возник в ее жизни, когда узнал, что Зоя собралась рожать второго ребенка, не имея под рукой мужа. Это его так окрылило, что он вознамерился стать отцом ее детям и всю жизнь носить на руках их мать. А ведь когда встречались в «Аисте», о Саше не было ни слова!
Головокружительная смена реквизита на подмостках Зоиной жизни ошарашила публику. Правда – шептались в партере, – Миша сидел в какой-то мюнде и не спешил доказывать делом свое давнее намерение растить с Зоей общего сына. Хотя, поверить в то, что новый Саша возник в Зоиной жизни так же внезапно, как в ее рассказах, тоже сложно, – рассуждали на галерке. Драма непорочного зачатия уже отдает водевилем, – язвили посвященные за кулисами. Правда, и это не причина устраивать товарищеские суды, – соглашались все. С Мишей, одним из признанных opinion leaders их света, ссориться никто ее видел смысла.
Миша Наумов был мальчиком из хорошей московской еврейской семьи, очень неглуп, изрядно начитан. Английская спецшкола, каникулы с родителями в Крыму, разговоры на кухне об уделе еврейского народа, о советском тоталитаризме. Когда Мише стукнуло девятнадцать, в Москве уже шла революция. Родители тянули его в Германию – по программе для евреев из стран соцлагеря, – но он решил в Израиль. Хорошо понимая, что Берлин и чище, и сытнее, Миша считал Израиль своим домом. Скорее, безотчетно, потому что поначалу жилось ему на Святой Земле несладко. Долго подтверждал свой диплом юриста, перебиваясь случайными заработками, нелепо женился, тут же и ребенок, за ним второй, а безденежье семью точно не сплачивает… Когда, наконец, встал на ноги, женился на Асе, к которой свет отнесся снисходительно, но не без приязни: жена удобная, над дочками квохчет, Мише, подсевшему на секс, как на наркотик, не мешает…
При том, что весь свет ходил у Наумова в приятелях, при том, что он был признанным ньюсмейкером, о его жизни мало кто знал. Миша никогда не жаловался, у него все всегда было отлично, если его послушать. Он был сильным человеком и, пожалуй, достойным, но уж больно много мишуры висело на нем из-за его привычки трещать, не закрывая рта, вечно что-то привирая.
Зою он полюбил всерьез. Ему нужно было видеть ее каждый день, выходить с ней в свет, просто сидеть у нее на кухне, болтая о чем угодно. Свет видел в этом лишь его изворотливость, а его просто хватало на двух женщин. Хотел ли он развода – черт его знает, то хотел, то нет… В сущности, его жизнь с двумя женщинами была гармонична. Ася – прочный тыл, а Зоя – вечный праздник.
Они познакомились, когда Зоя решила сделать дочке израильский паспорт. Наумова попросил Давыдов, который был другом Вольского, а тот был партнером первого мужа Зои. Встретились на кофе, дело было простое, бывший муж – еврей, дочь от него имеет все права на репатриацию. Зоя, конечно, сделала огромную глупость, поспешив с разводом, надо было сперва паспорта сделать, но уж как вышло. Зоя не трещала, как многие дамы полусвета, говорила, чуть растягивая слова, будто стесняясь, что она не здесь, а где-то там, в невидимом коконе своей красоты. В водопаде ее рыжих локонов было что-то непорочно-чистое и, в то же время, ведьмовское, темно-сексуальное. Миша с трудом вникал в ее рассказ, невозможно было оторваться от ее серых глаз. Однако, мотал на ус, что барышня крутится в высших кругах, работая с таким-то и еще с таким-то, – всё звучные имена. Только бы не спугнуть, не ляпнуть какую-то пошлость, – думал он и во время той, первой, встречи, и потом, когда они снова встретились через неделю. А когда он подвез ее до дома, они потянулись друг к другу, и в их поцелуе, таком естественном, было столько страсти…
Зоя приняла его полностью. «Я нашла своего мужчину», – повторяла она, и не было оснований сомневаться, что это правда. Не было неловкости в их первую ночь в Мишиной квартире в Тель-Авиве, Зоя не замечала вещей его жены, раскиданных вокруг, она растворилась в Мише. Это было сказочно. И все два года было сказочно, пока Зоя все не разрушила.
