разных волосяных покровов. Урок по наращиванию ресниц длился всего один день, то есть совсем немного. Но это было ничего страшного – в конце занятия нам давали много практики. Мне дали в руки ненастоящие огромные ресницы. Я посмотрела на них, посмотрела на модель и уточнила: «А вы это сами выбирали?» Модель улыбнулась и сказала: «Да». Я пыталась налепить их на веко, но попала модели в глаз. Она продолжала улыбаться, глаз её покраснел и слезился. «Так бывает», – сказала учительница. Потом в другом глазу оказался клей. Модель перестала улыбаться, надежда на бесплатные реснички улетучивалась. «Это частая ошибка», – сказала учительница. Потом я разлила по полу большую банку какой-то косметической жидкости, и учительница больше не стала утешать меня. Оставалось ламинирование.
Ламинирование для меня звучало не очень понятно, и пришлось гуглить, что это вообще такое. Это был уход за натуральными ресницами и их обмазывание чем-то. На фотографиях ламинированные ресницы ничем не отличались от обычных ресниц – моих, Лениных, Антоновых. Но зачем-то люди это делали с собой. Наверное, ради заботы.
Курсы ламинирования ресниц тоже были короткими. В самом начале я расхрабрилась и спросила у учительницы: «А после этого занятия мы сможем делать ламинирование волос?» Учительница посмотрела на меня так, как будто я пошутила не слишком удачно. Но я не разбиралась в уходе за собой. Откуда мне, гадкому и бедному утёнку, было знать о различиях в процедурах для волос, бровей и ресниц.
Лекцию мы прослушали быстро и приступили к практике. Надо было перемешивать косметику из баночек, потом наносить её на ресницы. Это оказалось просто, и я начала радоваться своим маленьким успехам. На этот раз я всё сделала правильно. Моя модель была довольна и ушла, я присела, сняла перчатки и улыбнулась – вдруг теперь у меня появится новый навык. Спустя минуту после радости моя модель вернулась – вбежала в кабинет испуганно-расстроенная: её ресницы слиплись, затвердели, и ей тяжело было моргать. Она начала плакать, косметика поплыла по её лицу, от слёз ресницы размягчились. Учительница подошла ко мне и сказала: «Тебе нужно сходить на все процедуры, а уже потом учиться их делать. Иначе ты ничего не поймёшь». Она была права. Я была недостаточно женщиной, чтобы делать более женщинами других.
Хоть эти курсы украли у меня деньги, время и нервы, я поняла одно: люди нуждаются в заботе и готовы платить за неё большие и маленькие деньги, даже если забота – это вырывание волос на ягодицах.
5
Деньги с карточки утекали: я отложила на аренду за следующие два месяца, а на остатки планировала питаться. Росла тревога, что я не найду новой работы к моменту, когда баланс станет нулевым. Хотелось отстраниться от всех, чтобы никто не узнал о моих проблемах с деньгами. Одновременно с этим хотелось, чтобы меня пожалели. Я никого не звала на ужины, сама не ходила ни в какие места и ничего себе не покупала, кроме базовых продуктов. А когда с кем-то всё же приходилось встречаться, я брала чай, говорила, что сыта, и молилась, чтобы желудок не заурчал.
Я иногда от друзей слышала, как они говорят «нет денег» и имеют в виду, что потратили много и больше не хотят. Для кого-то это значило, что потрачено почти всё, а до зарплаты неделя. А у Лены, к примеру, были накопления, а бюджет на месяц складывался из зарплаты и гонораров. В редких случаях, когда гонораров было мало, ей приходилось залезать в накопления и одалживать деньги у самой себя. Это тоже называлось «нет денег». У «нет денег» было много граней, точно больше одной, и находиться на своей мне не хотелось.
Друг-которому-нельзя-выходить-из-дома никогда не обсуждал со мной деньги. Он платил за всю еду, и это было нормой наших отношений. И правильно, думала я, успешные мужчины должны платить за бедных гадких уток. Я точно знала, что ему это не в тягость. Он не задавал лишних вопросов и просто кормил меня всем веганским, что находил в «Яндекс Лавке» и «Самокате». Он был золото.
В самые голодные времена я решила начать разбирать полки с едой. Точнее, одну полку с едой, остальные занимала соседка. Точнее, я не решила полку разбирать, а решила сварить рис. Но вместо риса обнаружила чечевицу. Меня заинтриговала чечевица, и я захотела исследовать глубины полки. За опустевшими упаковками чая и пакетом соли обнаружилась халва в шоколаде – мои любимые конфеты. Халве было, наверное, около двух месяцев. Я радовалась, как радуются солнышку, синему небу и тёплой речке. Конфета была слегка засохшей, и я чувствовала её дряхлость. Она не показалась мне верхом блаженства, но всё равно было приятно побаловать рецепторы непривычным вкусом.
Вскоре стало понятно, что отложенные деньги придётся потратить – кошке Окрошке пора было делать ежегодные прививки. Голод ухудшил ситуацию с животом – теперь он болел всё время и с каждым днём всё сильнее. Я не знала, как заплатить за аренду в следующем месяце и что есть. Мысли о деньгах занимали всё пространство.
На мои мотивационные письма приходили отказы, но большинство оставались без ответа, и я стала сдавать. Трудно заполучить работу в индустрии культуры и развлечений. Я начала припоминать все возможные варианты, для которых не нужно ничего особого уметь. У меня получился список: официантка, уборщица, продавщица, догситтерка, администраторка. Ещё можно было стать копирайтеркой, но я не любила писать тексты, тем более на скорость. Можно было стать репетиторкой, но я ничего не знала настолько хорошо. Можно было писать работы для студентов, но это то же самое, что и быть копирайтеркой, – мне не подходило. Всё это было ужасно унизительным.
Самой приличной работой мне показались собаки, к тому же я думала, что люблю их, как и всех животных. Я видела в каком-то фильме из детства, как бедная девушка гуляет с десятью собаками одновременно, чтобы заработать себе на поездку в Париж, то есть на мечту. Моей мечтой было купить себе еды и заплатить за квартиру. И я пошла гулять с собаками.
1
Гулять с собаками оказалось непросто: нужно было следить, чтобы они ничего не подобрали и не съели, чтобы не выскочили на проезжую часть, приходилось убирать за ними. Удовольствия мало. Ещё было холодно и снежно. Как-то раз я шла-шла и почувствовала, что земля стала ближе и ощутимее. Это отпала подошва моего зимнего ботинка. Пришлось ходить в дырявых осенних. Ноги мокли и мёрзли, и даже шерстяные носки не
