сохранить. Мы слушали его, стараясь не упустить рациональное зерно. Такое не нравилось нам и мне показалось, что в международном сотрудничестве с тех пор появилось присутствие босых шефовых ног.
Наступило смутное время. Я позабыл друзей, а точнее они отошли у меня на второй план. Хватало острых ощущений на работе. События целиком захватывали, не оставляя времени для размышлений.
Периодически с нами проводили профилактические беседы по режиму. Службы, хранящие наши секреты, предупреждали, что среди французских коллег по проекту могут быть разведчики. Так что «держите уши востро»». Когда мы спрашивали: «Как их распознать?» Нам отвечали: «Они как бы при деле, но в технике ни бум-бум, как, например, наша Таисия». И хотя говорилось иносказательно, роль Таисии этим как бы чётко обозначилась. Вот оно недрёмное наше око. Рядом.
Мы это учитывали, но, как правило, забывали, да и она себя до поры до времени скромно вела. К тому же знание языка помогло ей подняться и практически возглавить тогдашнее международное сотрудничество.
Метаморфоза случилась сказочная. «Из слуг в господа». Во время выездных встреч, пока мы работали со специалистами, Таисия околачивалась возле руководства проекта и получалось что с нею приходилось решать какие-то общие оргвопросы. Со временем выходило так, что, например, планирование числа встреч и дат поступало через неё. По глупости мы не возражали, она нам в этом помогала. Мы были, как котята, слепы и вскоре целиком зависели от неё. Её наметки возвращались к нам в виде утверждённых планов. Прямо-таки по-Ленину: «Кухарка», технически безграмотная, управляла нашим государством. Как говорится, вырастили Бабу-Ягу в своём коллективе. Абсолютное зло.
Такое, правда, вышло бы не у каждого. Сначала первым шагом она охомутала сына важного чинуши, прежде заслуженного, а теперь своего рода небожителя, вращающегося в правительственных верхах, и наметила следующие ходы. Одно только ясно было: она не перед чем не остановится. Перекукует, преодолеет, прогрызёт. Но были и особые обстоятельства. По блату муж её получил исходной должность ведущего незначительного изделия.
На деле, правда, он стал совсем никудышным ведущим и не основного проекта. Ведущий по свей роли – хозяин космического изделия и неизбежные многочисленные доработки и изменения идут через него. Он вынужден быть коммуникабельным, а стал противоположностью. Где требовалась гибкость, он демонстрировал скандальный характер. Окружающие понимали и чувствовали его временность. Он был не тот, не как наш ведущий по «Салюту» Владимир Яин, за которого мы были готовы и в огонь, и в воду.
Во время выборов в Госдуму муж Таисии удосужился попасть в число доверенных лиц руководителя предприятия.. В эпопее с первой Государственной думой он доказал свою личную преданность. Хотя его протеже, наш Генеральный конструктор, засветившись зятем Кириленко, в Думу не прошел, но преданность мужа Таисии была доказана. Он должным образом проявил себя и остался в кругу доверенных лиц. Вокруг Генерального кристаллизовалось новое окружение. Благосклонностью оставалось воспользоваться, а всё, полагавшееся мужу, касалось и её.
Расхождения наши с Таисией начались с её предложения – подключить к результатам французских экспериментов КГБ.
– Давайте, – предложила она, – сдавать всё возвращённое с орбиты для проверки органам, а после инспекции, придав им нетронутый вид, возвращать согласно протоколам.
Каюсь, я резко ответил тогда, что не считаю это разумным. К тому добавил пару обидных слов.
Они уже спелись, и мой ответ показался обоим обидным. Однако шеф принял нейтральный вид, а обида Таисии была налицо. Этим всё и началось.
На контактах шеф вроде бы и не настаивал, а лишь наблюдал как бы жизнь насекомых как хрен с горы. Время было особое, о многом приходилось догадываться. Теперь мы с шефом редко общались. Как-то раз такое случилось, мы не смогли закончить работу и вечером и даже заехали к шефу домой, продолжая обсуждать наболевшее. Было поздно. Надя с детьми уже легла в соседней комнате.
Сидели на кухне, хозяйничала Таисия. В его квартире она чувствовала себя привычно, открывала сервант, доставала бокалы для питья. Знала, где лежит пивная открывалка, хотя шеф умел и без неё пивные бутылки открывать. Должно быть что-то случилось, что позволяло ей так поступать.
Нехорошо так говорить о женщине, но Таисия действовала на меня, подобно змее, парализующей жертву своим присутствием. Выглядела она серой и скромной на первый взгляд и с виду спокойной.
Поездки за рубеж были выгодны. Одной поездкой за счёт командировочных реализовывался обычный годовой оклад. На первых порах шеф с Таисией зачастили. Поездки сливались для них в непрерывный цикл. Для этого приходилось мудрить – подписывать документы на выезд у разного руководства, временами выжидать и ладить с секретарями. Этим заправляла Таисия.
Из них привозилось и неутешительное. Что отношения наши, оказывается, не так крепки. Что, например, Лабарт недоволен мною, хотя всё прежде выглядело, наоборот. Мы вроде работали с ним душа в душу. Более того этому свидетельством как раз подаренная майка. Теперь создавался негативный фон, а что они за нашей спиной о нас французским коллегам наплели, оставалось догадываться. Чувствовалось присутствие наследивших шефовых ног. Наши отношения резко пошли под уклон, и подчёркивалось, что лучше вообще обойтись без прежних отношений, действуя исключительно через шефа. «Погоду в доме» отныне контролировал только он.
По стране поездки шефа заметно стали реже. В очередную они взяли с собой космонавта Стрекалова. Для солидности. Геннадий Стрекалов уже к такому привык. Принимавшие разбивались в лепешку. В заключение устроили русскую баню, накрыв по соседству роскошный стол. Документы уже были подписаны, но шефу задумалось что-то переписать. Не в силах тянуть, он ворвался в баню и выволок всех в рабочую комнату. Стрекалов заметил тогда в сердцах:
– Какой Владимир – неуёмный. Непременно испортит всё.
Поезд международного сотрудничества всё так же уверенно стучал колёсами, и мы по-прежнему входили в его поездной состав, но радость свободного труда была утеряна. Нет, я не создан для подневольного труда. Не склонен выполнять и чужие сумасбродные идеи.
Меня по-прежнему развлекали рассказы шефа, хотя и резвость их начинала утомлять. Казалось, я попал, как говорят бывалые моряки, в «Скаковой круг дьявола». Мне стали сниться тревожные сны. Я почувствовал себя взнузданной лошадью, и решил из всего этого вырваться, сменив род деятельности. «Вон из техники. Я буду заниматься рекламой полётов», – сказал я себе. – Информация общественности станет отныне моим коньком».
Перестройка- время инноваций. В лаборатории стали искать новое применение орбитальных возможностей. «Изюминкой» Стаса стал прогноз землетрясений. Замер в составе местной атмосферы упреждающего элемента – газа из трещин земной коры. Возможности впечатляли, и шеф способствовал Стасу, продолжая рушить за спиной его семью. Казалось, Стас был даже в курсе всего. Для меня это стало последней каплей. Мне захотелось разом вон из этой среды. Эстетики разутых ног. Послать всех разом
