Ознакомительная версия.
Пустая бутылка примостилась у правой ноги. Водка гнала тепло по груди и желудку. Виктора бил озноб.
Тупое, щемящее чувство тоски все сильнее разбирало его. Слезы так и подкатывали, но Егоров из последних сил старался откровенно, навзрыд не заплакать, как тогда инвалид в ресторане.
Но и забыть девушку не получалось.
"Наверное, она уже с ним, - думал Виктор. - Какой он? Вероятно, красивый и сильный".
Себе же Егоров представлялся сейчас хилым уродцем. "Если бы я не был жалким и слабым, то разве ушла бы от меня такая прекрасная девушка?" - думал парень.
"Чем она занята", - гадал он, и ему виделась девушка в чужих объятиях. Пальцы сжимались в кулаки, и Виктору хотелось вскочить и броситься на поиски, чтобы бить этого незнакомого и страшного для него человека до тех пор, пока лицо его не превратится в кровавое месиво. А потом он станет ломать ему пальцы, спокойно так, один за другим, от мизинца к большому, один за другим, как карандаши. И полуживое тело при каждом хрусте будет вздрагивать, потому что боль все-таки проникнет в мозг. А потом, потом...
Виктор надолго задумался, что будет потом, но так ничего и не представил. Даже на злость сил было мало.
Ненависть медленно покидала его, вновь уступая место необъятной тоске. Егоров опять казался себе настолько жалким и никчемным, что даже попытался хоть немножко выбраться из той ямы, в которую сам себя и бросил.
"А Светка, Маленькая Мэрилин, - подумал Виктор, - ведь она очень красивая, и ты ей нравишься, очень нравишься. Ты же видишь, как она краснеет, разговаривая с тобой, и ведет совершенно по-другому, не так, как с остальными здесь. Наверное, в тебе все-таки что-то есть?"
"Ну, я не самый последний человек на этом свете", - отвечал себе парень.
"И все-таки она ушла от тебя", - подначивал Виктора другой Егоров: злой, беспощадный и прямолинейный до грубости.
"Да, ушла, - соглашался Виктор. - Ушла! Значит, так тому и быть. Что я могу сделать?"
"Драться за нее, бороться. Биться! Ведь ты ни разу не проиграл, а поэтому вернулся. Так давай: выиграй, победи его", - наседал Егоров, и глаза его яростно блестели.
"Да, там я выиграл. Но здесь другие правила, другая жизнь. Я не знаю ее, а поэтому силы не на моей стороне", - отвечал Виктор.
"На твоей, конечно же, на твоей, ты опытен, силен, ты победишь, утверждал Егоров, - только попробуй, давай!"
Виктор тер лоб и думал. Курил, слегка раскачиваясь на стуле, и продолжал напряженно размышлять.
"Нет, - говорил он себе, - насилие и любовь несовместимы. Тот ни в чем не виноват, а Ирина сделала выбор. Это ее решение, и изменить его он, Виктор, не вправе. Вмешиваться в их жизнь - тем более. Достаточно того, что он искренне натворил там, куда его, по большому счету, никто не приглашал".
"Нет, - все тверже отвечал Виктор, - как можно драться за любовь? Мне остается только просто любить. А драться? Может, годик назад я бы сделал это. Нет, даже наверняка подрался. Но сейчас любовь не захватишь силой, не отвоюешь. Я слишком хорошо это понял там".
"А если попробовать?" - не оставлял надежды Егоров.
"Нет, - уверенно и твердо отвечал Виктор. - В мире лишь две вещи невозможно ни завоевать, ни купить, пусть даже за миллиарды рублей".
"И какие?" - спрашивал Егоров насмешливо.
"Подлинную любовь и здоровье", - не задумываясь отвечал Виктор.
"Ну-ну", - хмыкал многозначительно Егоров напоследок.
- С кем разговариваешь?
Виктор качнулся, чуть не опрокинулся навзничь, в последний момент успев ухватиться за стол, и взглянул вверх. Рядом стояла улыбающаяся Светка.
- Да так, - смущенно пробормотал он, - просто губами шевелил.
- А я смотрю, ты уже все съел. Принести еще?
- Водки.
- А хочешь картошки горячей, с мясом?
- Никогда раньше не видел подобного.
- Так мы себе готовили. На обед. Принести?
- Не надо. А водки - "чекушку", "Пепси" и пару бутербродов.
- С колбасой, сыром?
- С салом.
- Тогда с колбасой, - засмеялась Светка и как бы невзначай спросила: Никуда не торопишься?
- Разве что в туалет, - ответил Виктор, вставая.
Официантка засмеялась:
- Найдешь?
- Обижаешь, - ответил Егоров, - только смотри, чтобы стул никто не спер.
- Обязательно. Не волнуйся, Витя.
- А я и не волнуюсь. Главное успеть дойти.
- Там открыто, - громче засмеялась Светка и откровенно влюбленными глазами посмотрела на Егорова.
