ублюдки силком отвезли Фарруха в Маленькую Индию; и тоже была пятница, когда в Маленькой Индии почти все закрыто. Или же были закрыты только мясные магазины? Потому ли, спрашивал себя доктор Дарувалла, что местные мусульмане добросовестно посещали пятничные службы? Этого он не знал. Фаррух знал лишь, что хочет, чтобы Макфарлейн увидел Маленькую Индию, и у него вдруг возникло желание, чтобы все приметы этих двух поездок совпали – такая же погода, те же магазины, те же манекены (если не те же самые сари).
Несомненно, доктора Даруваллу побудило к этой поездке что-то, о чем он прочел в газетах, скорее всего – о «Фронте „Наследие“» [119]. Его очень расстроило прочитанное об этом Фронте – о том неонацистском быдле, об отморозках среди белых. Поскольку в Канаде действовали законы против расовой ненависти, доктор Дарувалла задавался вопросом, почему таким группировкам, как Фронт национального наследия, разрешается ее разжигать.
Макфарлейн без труда нашел место для парковки автомобиля. Как и раньше, Маленькая Индия была почти безлюдна и в этом смысле ничуть не походила на настоящую Индию. Фаррух остановился на перекрестке Джеррард-стрит и Коксуэлл-авеню у магазина с баклажанами «Ахмад». Он указал по диагонали через улицу на наглухо закрытые помещения Канадской иммиграционной службы, – казалось, они закрыты навсегда, а не только из-за пятницы.
– Здесь меня вытащили из машины, – пояснил доктор Дарувалла. Они продолжали идти по Джеррард-стрит. «Вышивки Пинди» исчезли, но на тротуаре стояла вешалка с неподвижными восточными халатами. – В тот день, когда я был здесь, ветер был посильнее, – сказал Маку Фаррух. – Халаты развевались на ветру.
«Нирма Моды» на углу Родос– и Джеррард-стрит все еще была в деле. Друзья отметили «Ферму Сингх», рекламирующую свежие фрукты и овощи. Они осмотрели фасад Объединенной церкви, которая также служила индуистским храмом Шри Рама; преподобный Лоуренс Пуши, его священник, выбрал интересную тему для предстоящего воскресного богослужения. Цитата из Ганди предупреждала общину: «Хватит на всех, кто беден, но не на всех, кто жаден».
Не только Канадская иммиграционная служба, но и китайцы переживали трудные времена; компания «Лак Сити поултри» была закрыта. На углу Крейвен-роуд и Джеррард-стрит «Специалисты индийской кухни», из бывшего ресторана «Нирала», теперь называли себя «Хира Моти», а знакомая реклама «Кингфишера» обещала, что пиво (как всегда) ВЛИВАЕТ ВНУТРЕННЮЮ СИЛУ. Плакат СУПЕРЗВЕЗДЫ рекламировал прибытие Джитендры и Бали, участников группы «Пател Рэп»; также выступала и Сапна Мукерджи.
– Я шел здесь, истекая кровью, – сказал Маку Фаррух.
В витрине магазина «Кала-кендар», или это был «Сонали», та же блондинка-манекен была одета в сари; она выглядела все так же неуместно среди других манекенов. Доктор Дарувалла подумал о Нэнси.
Они миновали «Сатьям» – «магазин для всей семьи»; они прочитали старое объявление о конкурсе красоты «Мисс Дивали». Они без всякой цели бродили тут и там по Джеррард-стрит. Фаррух продолжал повторять названия разных мест. Супермаркет «Кохинор», «Мадрас Дурбар», «Аполлон видео» (лучшие азиатские фильмы), индийский театр – НА ЭКРАНЕ ТАМИЛЬСКОЕ КИНО! В «Чаат хат» Фаррух объяснил Маку, что подразумевалось под «всеми видами чаат». В «Бомбей бхел» они в спешке перекусили алу тикки и выпили пива «Тандерболт».
