с этого моста, Илюшечка поддержал меня за локоть и подошел к тому человеку, оказалось, он собрался котят топить – чужих, разумеется. Он охранник, а тут кошка на проходной окотилась пятью здоровыми котятами, ни один не помер, и начальник охраны вызвал его и дал указание избавиться от котят в тот же день. А он пригорюнился, стоит и курит четь за четью. И знаете, что мой Илюшечка сделал? Подробно расспросил о родах кошки, а потом предложил отдать трех котят ему, он обещался их пристроить, а оставшихся двоих утопить. У того от великодушия Илюшечки челюсть отвисла. Разумеется, он не хотел топить котят. Двадцать первый век на дворе! А почему Илюшечка сказал ему утопить тех котят, я не подумала, хоть это и показалось мне странным. Почему бы действительно всех не взять в дом? Мало-помалу ведь всех пристроим? Но такой он ведь был – не странный, нет, причудливый и манкий. Да, я потом его спросила, когда мы котят пристроили, почему, говорю, он не взял тех двоих с собой, неужели он был так уверен, что охранник их раздаст по назначению, а не утопит в реке? Он пожал плечами – мой Илюшечка – и говорит, что не подумал об этом, он действовал «как природа». Так и сказал, эти слова меня смутили тогда, но виду я не подала. Потому что он мой, родная кровь, хоть детей у нас не было, да и не могло быть.
Разница в годах, молодой человек, одиннадцать деревянных лет. Была замужем дважды: первый брак с детьми – они распорхались по городам и весям, вам точно нужно знать каким? Дюссельдорф и Владивосток. Да, странный выбор. Сын и дочь. Допрос с пристрастием. Слово-то какое, а вы точно со мной не заигрываете? Так, на чем я остановилась? Не могло быть детей. Он как-то и сказал мне в том смысле, что выбрал меня из-за того, что я старше его на столько-то лет, значит, у нас есть уверенность, что мы умрем в один день на нашей даче какой-нибудь золототканой весной. Его хватит удар, пока он будет в чулане расставлять заготовки по углам, а я, услышав шум, подбегу к нему, запричитаю, подхвачу за локти – родненький, что же такое! я первая должна уйти, я, бесценный ты мой! – и смерть, огромная, гривастая, вцепится в затылок, и я упаду на пол с широко раскрытыми глазами и в то же мгновение почувствую красоту этого мира, симфонию старых половиц, воздух, сотканный солнцем из ничего, увижу облупленный подоконник, на котором год назад умер выводок ос, а в межоконии расположились сухие трупы мух постарше, и от переполновения чувств, от избытка благодарности за необычайную проясненность я возблагодарю смерть и приму ее как единственно возможную плату за то мгновение, когда он будет лежать рядом со мной, слушать скрипящие подо мной половицы и медленно кончаться.
Молчите? На меня это тоже производило огромное впечатление. Я от природы впечатлительная, когда смотрю в голубой экран, то всему верю, какую бы лапшу на уши мне ни вешали. Илюшечка другой был… хотя отчего ведь был? Есть и будет со мной до самой смерти! Вот вы спрашиваете, почему я сразу не заявила о пропаже, так он прошлый год мне все уши продудел о том, что уйдет на месяц, брат его плох, и если такое случится, то я не должна расстраиваться – через два месяца он явится в сиянии громов, что ли. Брата у него нет? Так я и без вас знала, что нет. Даже двоюродных? Все мы, грешчатые, на этой земле кому-нибудь братья да сестры.
Не ревновала, не было поводов. Все вечера он проводил подле меня. Смотрим в экран, бывало, а он вскакивает с дивана и говорит: «Время вышло». Я поначалу смущалась, думала, не хочет он со мной коновать оперы да мыло, а потом смирилась, привыкла, что на все действия он отводит себе строго отпущенное количество времени. Он же страшный пе-пе… (щелк пальцев) педант был. Да что я это все о нем в прошлом времени говорю? Зубы чистил столько-то минут – и ни мгновением больше. Он даже, стыдно говорить… да совестно мне! Ну, перед ровесником не стыдно, да все равно! Так вот, он даже регламент разработал, по которому нам в постель ложиться. Да нет, спали-то мы вместе каждый день на одной постели. Я горю, как редиска, а вам радостно (нрзб).
