Шустовым – в его банке вполне могут найтись клиенты. Берлин – очень удобное место, лету всего два часа, Германия в вопросе вида на жительство расслаблена, а русским на новом рынке без коуча никак, – за ланчем рассказывала она Глебу. Риелторы шлют веселые картинки, а объекты на поверку оказываются говном. А Маруся все лично осмотрит, оценит и район, и вид из окон, и документы, проведет переговоры, покупатель будет представлен в самом лучшем свете, на высоколитературном Hochdeutsch. И ремонт прокурирует, если надо, с ее-то опытом дизайнера. А как у Глеба дела?
– Отлично! – сообщил Глеб. – Такое чувство, будто я бился в закрытые ворота, и вдруг рядом, где и не подозревал, открылись новые, именно те, которые нужны. Берлин – это интересно, я сам думаю, не купить ли мне там квартиру. У нашего банка там тоже офис, можно и работу не менять.
– А семья в Москве? – в лоб спросила Маруся.
– Поначалу челноком, а там видно будет… Думал, мелких учиться отправить в Штаты, но далеко и дорого. Немецкое образование, пожалуй, и не хуже.
– Ничем не хуже. Если дети будут жить в Европе, смысла нет учить их в Штатах. Тамошние Ivy League стоят космос, только потому что на том рынке они открывают все двери. А в Европе их дипломы мало что добавляют, – у Маруси аж глаза загорелись. – В этом у меня огромный опыт, когда жила в Вашингтоне я помимо всего прочего натаскивала старшеклассников к поступлению в универы.
Хороший колледж – дело крайне непростое. Родители думают, что все дело в отметках, а университеты рассматривают под микроскопом массу факторов, – Маруся сейчас не будет углубляться, чтоб не грузить. Родители наседают, а ребенка лишить мотивации очень легко. Поэтому семьи, которые серьезно относятся к вопросу, года за два до поступления берут коучей детям. Хотя, на самом деле, приходится фиксить и самих родителей.
Если Глеб раскачается на квартиру в Берлине, будет блеск. После покупки надо будет интерьер сделать, потом понадобится вид на жительство, а это – компанию регистрировать, квартиру на нее перевешивать с умом, чтоб второй раз налог на покупку не платить, тут без коуча точно не обойтись. Потом они с Наташкой станут тянуть детей в разные стороны – где им все же учиться…
Детей Жукова не обожала и никаким коучем при детях Глеба сидеть, конечно, не собиралась. Но об этом рассказывать необязательно, а вот о преимуществах немецких колледжей рассказать надо будет со знанием дела. Потому что Глеб захочет слышать именно это и заплатит любые деньги за аргументы в спорах с Наташкой о том, где детям учиться и с кем жить.
Но это еще когда будет, aсейчас Марусе надо накопать Глебу варианты квартир, от которых он не сможет отказаться. Русские ничего в Берлине не знают, кроме районов Митте, Шарлоттенбург и Кройцберг, а есть истинные жемчужины, озерный юго-запад, там и качество жизни лучше, и цены растут быстрее. Глеб за меньшие деньги будет жить круче, чем на Рубле. На Рубле цены будут падать, а в Берлине им еще расти и расти.
– Скоро лечу в Берлин в командировку, – в пандан ее мыслям произнес Глеб. – Найди мне десяток квартир, самых разных, чтоб я понял, чего хочу. Время я тебе конечно оплачу.
– Не вопрос! Не надо даже говорить про деньги. Пока… Решишь покупать, я начну искать уже предметно, тогда и включим счетчик. А может, ты еще дом захочешь. Лично я вижу тебя только в доме.
– Тогда после каждого просмотра буду тебя ланчевать в твоих любимых ресторанах. Ты Бориса Маркова знаешь? Большой спец по немецкой недвижимости, может вас скооперировать?
– Спасибо, это лишнее. Я принципиально работаю одна, мне чужих факапов не нужно, – с важным видом ответила Жукова.
А Марков еще после первой встречи заинтересовал Глеба, и тогда же, года полтора назад, он написал Корнелии:
«Знаешь Бориса Маркова?»
«Можешь пробить и узнать?
Бюджет две штуки евро, срок неделя».
Вопрос ерундовый, а деньги достойные, – сидя на очередном экспертном совете, Куки под столом строчила специально обученным знакомцам. А наутро, останавливаясь у светофоров, читала, что те сообщали про Маркова.
