вечности?
– Не нашла. Но она нашла друзей, которые готовы продолжать с ней этот путь.
Сказать, что Адаму страшно, – преуменьшить, но пока Разрушитель больше похож на обиженного ребенка, чем на кого-то, кто вот-вот «расщепит его до протоматерии».
– Разрушителю кажется уместным здесь земной ритуал посылания к черту. – Он недовольно закрывает ноутбук Адама щупальцем. – К черту артефакт вечности. Разрушитель хочет знать, что произошло с Лорой и Стейси.
– Ну, Лора собирается отомстить Райану за то, что он обманул ее и оказался злым волшебником. Хлое-то известно, что Райан на самом деле двойной агент, но Лора не хочет с ней разговаривать, поэтому она об этом не знает.
– Разрушитель возмущен. И что же будет, когда Лора узнает?
Адам захлопывает крышку ноутбука и улыбается.
– А это ты прочитаешь в следующей части. Это будет цикл. Книги, думаю, на четыре. И еще у меня есть идея для приквела. Про Салли, ты помнишь ее?
Глаз наливается кровью, щупальцы агрессивно разрезают воздух, словно змеи на голове горгоны, а голос знакомо начинает раздаваться внутри головы:
– ТЫ НАРУШИЛ СВОЕ ОБЕЩАНИЕ, АДАМ.
Фоновая мысль в голове звучит как «Вау, Разрушитель освоил второе лицо! Глядишь, доживем и до первого», а основная – как «Не доживем».
– Подожди, – останавливает его Адам; он старается звучать серьезно, но ладони потеют, словно на первом собеседовании в жизни, и он шустро вытирает их о домашние шорты. – Ты хотел, чтобы я дописал, – я дописал. Никого еще не убивали за открытую концовку.
Весь вид Разрушителя гласит, что в таком случае Адам станет первым.
– Но у меня есть идеи для продолжения! Я уже начал набрасывать план. А пока ты будешь ждать…
Адам лезет в рюкзак…
– У меня есть кое-что для тебя. Знаком ли ты с человеческим ритуалом дарения подарков?
И достает Ее.
Ну, то есть вторую Ее – первую они уже определили, для Разрушителя это «Как я стала королевой колеса и колдовства» (рабочее название номер два), а вот вторая…
Адам презентует Разрушителю «Поцелуй со вкусом любви» Ингрид Себальйос.
– Мне кажется, тебе понравится. Главной героине в начале тоже пятнадцать – что немножко странно, но кто я, чтобы судить, – у нее тоже есть суперсила – сводить мужчин с ума. Много драм, много женской дружбы. Все как ты любишь.
Книга приклеивается к щупальцу Разрушителя. Присоски оставляют круглый мокрый след. Эх, все-таки нужно было брать экземпляр в твердой обложке.
Он держит ее на расстоянии вытянутой… конечности, словно близорукий дедушка, силящийся разобрать мелкий шрифт.
– Все как я люблю? – переспрашивает Разрушитель, и его единственный глаз становится блестящим и влажным.
– Разумеется. Зачем мне дарить тебе то, что тебе не понравится? Обязательно скажи мне, что думаешь, если прочитаешь.
– Хорошо, Адам… – Он смаргивает что-то, отдаленно похожее на слезу. – НО ЕСЛИ ТЫ ОБМАНЕШЬ МЕНЯ, ТО ОТ ТВОЕГО ТЕЛА НЕ ОСТАНЕТСЯ НИ КВАРКА.
– Ни за что, Разрушитель. Я посвящу тебе вторую книгу серии «Королевы колдовства». А теперь пойдем, я… попробую представить тебя Маргарет.
Владимир Торин. «Мистер и миссис Я»
– Я подожду тебя у мистера Рубича, дядюшка! – воскликнул Джаспер.
Мальчик с вожделением рассматривал пыльное окно антикварного магазинчика «Древности и старости господина Б. Рубича», за которым едва угадывались очертания различных ветхих механизмов, диковинных растений и найденных на раскопках или выменянных у коллекционеров амфор, мумий и даже костей вымерших существ.
Над дверью магазинчика висело здоровенное высушенное чучело иглобрюха. Рыба выглядела жутковато: все ее круглое тело топорщилось острыми шипами, блеклые глаза весьма плотоядно смотрели на Джаспера, а в полной длинных зубов пасти – странное дело! – застряли птичьи перья. И тем не менее Джаспер был в восторге как от рыбы, так и от самого антикварного магазинчика.
– Только прошу тебя, Джаспер, ничего там не трогай, – сказал доктор Доу. – Чтобы не вышло как в прошлый раз.
