чей-нибудь труп, Бэтя, – мягко сказал ты мне. – Это Яшенькин труп.
– Миша, ты адиёт! Какой Яшенькин труп? Ты хочешь сказать, что под нашу кровать положат Яшенькин труп? Я сейчас умру, и туда положат два трупа… Нет, я сейчас тебя убью…
– Да не Яшенькин труп, а труп, имеющий отношение к Яше.
– Ты хочешь сказать, что Яшенька кого-то убил?
– Бэтя, уйди вон или домывай пол. Наш Яша никогда никого бы убить не смог. Но он сейчас в таких структурах, что всего можно ожидать. Этот его Богдан – лихой проходимец.
– Готэню, зачем он пошёл туда работать?! Я говорила, чтобы он не связывался с этим ворюгой.
– Этому ворюге нужен был Яшенькин мозг.
Потом открылась дверь, и Яшенька вместе с Богданом втащили огромную и длинную тяжёлую сумку. Я вскрикнула, ты, Миша, побледнел и стал помогать заталкивать эту сумку под кровать.
– Спасибо, тётя Бэтя, дядя Миша, – сказал Богдан и улыбнулся. Улыбка показалась мне зловещей.
– Не за что, Богданчик, – сказал ты.
– А что там лежит, разрешите поинтересоваться? – пролепетала я.
– Вам лучше не знать, – сказал Богдан, и они с Яшенькой убежали.
Мы стояли и смотрели под кровать.
– Миша, тебе не кажется, что из-под сумки растекается какое-то пятно?
– Где?
– Вон там, – и я показала на угол сумки.
– Это тень от ножки, – сказал ты.
– Иди, Миша, понюхай, чем пахнет.
– Да ничем вроде бы.
– Откуда ты знаешь?
– Я помогал заталкивать эту сумку под кровать.
– Значит, убили недавно. Но, если он пролежит под кроватью всю ночь, к утру он начнёт пахнуть.
– Думаешь? – спросил меня ты.
– Да, – уверенно сказала я. – На дворе май месяц, тепло.
– Давай обложим его льдом.
– Где ты возьмёшь столько льда, Миша?
– В холодильнике. Там в формочках есть. Яшка что-то пил со льдом. Ещё в морозилке лежат два мороженых.
– Одно. Я одно съела.
– Одного не хватит. А мясо замороженное есть?
– Есть. Курица и килограмм говядины на борщ.
– Неси.
– А куда мы потом это мясо денем? – спросила я, с таким трудом урвавшая это мясо в магазине, отстояв километровую очередь.
– Сваришь бульон.
– Миша, это будет плохой бульон, тебе не кажется?
– Значит, выкинешь. Тащи.
Мы принесли из морозилки всё, что там было, и аккуратно обложили сумку с его страшным содержимым. Потом я принесла из комнаты свои любимые духи «Быть может», подаренные Яшенькой на день рождения, и попшикала ими на сумку. Ты, Миша, взял у меня бутылочку и выпшикал их все. Потом принёс свой «Шипр» и вылил их на сумку. После всех этих процедур мы закрыли кровать покрывалом и решили спать на диванчике. Но почему-то нам было страшно спать, и мы, взяв стулья, уселись возле кровати. Я всё время принюхивалась и спрашивала Мишу, нет ли в квартире запаха.
Миша, ты тоже принюхивался, но запаха не было, видимо, сработало замороженное мясо. В четыре часа утра страшно захотелось спать, и мы решили караулить труп по очереди. Сначала спать пошла я, но, когда пришло моё время дежурить, я взмолилась, чтобы ты, Миша, остался. Ты остался, и так мы сидели до восьми утра, пока не пришёл Яша. Он вошёл в квартиру и уставился на нас.
– А что вы тут делаете? И почему в комнате так пахнет духами?
– Яшенька, скажи нам правду, мы никому ничего не скажем, – взмолилась я. – Ты кого-то убил?
