался шум обвала. Путники отступили к торфяным болотам. "Это сэр Вордсворт, герцог Нотингемский, основатель нашего рода, ебёна мать."- "Да, сэр,- с почтением проговорил второй, с трудом скрывая гасконский диалект.- Лошади поданы." И тройка наших друзей, приспустив поводья, не отрывая взгляда от вершины, куда лежал их путь, понеслись к подножию Альп по направлению к Тибету.