– Хорошо, дядюшка! – Мальчик хмыкнул и в следующее мгновение скрылся за дверью.
Натаниэль Френсис Доу вздохнул: Джаспер был неисправим. Засунув поглубже в самый нижний ящичек памяти воспоминания о том, что случилось в прошлый раз, когда племянник ходил к мистеру Рубичу, он поправил и без того идеально сидящее пальто, крепче сжал ручку саквояжа и открыл дверь соседствующей с антикварным магазином книжной лавки «Переплет».
Зазвенел колокольчик, и доктор нырнул в знакомую, приятную его сердцу полутьму. В тесном проходе, ведущем в глубину помещения, никого не было, кроме крошечных изумрудных насекомых, которые с едва слышным жужжанием мельтешили над тусклыми лампами под плафонами в виде рыб.
Доктор Доу с удовольствием втянул носом запах – запах старых книг, который ни с чем не спутать. Истории… все они пахли бумагой, чернилами, кожей, немного миндалем и корицей – последний аромат поселился в лавке из-за парфюма несравненной мисс Камиллы…
Вдоль прохода стояли высокие стеллажи, книги на которых были расставлены как попало: одни лежали, другие торчали, третьи так и вовсе кренились на бок. Еще больше книг выстроилось стопками на полу. Дома у доктора Доу все книги хранились как положено – аккуратно занимали стенной шкаф в гостиной, но даже Натаниэль Френсис Доу, этот приверженец строгого порядка, не мог отрицать, что данный книжный кавардак будто был чем-то из спокойного, беззаботного вчера, старым добрым и очень уютным кавардаком.
Доктор ни за что не признался бы, что любит книжную лавку «Переплет», ведь все знают, что в его сухом черством сердце нет места для такого суетливого и, в общем-то, ненужного чувства, как любовь. Сам же он не раз говорил, что всего лишь презирает «Переплет» меньше других лавок в городе, ведь в нем можно было встретить людей, которые… читают. В обычное время его окружали личности, способные прочесть лишь газеты да вывески, но здесь… Его не заботили книжные предпочтения прочих посетителей «Переплета» – главное, что эти предпочтения имели место.
Доктор двинулся между стеллажами, привычно и въедливо оглядывая полки: что на них изменилось за время его отсутствия? И тут из бокового прохода выпрыгнул молодой черноволосый человек в темно-сером костюме и в очках с круглыми толстыми стеклами. В одной руке он держал большой футляр, в другой – сачок.
– Доброе утро, мистер Кэррон, – поприветствовал доктор.
Уильям Кэррон повернул голову, и его лицо озарилось.
– О, доктор Доу! Хорошо, что вы зашли! Мне будет нужна ваша помощь.
– Моя?
– Ну да, я сейчас занят очень опасным делом, которое таит в себе… гм… риски для здоровья.
– И чем же именно вы заняты?
Уильям Кэррон почесал нос сачком.
– С самого утра охочусь на книжных гремлинов, – сказал он. – У нас они снова завелись! Сгрызли «Модмуорта» и надкусили переплет «Берега Дюжины Пуговиц», вы представляете? А что они сделали с редким изданием «Будуара мадам Модд», даже не хочу говорить!
– Вы сказали, что вам нужна моя помощь… Не в ловле же книжных гремлинов, я надеюсь?
– О нет, что вы. Думаю, мне потребуется перевязка и что-то от гремлинского бешенства.
– Вас покусали?
– Пока что нет. Но непременно покусают! У вас в саквояже найдется что-нибудь от укусов?
Доктор кивнул.
– Мы с моим саквояжем будем наверху.
– Ну а мы с моими укусами найдем вас там, – хмыкнул Уильям и вдруг замер, прислушиваясь. Из темноты прохода звучало ворчание, к которому в какой-то момент добавился шорох отрываемой странички.
– Ну вот, они снова взялись за старое! – возопил молодой человек. – Бегите и прячьтесь, книжные гремлины, я за вами иду!
И Уильям с сачком наперевес ринулся в проход. Судя по тому, что из темноты донесся сначала стук захлопнувшейся книги, а потом тоненький возмущенный визг, кому-то защемили нос.
Доктор Доу пожал плечами и поднялся по заставленной книгами лестнице на второй этаж «Переплета».
Здесь было просторнее. И люднее… Вдоль стоявших у стен книжных шкафов сновали джентльмены и дамы. Некоторые посетители лавки сидели с книгами за маленькими круглыми столиками – курили папиретки, пили кофе и читали.
В глубине этажа расположилась стойка, у которой в самом разгаре происходила сцена, которую доктор