- Надеюсь, - ответил тот.
6.
С официанткой Виктор познакомился в критической для него ситуации.
В первый вечер, зайдя в кафе случайно, он еще не знал, где находятся туалеты, а изрядное количество выпитых пива и водки подпирали так, что терпеть уже не было сил. Собственно говоря, и сюда Егоров заскочил исключительно ради этого.
Поиски в закрывающемся кафе ни к чему не привели. Виктор скатился по ступенькам вниз. У входа тоже ничего не было. Он вновь бросился по лестнице вверх. Навстречу спускалась невысокая красивая девушка в белом передничке.
В другое время Егоров постеснялся бы расспрашивать о местах общего пользования, но только не сейчас.
- Сестренка, - окликнул ее Виктор, перегораживая лестницу, - где здесь у вас это самое?
- Внизу, - ответила девушка, - но это самое уже закрыто.
- Это не радует, - загрустил Егоров.
Видимо, в его голосе было столько отчаяния, что девушка сначала тихонечко засмеялась, закрывая рот маленькой ладошкой с наманикюренными ногтями, а затем сказала:
- Пойдемте, я вам открою.
- Пойдем, открой, - обрадовался Виктор.
Девушка вновь засмеялась и зазвенела ключами, доставая их из кармашка передника.
Так Егоров познакомился со Светкой.
Кафе ему понравилось видом на море, поэтому он приходил сюда практически каждый вечер, оставаясь до закрытия.
Со Светкой офицер подружился. Как-то он указал на дверь двум подвыпившим ребятам, которые никак не хотели уходить, а вернее, желали покинуть заведение только вместе с девушкой. Официантку подобное совершенно не радовало, и она все повторяла ухмыляющимся повесам:
- Мальчики, уходите. Мы закрываемся, мальчики! Ну, пожалуйста!
В другой раз Егоров помог ей убрать все столы.
- Брось, - повторяла, но не очень настойчиво, Светка, - я сама.
- Обещал, значит, помогу, - возражал Виктор.
Рядом сидел приятель девушки и волком смотрел на Егорова.
- Может, выпьем, брат? - предложил тот.
Светкин ухажер молча и неприязненно отвернулся. Виктор пожал плечами, склоняясь к белой пластиковой поверхности, старательно оттирая влажной тряпкой высохшие красные пятна пролитого вина.
На следующий день официантка виновато сказала:
- Не обижайся на него.
- На кого? - не понял Егоров.
- На моего ... ну ... парня, - запинаясь, уточнила Светка.
Виктор рассмеялся и покачал головой.
- В этой жизни, - твердо сказал он, - если и есть обида, то исключительно на себя.
- Правда, не сердишься? - не поверила Светка.
- Абсолютно.
- Странный ты, - заметила официантка, искоса поглядывая на него, - я за тобой давно смотрю. Не такой, как все.
- Ну-у-у, - смешался Виктор, - сколько тебе лет, малая?
- Девятнадцать, - нехотя ответила Светка и добавила с вызовом, вскидывая голову: - Я совсем не малая! Скоро двадцать исполнится!
"А мне скоро двадцать четыре, - подумал Егоров, - но чувство такое, что жизнь свою я выбрал уже сполна".
- На вид не больше шестнадцати, - засомневался он.
- Двадцать, двадцать, - черные бровки упрямо двинулись к переносице, и не подумай, с парнем, которого ты видел, я только потому хожу, чтобы другие не приставали.
- А он не пристает?
- Нет, он тихий. Мы с ним даже не целовались ни разу, - сказала Светка и покраснела.
Виктор скептически хмыкнул и пожал плечами:
- Очень даже зря. Странно, если кто-то нравится, то обязательно следует целоваться.
- А кто тебе сказал, что нравится? - возмутилась Светка и... убежала.
"Совсем ребенок", - подумал тогда Егоров, глядя, как Маленькая Мэрилин нарочито обходит его стороной и подчеркнуто не замечает.
Вскоре они помирились, хотя, в принципе, и не ссорились.
Вернувшись, Егоров нашел на столике все заказанное. Он быстро хватанул водки прямо из горлышка и окинул взглядом кафе. Дурашливая мошкара носилась возле разноцветных лампочек, крестом нависающих над площадкой. Юноши все откровеннее выказывали отношение к спутницам, вплотную придвинув к их стульям свои и кладя руки на плечи девушкам.
Из больших черных колонок плыла мягкая, нежная музыка, под которую так хотелось любить и быть любимым. Столики постепенно освобождались. Молодежь, да и не только она, парочками, взявшись за руки или обняв друг друга, уходила то ли к морю, то ли туда, где так призывно звенели цикады.
Наступало время исключительно для двоих, когда им не нужен никто, кроме друг друга. Лишь Виктору некуда было торопиться.
Светка вновь подошла, неся на тарелочке пирожное.
- Это лишнее, но приятно. Спасибо за заботу.
Ознакомительная версия.