В Свинемюнде Мишу крутило. Он не винил себя за то, что не проводил Зою – жилье в мюнде он снял давно, рушить планы и объясняться с Асей и всей их бандой было бы нелепо. Зою просто сорвало с петель, банальная бабская злоба – так разъяриться, увидев его фото вместе с Асей. Будто у него нет права вывести в свет собственную жену.
– Все, точка, – повторяла Зоя новой наперснице Лизе. – Сначала «хочу, хочу ребенка», потом «не хочу-не хочу», потом «ах, как он в животике толкается, опять хочу-хочу». Даже денег на билет не дал, даже не проводил, а теперь встал в позу оскорбленного. Он просто играл в игру «давай сделаем ребенка». И в любовь играл, козёл!
– Зато Саша – сама надежность.
– Это правда, – вздохнула Зоя, – но Миша будто убил во мне все чувства. Нет у меня к Саше любви, разве что привязанность. Этот козёл меня сломал.
Саша водил Зою по врачам, возился с дочкой, появились и кроватка, и коляска, и еще одна коляска, и куча прочего детского скарба. Он настоял, чтобы Зоя сменила машину, купив ей умильный Мини Купер. «Носится со мной, как твой единоутробный Ванечка», – говорила Зоя по телефону Марусе и тут же ухала в страсти по Мише. Выдержав паузу, Миша теперь слал месседжи потоком, засыпал дурацкими шутками из фэбэ, клипами, картинками, ссылками, но при этом не звонил. Боялся разговора.
– Всё, точка, – повторяла Зоя подругам, и все снова заходило на новый круг. Тут – замечательный Саша, там – козел-Миша, а решение принять невозможно.
Маруся проснулась в Москве и первым делом потянулась к айфону – проверить, что накопилось за ночь. Ого, Зоя написалапод утро: «Начались схватки, едем в больницу». О, боги, пусть ей будет полегче. С этой мыслью Марусяявилась в салон Dessangeи сейчас сидела с краской на голове. Тренькнул айфон:
«Мальчик 3,2 кг, лови фотку».
«Поздравляю! _костер и шеренга
сердечек. Тебя можно набрать?»
– отстучала Маруся.
– Фотку видела? – спросила Зоя. – Лежит рядом, чмокает и даже пукает. И нос смешно морщит.
– Ты сама как?
– Пока не очень, кровотечение не могут остановить. Саша говорил с врачом, тот сказал, что нет причин паниковать. Все, капельницу пришли ставить, на связи…
Конечно, нет причин паниковать, никто в американских роддомах не умирает, пара часов, и все придет в норму. Айфон задребезжал снова.
– От чужих людей узнаю, что ты в Москве, за что немилость? – радостно наехал на нее Наумов. – Ты надолго?
– Дней на десять… – оторопела Маруся, – что у тебянового?
– Как обычно, спасаю мир. В выходные были на даче у друзей… Зацени, какую погоду я тебе организовал – теплынь, солнце… Смотрела последний фильм Соррентино «Юность»? На Пресне идет, непременно сходи.
– Больше нет новостей?
– Вроде нет…
– Тогда я тебе сообщу новость. У тебя сын родился!
– Зоя тебе написала? Как она?
– Плохо, кровотечение, – не без злорадства произнесла Маруся.
– Да ты что?! Рега… Побежал разруливать, позже наберу, ага?
Что он собирается разруливать, жулик простатейный?! «Мелирки надо добавить», – бросила Маруся стилистке в зеркало, кося глазом в айфон.
«Мадонна родила! А Миша ни сном,
ни рылом, узнал от меня
_эмодзи_круглые_глаза».
Отписав Корнелии суперновость, Маруся копипастом поделилась еще с Ванечкой, Поленовой и Матвеем. Да и Зою пора снова набрать. В Москве постоянно попадаешь в какой-то водоворот, на стрижке и краске уже не сосредоточиться.
– Все пришло в норму? Наумов звонил? Нет, это не я ему звонила, он сам… Я ему говорю, у тебя кровотечение, а он на это: «Рега, ща разрулю»!
– Что? Рега?
– В смысле минутку, он же любит слова на иврите вставлять…
– Так и сказал «рега, все разрулю»? Подонок! – возмутилась Зоя. – Он даже не позвонил!
Миша брякнул первое, что пришло в голову.
