- Безайс, - услышал он. - Да постой же ты! С ума сошел?
Безайс медленно собирался с мыслями. Он только теперь заметил, что на нем нет шапки. Лоб и щеки были совершенно мокрые от снега и пота.
- Ну, что с тобой? Я не могу тебя дозваться. Погляди на Матвеева. Ну, двигайся скорей, ради бога.
Безайс вытер лоб.
- Что с ним? - спросил он, нащупав в ногах измятую шапку и надевая ее на голову. - Что ты кричишь? Говори тише.
Он остановил лошадей и зажег спичку. Некоторое время он бессмысленно смотрел, соображая, что произошло. Мгновенно он вспомнил Жуканова. Лицо Матвеева было бледно, губы закушены. Он сидел, вцепившись левой рукой в борт саней. Голова была откинута назад и повернута набок. У Безайса захватило дыхание. Убили?
- Матвеев, - позвал он тихо.
Но Матвеев молчал. Безайс поднял его руку - она беспомощно повисла. Скользнув глазами, он заметил вдруг, что левая нога Матвеева в крови. Безайс снова зажег спичку. Ниже колена, около ступни, густо проступала кровь. Из обрывков материи виднелось что-то белое, сначала ему показалось - белье. К крови прилипло несколько соломинок. Но потом он вдруг с мучительной ясностью заметил, что кусок белого был осколком кости, - острый, овальный, с неровными краями осколок. Это перевернуло в нем душу. Варя была поражена бессмысленным выражением его лица.
- Он жив? - спросила она.
Безайс снова поднял его руку и стал щупать пульс. На тротуаре, против них, остановился человек, постоял и пошел дальше.
- Ну что? - спросила она.
Он никак не мог найти пульса. Напрягая память, он старался вспомнить правила первой помощи. В это мгновение Матвеев слабо пошевелил пальцами. Безайс бережно опустил руку.
- Ну что? - повторила Варя. - Он уже умер, да? Да что ты молчишь, Безайс?
- Он живехонек! - воскликнул Безайс. - Ты знаешь, где здесь живет хороший доктор? Самый лучший, самый дорогой доктор?
- На Набережной есть хороший доктор. У него лечилась тетя Соня. Только, Безайс, милый, езжай скорей. Ведь, правда, он жив, Безайс?
- Ну, разумеется, жив!
Он стал поворачивать лошадей, когда вдруг Варя вспомнила, что доктор на Набережной - специалист по легочным болезням.
- Дура! - сердито сказал Безайс.
- Я совсем сошла с ума. Погоди!.. - ответила она, прижимая ладони к вискам. - А какой нам нужен? Как он называется?
- Хирург.
- Хирург? Сейчас, сейчас! Погоди, я сейчас. - Она крепко закрыла глаза, покачивая головой.
Безайс глядел на нее с нетерпением.
- Скоро ты? У тебя голова набита опилками?
- Погоди, Безайс, голубчик, - повторила она умоляюще. - Я стараюсь вспомнить, но у меня ничего не выходит. Хирург?
Безайс ждал, нетерпеливо стуча каблуками. В эту минуту он ненавидел ее. Надо было спешить, не теряя ни минуты, а она сидит и не может вспомнить! От его влюбленности не осталось ничего - ему хотелось отколотить ее.
- Пока ты здесь сидишь, он истекает кровью! - воскликнул Безайс. - Ведь он умереть может, пойми ты!
Она молчала.
- Полено! - простонал он.
Плечи Вари вздрогнули. Она заплакала.
- Я... ничего... не могу вспомнить... - сказала она, всхлипывая. - У меня голова идет кругом. Он еще не умер?
Безайс вскочил в сани и взмахнул вожжами.
- Безайс, послушай, - сказала Варя, быстро вытирая слезы. - Хирурги не прививают оспу?
- Где тут ближайшая аптека?
- Прямо и направо. Не гони так, трясет очень.
Улица шла далеко вперед ровной линией. Сквозь ставни домов на дорогу сочился мягкий свет. Небо было по-прежнему ясно и холодно светилось крупными, близкими звездами.
ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ ПОДХОД
В прихожей на вешалке грудами висели пальто и шубы. За стеной на пианино играли бравурный марш. Безайс впервые за несколько месяцев увидел свое лицо в зеркале. Ссадина на подбородке и клочья выбившихся из-под шапки волос делали его лицо настолько странным, что он с трудом узнал самого себя. Он снял шапку и приглаживал волосы, когда в прихожую вошел доктор.
- Вы ко мне?
- Доктор, пожалуйста... Случилось несчастье: мой брат ранен. Я заплачу вам любые деньги, только помогите мне.
Он испугался, что доктор обидится и откажется.
- Я не стал бы вас беспокоить, но рана очень серьезная, - продолжал он с натянутой улыбкой, просительно глядя доктору в глаза.
- Но у меня нет приема сейчас. Отчего вы не обратились в больницу?
- Я приезжий и не знаю города. Мне указали на вас.
Доктор вынул зубочистку и поковырял в зубах, раздумывая.
- Кто вас направил ко мне?
- Мне рекомендовали вас в аптеке как лучшего хирурга.