Ушел он в прошлом месяце, оставил записку под бутылкой кагора, написал дословно: «Мы обязательно встретимся, Ленусик, мир большой, миров – много. Ты мой зайчик и кролик». Звучит нерадужно, это правда, я так разревелась, что не вышла в следующий день на смену. Весь пол на кухне был в пятнах от туши. Куда же ты, мой Илюшечка, собрался, куда же ты, мой родненький? А одна из кошек спасенных – одну ведь мы оставили себе – так внимательно на меня смотрела, как будто понимала все мои внутренности, и внюхивалась осторожно в слезы, застывшие на полу. Как будто запах от них шел, что ли. Не то слово, подкосило. А потом он позвонил спустя неделю. И голос его был звонок, как будто бутоном розы по губам бил. Я, говорит, все еще здесь. Так и сказал, ты на меня не серчай, в полицию с заявлением не иди, даже если я не буду выходить на связь. Пускай хоть целый год. Потом смешок пошел. А я испугалась, все ли с ним хорошо. А потом он посерьезнел и вдруг выдал, что если и есть что на земле для него нечто стоящее, так это я – Ленусик, его зайчик, кролик и прочее.
Нет, местоположение свое он не открыл, да мне от радости все мозги вышибло. Как я могла на него думать плохое, когда вот он стоял где-то в ином мире – и звонил мне через смерть. Это я подумала тогда, не обращайте внимания. Нет, с сотовой связью он никогда не дружил, терял телефоны раз за разом, потому я и не удивилась, что он позвонил мне прямиком домой.
Я говорю вам: ни малейшего понятия о том, где он находится. Неревнивая я, если суждено тебе быть с человеком, ты все простишь и в прощении его своем поселишь. Вы видели моих сверстников? Они либо в морге лежат, либо в подворотне, либо костями к дивану приросли. Ждала и буду ждать, и попервоначалу думала, что вы меня вызываете потому, что кто иной заявление о пропаже подал! Мало ли кто. И я встану перед вами, думала я, и прикажу свертывать дело, а вы, оказывается, убийства на человека в пропаже начинаете вешать? Конечно, я слышала о том, что произошло. Но Илюшечку подозревать? – Да я скорее поверю, что тот старик сам себя освежевал, умер, потом воскрес и снова принялся за свежевание тела своего. Тем более, что они могли не поделить? Ведь они не были даже знакомы?
Это невозможно, невозможно. И не надо мне протягивать стакан, может быть, вы опоить меня хотите? Он святой, слышите, он святой, святой, святой!..
3
Бывают закоренелые в своем грехе люди. В семинарии про таких говорили: это аггел их низринул в горло ада. К таким и Божье милосердие выборочно отправлять надобно. Ибо нахождением своим в пастве они эту паству сбивают хуже лукавого, хотя допускаю, что в диавола не верят и служить ему не служат.
Раб Божий Илия (зачеркнуто, прихожанин Церкви Сергия и Вакха, что на Ополье, Карлицкий И. И.) и относился к числу такой вот попорченной паствы, что блазнил не только священника-настоятеля, ниже самого Господа Бога. Вы спрашивали в начале нашей беседы, не является ли нарушением тайны исповеди дача показаний, а я бы с чистотой помыслов своих сказал, что нарушением гораздо большим является то, что я, по малоумию своему и избыточной любви ко всякому, даже столь заблудшему прихожанину, сразу на него не донес. Конечно, он убил, в том у меня не возникает никаких сомнений. И скварами своих жертв мерзких он наверняка похвалялся, и самому Ваалу эту людскую жертву посвятил, ибо был язычник, между нами говоря – погань, в своей душе сделал он