Прежде чем вернуться в госпиталь, врачи остановились у магазина «Ванны Дж. С. Эдисона» на углу Вудфилд-роуд. Доктор Дарувалла поискал ту самую великолепную медную ванну с роскошными кранами; ручки кранов были тигровыми головами, тигры ревели – точно в такой же ванне он купался в детстве на старой Ридж-роуд в Малабар-Хилле. Он помнил об этой ванне после последнего незапланированного визита в Маленькую Индию. Но ванна была продана. Однако то, что на сей раз Фаррух нашел, было еще одним чудом викторианского орнаментального стиля. Это был тот самый водопроводный кран с бивнями вместо ручек, которые так подействовали на воображение Рахула в дамской комнате клуба «Дакворт»; кран представлял собой голову слона, из хобота которого выливалась вода. Фаррух потрогал бивни – один для горячей воды, другой для холодной. Макфарлейну эта штука показалась отвратительной, но доктор Дарувалла не колеблясь купил ее; это был явно продукт, созданный британским воображением, только сделанный в Индии.
– С этим связаны какие-то дорогие тебе воспоминания? – спросил Мак.
– Не совсем, – ответил Фаррух.
Доктор Дарувалла подумал, что же он будет делать с уродливой штуковиной, – он заранее знал, что Джулия, само собой, возненавидит эту покупку.
– Те, кто тебя сюда отвез и бросил… – вдруг сказал Мак. – Что с ними? Думаешь, они привозят сюда других людей, как они привезли тебя?
– Постоянно, – сказал Фаррух. – Я полагаю, что они постоянно привозят сюда людей.
Маку показалось, что Фаррух выглядит крайне подавленным, и он сказал ему об этом.
Как я могу когда-либо почувствовать себя ассимилированным? – подумал доктор Дарувалла, а вслух сказал:
– И как я должен при этом почувствовать себя канадцем?
Действительно, если верить газетам, то в стране росло недовольство иммиграцией; демографы предсказывали «расистскую ответную реакцию». Протест против иммиграции был расистским, считал доктор Дарувалла; доктор стал очень чувствительным к фразе «заметные меньшинства». Он знал, что это не означает итальянцев, немцев или португальцев; те приехали в Канаду в 1950-х годах. До последнего десятилетия наибольшая доля иммигрантов приходилась на Великобританию.
Но не сейчас; новые иммигранты прибывали из Гонконга, Китая и Индии – половина иммигрантов, которые приехали в Канаду в этом десятилетии, были азиатами. В Торонто почти сорок процентов населения были иммигрантами – более миллиона человек.
Макфарлейна огорчала подавленность Фарруха.
– Поверь мне, Фаррух, – сказал Мак. – Я знаю, что это вам не цирк – быть иммигрантом в этой стране, и хотя я допускаю, что те бандиты, которые затащили тебя в Маленькую Индию, нападали в городе и на других иммигрантов, я не уверен, что они занимаются этим постоянно, как ты говоришь.
– Ты хотел сказать – «это вам не игрушки»? А ты сказал «это вам не цирк», – переспросил Мака Фаррух.
– Никакой разницы, – ответил Макфарлейн.
– Знаешь, что говорил на эту тему мой отец? – спросил доктор Дарувалла.
– «Иммигранты остаются иммигрантами на всю жизнь» – правильно? – поинтересовался Макфарлейн.
– О, я уже говорил тебе, – сказал Фаррух.
– Я уже сбился со счета, сколько раз, – ответил Мак. – Но похоже, ты все время об этом думаешь.
– Все время, – подтвердил Фаррух. Он был благодарен Маку за их дружбу.
Доктор Макфарлейн убедил доктора Даруваллу поработать в его свободное время волонтером в хосписе для больных СПИДом в Торонто, где и умер Дункан Фрейзер. Фаррух провел в хосписе более года. Сначала он подозревал, что туда его привели собственные мотивы, в чем он и признался Маку; по совету Мака Фаррух также поделился причинами своего интереса к хоспису
