о вас за спиной и берут на себя смелость рассуждать о ваших личных качествах и отношениях, хотя они ни разу не общались с вами в реальной жизни?
Роуэн не отводит взгляда.
– Хорошо. Сойдемся на том, что мы бесконечно ценим наших фанатов. Без них мы бы ничего не добились. – Звучит так, будто он читает по бумажке.
Дэйв ждет, но Роуэн не спешит продолжать.
– И это все, что вы можете сказать о поклонниках вашего творчества? – спрашивает Дэйв.
Листер подается вперед и натужно смеется, стремясь развеять повисшее в комнате напряжение.
– Слушай, ты скажи прямо, какой ответ тебе нужен, чтобы мы не гадали.
Дэйв тоже смеется:
– Мне нужен честный ответ. За этим я сюда и пришел.
– Если тебе нужна драма на пустом месте, ты ошибся адресом, – ухмыляется Листер. – Мы почти закончили второе турне по Европе. Отвалите уже, дайте нам отдохнуть. Я задолбался в хлам.
– Вот это честный ответ. – Дэйв довольно тычет пальцем в Листера, потом переводит взгляд на нас с Роуэном. – Мне нравится этот парень.
Роуэн насмешливо фыркает и отворачивается.
– Джимми, а ты что думаешь о фанатах?
Перед мысленным взглядом тут же возникает злосчастная фотография. Не сдержавшись, я красочно воображаю безумную фанатку, которая стоит над моей постелью: вместо глаз у нее черные дыры, во рту поблескивают остро заточенные зубы.
– Я люблю наших фанатов, – механическим голосом отвечаю я.
– А тебя не раздражает то, как они лезут в вашу жизнь и хотят все о вас знать? Вспомнить хотя бы ту фотографию, которая всплыла сегодня в интернете. Вы наверняка ее видели. Что ты почувствовал, когда об этом узнал?
Язык не слушается. Губы кое-как выталкивают слова:
– Я… мне стало… не по себе. Потому что теперь… люди будут думать, что наши с Роуэном отно… наша дружба – нечто большее, чем просто дружба. Все выглядит так, будто мы лгали нашим фанатам. – Я чувствую, как ладони покрываются потом. – А мы им никогда не лжем.
– То есть вы не вините фанатов в том, что они делают неправильные выводы из подобных вещей?
– Зачем бы мы стали в чем-то их… винить?
– Потому что это действительно их вина, – говорит Дэйв таким тоном, будто объясняет нам прописные истины. – Вы это понимаете. Я это понимаю. Ваши фанатки вылавливают крупицы информации, подкрепляют ими свои дикие выдумки – про Джоуэн или что-нибудь в этом духе – и выкручивают их до такой степени, что уже сами не могут в них не верить. Но они верят в ложь, Джимми. И не просто верят, но надеются на нее и оберегают изо всех сил. Неужели это тебя не волнует?
Во рту пересыхает. Я снова бросаю взгляд на Сесили. Она смотрит на меня молча.
– Давайте проясним, что вы хотите услышать, – внезапно вмешивается Роуэн. – У нас с Джимми нет никаких отношений. Мы просто друзья – что бы там ни говорили сумасшедшие фанаты. Пусть себе фантазируют. Мы не можем им запретить. Главное, что мы им не врем. Этого достаточно.
– О, я-то прекрасно знаю, что не врете, – подхватывает Дэйв. Кажется, он только этого и ждал. – А ты не думаешь, что лучше было бы обнародовать всю правду?
В комнате повисает нехорошая тишина.
– В смысле правду о Блисс Лэй, твоей девушке, – уточняет Дэйв, хотя всем и так понятно, к чему он клонит.
– Я догадался, – рычит Роуэн.
– Вы, ребята, сплели вокруг себя паутину лжи и все крепче в ней увязаете. – Дэйв откидывается на спинку стула и сочувственно нам улыбается. – Я лишь волнуюсь, что, когда она порвется – а она рано или поздно порвется, – пострадают ваши фанатки. Сотни тысяч, скажем откровенно, крайне впечатлительных девочек-подростков. И я хочу знать, что вы об этом думаете.
– Мы не сделали ничего плохого, – упрямо твердит Роуэн. Голос его звучит спокойно, но я чувствую, что он еще никогда не был так напуган.
– Почему же, вы лгали. Лгали все это время. Замалчивали правду о Блисс и Джоуэне. – Дэйв улыбается и переводит взгляд на меня. – Даже Джимми долгое время лгал аудитории о том, кто он есть…
Дальше все происходит очень быстро. Листер резко вскакивает, хватает Дэйва за ворот и дергает вверх. Свободная рука сжимается в кулак. Сесили бежит к нам, крича, чтобы он остановился. Роуэн тоже поднимается, извергая ругательства: «Да как ты смеешь, мать твою?!» Я, в свою очередь, глубже забиваюсь в кресло в надежде, что оно сейчас меня поглотит и перенесет в другое измерение, где ничего этого не происходит.
А Дэйв тем временем довольно смеется и только повторяет:
– Вот это – честный ответ.
Слава богу, что именно этот день стал поворотным в истории джоуэновского фандома, иначе у меня вряд ли бы остались о нем хорошие воспоминания. А так я на седьмом небе от счастья – ведь как можно быть несчастной, зная, что Джимми и Роуэн любят друг друга?
На этот день у нас не было других планов, кроме встречи с фандомом в пабе «Везерспун» на Лестер-сквер. Мак болтался без дела и заговаривал с Джульеттой при каждой возможности. Не замолкал ни на минуту, пока мы пытались пересмотреть вчерашнюю церемонию награждения. И когда мы включили старые видео «Ковчега» на ютьюбе, тоже не затыкался.
Но нет, я не позволю ему испортить мне настроение. Какое мне дело до Макульетты, когда на повестке дня Джоуэн? Я только прошу Бога даровать мне побольше терпения – потому что всякий раз, стоит Маку открыть рот, я мечтаю затолкать туда мешок ваты.
Я не стала рассказывать маме, где именно пройдет встреча фандома. Узнай она, что мы собираемся в паб, криками дело бы не ограничилось. Но мне уже восемнадцать, и я вправе сама выбирать, куда и с кем идти. Через месяц я уеду в университет и начну жить собственной жизнью.
Мама все еще относится ко мне как к ребенку. Большинство взрослых видят в подростках запутавшихся детей, за которыми нужен глаз да глаз. А про себя думают, что они этакие столпы истинного знания и жизненного опыта, ведь только им ведомо, как правильно поступать.
Но лично я считаю, что в этом мире все слабо представляют, что происходит – и что с этим делать.
•
Джульетта вот уже двадцать минут пытается решить, что надеть на встречу. Я ее понимаю. К счастью, я все распланировала заранее и привезла с собой несколько нарядов – иначе тоже сейчас с воем металась бы по комнате, расшвыривая одежду