За стеной пианино смолкло. Задвигались стулья. Безайс с беспокойством ждал ответа, ловя каждое движение его век.
Многое зависело от этого приземистого доктора с желчным лицом. В его белых сухих пальцах вздрагивала, теряя кровь, судьба человека.
Доктор поиграл брелоком.
- Хорошо, ведите его сюда.
Безайс бегом бросился на улицу. Обхватив плечи Матвеева, он стал его поднимать, стараясь быть как можно осторожнее. Нагнувшись, он положил его руку себе на шею.
- Держи его за поясницу, Варя!
Он поднял его и пошел к двери, шатаясь под тяжестью бессильного, обвисшего тела.
- Безайс, ты упадешь! - крикнула Варя.
Он поднялся по лестнице, ощупывая ногами ступеньки. Наверху стояла со свечой горничная в аккуратном переднике и смотрела на Матвеева с нескрываемым любопытством. Дойдя до прихожей, Бейзас совершенно выбился из сил и стал бояться, что упадет вместе с Матвеевым.
- Куда нести? - спросил он, задыхаясь.
В дверь заглядывали женские лица. Маленькая девочка с розовым бантом сосредоточенно рассматривала его.
Безайс вошел в небольшой кабинет и, изнемогая, положил Матвеева на кожаный диван. Доктор снимал пиджак и говорил что-то горничной.
- Разденьтесь, - сказал доктор, надевая халат. - Вы не боитесь крови? Вымойте руки.
В кабинете стоял сложный запах старого, годами обогретого жилья. На письменном столе скопились кучи открыток с морскими видами, валялись искусанные карандаши, распиленный и застегнутый на медные крючки череп, бюст Толстого и огромные книги. Над столом висела картина, на которой выводок полосатых котят возился с клубком шерсти. В стеклянном шкафу тускло блестели золочеными переплетами ряды книг.
Горничная внесла спиртовку и таз с водой, вкатила белый железный стол и спустила с потолка большую лампу. Безайс мыл руки, поглядывая на доктора.
Небольшого роста, узкоплечий, с угловатыми движениями, доктор был под стать своему кабинету с его старомодной, потертой мебелью. Одет он был неловко, в просторный пиджак и брюки с вытянутыми на коленях мешками. Седая борода была подстрижена клинышком, на лбу колебался хохолок редких волос. Он носил золотые очки с толстыми стеклами, которые делали выражение глаз упорным и странным.
- Как это случилось? - спросил он, осматривая Матвеева.
- На нас напали хулиганы...
- Ну?
- И... ударили его. Выстрелили.
Доктор снял очки и потер их платком.
- Давно?
- Час назад, полтора. Почему он без памяти, доктор?
- От потери крови...
Он осмотрел ногу, выпячивая губы и что-то пришептывая, неодобрительно качая головой.
- Хулиганы... А зачем вы к ним полезли, к хулиганам?
- Они сами полезли.
- Коне-ечно. Сами полезли. А вы бы ушли без скандала. Надо было драку начать?
В комнату вошел высокий худой человек с зеленым лицом и длинными зубами. Он поздоровался, мельком взглянул на Матвеева и стал надевать халат.
- Вот... полюбуйтесь, - сказал доктор.
Худой - его звали Илья Семенович - подошел к дивану, застегивая на спине халат.
- Перелом?
- Пулевая рана. Задета кость.
Они перенесли Матвеева на железный стол с откидными спинками и спустили лампу к самой ноге, отчего по углам сгустилась темнота. Илья Семенович потрогал ногу и скривил свое длинное лицо.
- Как же это его? - спросил он, и Безайс снова повторил историю с хулиганами, чувствуя, что она неправдоподобна. Доктор смотрел на него с явным неодобрением, точно Безайс сам прострелил Матвееву ногу.
- Хорошо, хорошо, - сказал он нетерпеливо.
Илья Семенович разложил на куске марли блестящие инструменты. Они пугали Безайса своими сверкающими изгибами и безжалостными остриями, сделанные, чтобы проникать в живое тело. За ним вытянулась линия бутылей с притертыми пробками. Несколькими взмахами кривых ножниц Илья Семенович взрезал напитанную кровью материю и обнажил ногу Матвеева. Доктор строго взглянул на Безайса.
- Не разговаривайте и не кашляйте, - сказал он. - Возьмите часы и считайте пульс, - все время. Умеете считать пульс?
- Умею. А что с ним, доктор? Серьезно?
- Серьезно. Не разговаривайте, я вам сказал.
Он нагнулся и принялся очищать залитую кровью кожу, обтирая ее скрипящими комками белоснежной ваты, снимая запекшуюся, уже бурую, корку. Безайс считал как машина, вкладывая в это все силы и едва удерживая дрожь в пальцах. Сбоку искоса он видел кровь, обнаженное мясо, и ему стало страшно. Тогда он решительно, одним усилием повернул голову. Он увидел большую, с рваными краями рану, выходившую на внутренней стороне ноги. Прорвав кожу, показался небольшой, в полтора сантиметра, осколок кости бледно-розового матового цвета с алыми прожилками. Сквозь запекшуюся кору проступала наружу крутыми завитками свежая кровь. Пальцы ноги были неестественно белы и неподвижны.