Работает на чувака из списка Forbes, рулит дочерними компаниями его группы в Европе. В разводе, бывшей жене и сыну купил нежлобскую квартиру в Мюнхене. Упоминался в сводках специально обученных и проект в Лондоне, но этот вопрос на контроле на Старой площади… Корнелия так и отписала Шустову: «Чувак адекватен, а лондонский проект забудь, туда не пустят». Вечером она накатает ему справку на все две тысячи.
«Понял, спасибо», – ответил Глеб и положил скрин месседжа в папочку с надписью «Дом культуры». Стоит поближе познакомиться с Марковым, – мужик приятный, и фигура за ним стоит крепкая.
Они встретились раз, другой, в банк Глеба перешли счета финансовой группы, где всем заправлял Марков. Тот, конечно, не хуже Жуковой мог бы решить Глебу вопрос, покупать ли тому квартиру в Берлине и какую, но Глеб не любил перегружать рабочие отношения личными просьбами. С каждой встречей они друг другу все больше нравились, незаметно рабочие темы все больше обрастали житейским трепом.
Марков тоже расстался с женой, правда давно и окончательно, в отличие от Глеба. Сейчас жил с девахой по имени Нелли, которая, – поразительно! – оказалась приятельницей Вероники, той самой, на ком Глеб лежал на пляже и с кем сейчас ему открылись новые ворота. Так что теперь Шустов и Марков полным ходом дружили домами. Или даже семьями…
«Меня затравили. Раньше философы,
теперь шаманы
_эмодзи_перевернутая рожица», —
у Жуковой были свои заботы.
«Жесть жесть
_эмодзи_синяя_рожица».
«Ты же фиксер! Построй всех
_три_гоблина».
Какие философы-шаманы, Корнелия выяснять не стала, уже выразив сопереживание Жуковой гоблинами, но тут ватсап снова сообщил «Маруся», и она поняла, что очередной истории бравого солдата не избежать. Крыса-Эльза, хоть и сдала Хельмуту дом, считает, что имеет права на обоих.
– На Хельмута и дом? – переспросила Куки.
– Именно. Сначала, водила в дом философов… Я три года терпела в собственном доме крысиные философские оргии.
Добро бы еще, если б оргии, это хоть можно понять, но для оргий философы были негодным материалом: они все до одного носили дурные стрижки, нечасто мылись и приезжали на велосипедах. Зато дебатировали до оргазма, лопая чипсы, арахис и прочее говно, которое Эльза считала достойным угощением для этих существ. С год назад крыса к философии охладела, занялась нетрадиционной медициной. Вызубрила анатомический атлас, научилась чистить чакры по меридианам и спать головой по фэн-шую. Это ее дело, что ей чистить, но, пока Маруся сидела в Тель-Авиве, крыса снова повадилась ездить в их с Хельмутом дом! Переставила кровать Хельмута головой в фэн-шуй, является по утрам учить его дышать, собирая энергию в кончике носа. А в дом вместо немытых философов зачастили шаманы восточных национальностей. Сидят на ковриках и бубнят мантры. В своем замке Эльза этих нирван устраивать не может, потому что шаманы могут спереть что угодно еще почище философов.
– Метания между будуаром и молельней! – оживилась Корнелия. – А ты вернулась и поломала всю малину!
– Не уверена, что малину можно поломать, но словотворчество оценено, – Жукова тоже в карман за словом не лезла. – Руки чешутся отвадить этот сброд, но Хельмут, спятив головой от фэн-шуя, мордует меня, что я не делаю усилий дружить с его крысой. Я взываю к его разуму – дом либо твой, либо не твой, определись, мне нафиг не нужна эта кадриль под грушей.
– Полонез с шаманами! – зашлась смехом Куки.
– В жанре дроуна, – обрадовалась пониманию Маруся, – от этих непрерывно тянущихся трех нот у меня уже зубы болят. А Хельмут твердит, что крыса – это семья, другой Familie у него нет, и я должна быть с шаманами ласкова.
– Развивай стрессоустойчивость, пригодится, – ответила Куки и нажала «отбой».
А Жукова только тут и спохватилась, что они так и не обсудили новый сюжетный поворот жизни девушки из хорошей семьи, ради чего она, собственно,
