за ним, как привязанные. Листер бросается к ближайшему туалету, где его немедленно выворачивает.
Мы молча заходим следом. Листер мычит, чтобы мы проваливали, но Роуэн лишь останавливается рядом и гладит его по спине, пока его снова рвет. Я не знаю, куда себя деть и что можно сделать, поэтому просто сажусь на батарею и жду.
Глаза невольно поднимаются к окну – довольно-таки большому. Мне кажется, мы смогли бы в него протиснуться. Конференц-зал на первом этаже. Ничто не мешает нам вылезти через окно и сбежать. Просто взять и уйти.
•
– Итак, парни.
Мы вернулись в конференц-зал, где лысеющий мужчина средних лет собирается брать у нас интервью. Мужчину зовут Дэйв, и вид у него недобрый. Он кладет диктофон на стол перед нами, чтобы не упустить ни слова из того, что мы скажем. Медленно кивает и начинает говорить так, будто мысленно уже пишет статью:
– «Ковчег» всегда был чем-то особенным. Сначала – оглушительный успех на ютьюбе. Потом – верхние строчки чартов. Ваша группа – яркий пример того, что современный шоу-бизнес жаждет разнообразия. – Поясняя свои слова, он показывает на Роуэна: – Потомок иммигрантов из Нигерии сейчас находится в зените славы. – Переводит взгляд на Листера: – Сын матери-одиночки из рабочей семьи становится миллионером, хотя ему нет еще и восемнадцати. И наконец, – смотрит на меня, – парень-трансгендер индийско-итальянского происхождения доказывает всему миру, что трансгендерность – лишь малая часть того, кто ты есть.
Я сопротивляюсь желанию закатить глаза. Трансгендерность – довольно-таки большая часть моей жизни, спасибо, что заметили, но у нас вообще-то интервью о музыке, при чем тут она? Молодые интервьюеры обычно болтают о песнях и фанатах, но маститые, вроде Дэйва, из кожи вон лезут, чтобы присовокупить к нашим именам как можно больше прилагательных.
– Позади тур по Европе. «Мы начинали с низов, а теперь на вершине» [9], так? И как вам здесь? – спрашивает он.
Листер, неоднократно распрощавшийся с содержимым желудка, благодаря стилистам снова выглядит как бог и с жаром толкает давно заученную речь о том, Как Нам Повезло Достичь Таких Высот и Как Мы Любим Наших Фанатов.
Интервьюер слушает его, кивает, будто китайский болванчик, а потом говорит:
– Знаю, вы и сами в курсе, какие вы везунчики. Вы выиграли несколько престижнейших музыкальных премий – британских и европейских. Два ваших альбома стали золотыми. А билеты на концерты европейского тура разлетелись в первый же день.
Дэйв подается вперед и ставит локти на стол, отчего возникает ощущение, будто он – генеральный директор компании, а мы – напортачившие стажеры, которых держат только из милости.
– Но меня интересует настоящий «Ковчег». Я хочу услышать о ваших взлетах, – он машет рукой в потолок, чтобы лучше донести свою мысль, – и падениях, – демонстративно указывает на пол. – Хочу понять, что у вас в сердце и на уме. Хочу, чтобы вы рассказали, что на самом деле значит быть знаменитым бойз-бендом.
Мы молчим, но его это не обескураживает.
– Почему бы не начать с самого начала? – продолжает он. – Я, конечно, читал «Википедию», но мне интересно услышать эту историю от вас. Как вы познакомились?
Я жду, что кто-нибудь возьмет слово, но мысли Роуэна по-прежнему заняты новым контрактом, а Листер и вовсе выглядит так, будто не понял вопроса. Поэтому я одаряю Дэйва широкой улыбкой и рассказываю, как мы с Роуэном познакомились в начальной школе, а в тринадцать лет решили создать группу. Однако нам еще нужен был ударник, и мы уговорили Листера, хотя он не горел желанием тусоваться с двумя музыкальными задротами. К несчастью для него, больше никто из нашего окружения не знал, с какой стороны подходить к барабанной установке.
– Наверное, теперь вам кажется, что все это случилось в прошлой жизни, – вклинивается Дэйв. – Три школьника сколачивают музыкальную группу.
Я хмурюсь, не зная, как на это реагировать, но Дэйв поднимает ладони и говорит:
– Прости, я тебя перебил. Продолжай.
Тогда же, в тринадцать, мы начали загружать свои песни на ютьюб. Год и двести тысяч просмотров спустя на нас вышла Сесили Уиллс из «Сандер Менеджмент». Она повела нас прямиком к «Форт Рекордс» – вот, собственно, и все.
– Ах, сила интернета! – восклицает Дэйв, когда я замолкаю. Его слова звучат как-то зловеще, хотя, возможно, мне только кажется.
Мы еще немного беседуем о создании «Ковчега». Говорю один я, что слегка непривычно, но Листер продолжает беспокойно ерзать – кажется, ему по-прежнему нехорошо, – а Роуэн, погруженный в свои мысли, предпочитает отмалчиваться.
– А теперь, если позволите, я хотел бы поговорить о ваших фанатах. В особенности о тех, что в интернете.
Ну, приехали.
– У «Ковчега» в сети сформировалось крепкое фанатское сообщество. Возможно, одно из крупнейших в мире. Люди следят за каждым вашим движением, анализируют каждое слово и, возможно, в каком-то смысле вторгаются в ваше личное пространство.
Дэйв делает паузу, я киваю, и он продолжает:
– В частности, фанаты «Ковчега» известны своей любовью к различным безумным теориям и склонностью видеть тайный смысл там, где его нет. – Он откидывается на спинку стула. – Что вы думаете по этому поводу?
Мы молчим. Сесили неотрывно наблюдает за нами из другого конца зала.
– Полагаю, это непростой вопрос, – нимало не смутившись, продолжает он. – Давайте попробуем зайти с другой стороны. Я журналист. Пишу серьезные статьи и надеюсь, что они повлияют на людей – так же, как на них влияет ваша музыка. Надеюсь, что смогу изменить их мышление. Чему-то научить. Заставлю их что-то почувствовать. – Дэйв закидывает ногу на ногу. – Но в то же время я – не знаю, как лучше выразиться, – «обыватель». Я отправляю статью редактору, выключаю компьютер, выхожу из офиса – и все, никому до меня нет дела. – Он вскидывает руки и смеется. – Я как будто не существую! И в этом заключается огромная свобода. Но у вас троих такой свободы нет. Для вас это настоящая роскошь, которую вы нечасто можете себе позволить. Если вообще можете. – Дэйв снова замолкает, но только для того, чтобы после паузы добавить: – И я хочу знать, что вы чувствуете в связи с этим.
Роуэн выпрямляется на стуле.
– Мы любим наших фанатов, – выпаливает он, но звучит это как-то неискренне. – Все, что они делают, они делают из любви к нам. И это чувство взаимно.
Дэйв кивает, улыбаясь. Он видит Роуэна насквозь.
– А вам не кажется, что любовь – слишком сильное слово, чтобы употреблять его по отношению к людям, которых вы никогда не видели? К людям, которые жадно следят за каждым вашим шагом, судачат