– Родители, вы с ума сошли? Кого я мог убить?
Яша бросился под кровать и вытащил из-под кровати сначала курицу, потом размороженную говядину, пару килограммов костей и бутылку кефира.
– Мам, пап, что это?
– Это, Яшенька, чтобы не пахло.
– Вы с ума сошли? Чтобы не пахло что?
– То, что там лежит, Яшенька, – сказала я.
Яша уставился на нас, как будто впервые увидел.
– Мама, деньги не пахнут.
– Деньги да, а вот то, что лежит в этой сумке, очень даже пахнет.
Яшенька еле вытащил сумку из-под кровати, открыл замок, и оттуда высыпались пачки денег. Денег было столько, что можно было купить всю Одессу. Да что там Одессу – всю Украину.
Отсмеявшись, Яшенька рассказал нам, что одна какая-то фирма захотела «наехать» на Богданчика. Чтобы вам было понятно, скажу проще: одни бандиты захотели забрать деньги у других. Этим другим и был Богданчик. И эти придурки решили, что самое таки безопасное место – в нашей несчастной квартире. И притащили эти деньги сюда.
– Яша, ты понимаешь, что если бы сюда пришли, ты бы остался круглым сиротой? – спросила я у сына.
– Мама, сюда бы никто не пришёл.
– Яша, а можно нам оставить пару пачек у себя как компенсацию за моральный ущерб?
– Не стоит, мама, – сказал Яшенька и добавил: – У этих денег и правда есть запах. И он не очень хороший.
Мишенька, ты стоял и молчал. Всё это время ты стоял и молчал. Потом ты сказал:
– Сядь, Яша. Мне нужно с тобой поговорить.
Яша сел, я вышла, чтобы не мешать разговаривать отцу с сыном. Разговор был долгий. Через неделю Яшенька ушёл от Богданчика и через полгода уехал в Израиль. А Богданчика таки застрелили. И вы будете смеяться, его нашли в той же сумке, которая стояла у нас под кроватью…
История одиннадцатая
О неприличном…
– Здравствуйте, Илья Моисеевич, здравствуйте, дорогой! Вы с работы? А что так рано? Как поживает Мариночка? А как Леночка и Асенька?
А Леночка приедет на каникулы? А Асенька не уедет на каникулы? Как ваша работа я не спрашиваю: знаю, что хорошо! Молва идёт по улицам нашего города раньше, чем вы по ним идёте из вашей поликлиники. Ваша мама могла бы вами гордиться, если бы была жива. И папа мог бы гордиться, если бы не так сильно пил. Илья Моисеевич, вы же врач, вы что, не можете как-то полечить вашего отца, чтобы он не пил? Не, туда не надо… Я понимаю, что это не ваш профиль. Я понимаю, что проктолог – не нарколог. До свидания, Илюша! Привет Мариночке!
Миша, Илья Моисеевич передаёт тебе привет! Пусть идёт в ж@пу? Так он только что оттуда, Миша! Почему неприличная профессия? Очень даже очень! И нужная! Не все люди бегают на работе – иногда они садятся на свою пятую точку и начинается такой геморрой! В прямом и переносном смысле. Таскаться по врачам и сдавать анализы – тот ещё геморрой. И геморрой как геморрой – это большая проблема, но не для Ильи Моисеевича. Вообще, у меня есть вопрос: что должно случиться в жизни у студента медицинского института, чтобы он выбрал профессию проктолога? То есть жизнь у него, как мне кажется, полное дерьмо, чего не скажешь об Илье Моисеевиче.
Он давно переехал в новый дом, ездит на хорошей машине, на «жигулях», а сюда заезжает к папе. Хорошего сына вырастил этот алкоголик.
Я тебе сейчас напомню одну неприличную историю, случившуюся в поликлинике, где работает Илья Моисеевич. Я говорю, неприличную, Миша! А что, всем можно рассказывать что-то неприличное, а
