Люси, совершенно голая, и накинулась на Джека, обняла его за шею и принялась целовать взасос. Полицейский попробовал закрыть их от фотографа.
За ней из дома выбежала женщина-полицейский с полотенцем, попыталась укутать в него Люси, но та вырывалась. Потребовались усилия обоих полицейских, чтобы отодрать ее от Джека. Тот просто стоял опустив руки, чтобы не касаться девушки ни в коем случае, а папарацци знай себе спускал затвор. Сделай он хоть один шаг вперед, Джек прямо на глазах полиции переломал бы ему все пальцы, один за другим.
– Готов спорить, такие истории происходят с вами ежедневно, – посочувствовал Джеку мужчина-полицейский.
– В общем, что бы этот парень тебе ни говорил, это чистая правда, – сказала напарнику женщина. – Если бы эта сучка была моей дочерью, я бы сама с радостью утопила ее в смывном бачке.
Это была высокая, стройная негритянка, выражение лица отчаянное плюс шрам, глубокая борозда над бровью; напарник – дородный белый мужчина, коротко стриженный, голубоглазый, не моргает, точь-в-точь как Люси.
– Пожалуйста, не забудьте провести экспертизу на предмет изнасилования, – попросил Джек, – а то вдруг я лгу.
Негритянка улыбнулась:
– А ты больше не попадай в неприятности, в общем, веди себя хорошо.
– Вы не против, если мы зайдем к вам в дом, надо уточнить кое-какие детали? – спросил здоровяк.
– Разумеется, заходите, – сказал Джек.
Ну и денек выдался, подумал он, глядя из окна. Он все надеялся, что фотограф переступит границы его земли, но парень знал свое дело и оставался на тротуаре. Он уехал только вместе с полицией.
Джек был очень удивлен, что полицейские ни на секунду не усомнились в истинности его версии событий; женщина, однако, предупредила Джека, что фотографии грудей Алисы на холодильнике лучше дома не держать. Джек рассказал ей, что на фотографиях, но она была непреклонна:
– Это не имеет ни малейшего значения. Если вдруг у тебя в доме еще что-нибудь случится, лучше, чтобы этих фоток тут не было.
Он показал ей обнаженную фотографию Эммы:
– Этой тоже?
– Быстро схватываешь суть дела, – усмехнулась негритянка. – Далеко пойдешь!
Когда они ушли, Джек нашел в ванной трусики Люси – слишком маленькие, наверное, полицейские их просто не заметили. Он выкинул их в помойку вместе с фотографиями маминых грудей и обнаженной Эммой.
Если бы только он не улетал назавтра в Галифакс! Наверное, он бы тогда серьезнее отнесся к инциденту и трижды подумал, прежде чем вот так запросто выкидывать эти снимки в помойку. Лишь позднее он поймет, что должен был бы сразу догадаться – любой журнал, купивший снимки папарацци, обязательно послал бы к Джеку домой человека покопаться в его мусоре, а равно и к Люси, чтобы взять интервью (она, естественно, скажет, что «просто пошутила»).
Когда ему позвонили из журнала (под предлогом написать продолжение репортажа), Джек сказал лишь, что полиция вела себя по всем правилам. А главное, копы целиком и полностью поверили Джеку и забрали в участок Люси.
– В общем, вы все сами понимаете, – сказал он журналистке, которая представилась «верификатором фактов».
Джек-то хотел сказать, что, если бы он был виноват, полиция забрала бы его.
Но, отправляясь наутро в Галифакс, он ни о чем подобном не думал. На фоне всего, что с ним случилось, – потерянные годы, неверные решения – инцидент с Люси терялся, обращался в ничто. Он даже доктору Гарсия не стал звонить.
«Зачем, – подумал Джек, – пусть подождет, расскажу все в хронологическом порядке».
Но в массовом сознании из ничего может возникнуть нечто. Джек ничего не сделал Люси – он просто попробовал присмотреть за ней, как полагается ответственному взрослому человеку, когда ей было четыре года. Но желтые журналы, питающиеся скандалами, мыслят иначе – опубликовав фотографии и слова Люси, которая назвала все происшедшее шуткой, они так все описали, что от инцидента повеяло нехорошим душком; читатели все как один поверили, что Джек Бернс сумел выкрутиться из какой-то очень неприятной истории.
Когда придет время, Джек не сразу найдет в себе силы рассказать об этом доктору Гарсия. Но в тот день на его пути поставили капкан – точнее, определили место для капкана; Люси, сама того не желая, помогла одному человеку, который в будущем захочет Джека в него поймать. А ведь чернокожая полисменша предупреждала его! Джек выкинул фотографии, как она и советовала, но фотографии – это только полдела. Как это она сказала?
– Если вдруг у тебя в доме еще что-нибудь случится…
Глава 34. Галифакс
Джек позвонил в офис Мишель Махер с мобильного телефона по дороге в аэропорт. В Лос-Анджелесе было раннее утро, но трубку сняли – в Массачусетсе на три часа больше. Говорила милая медсестра по имени Аманда, она сказала Джеку, что у доктора Махер пациент.
Джек изложил Аманде, кто он и куда собирается, добавил, что ходил с Мишель в одну школу (и хватит на этом пока).
– Я все про вас знаю, – сообщила Аманда. – Мы ее чуть не убили на месте, когда она отказалась пойти на оскаровскую церемонию с вами.
– Вот оно что.
– Так вы собираетесь с ней обедать? – спросила Аманда.
Он понял, что в больнице все знают про посланное ему письмо, наверное, Аманда его и печатала.
Джек сказал, что намерен заглянуть к доктору Махер на пути домой из Галифакса, он уже забронировал обратный билет с остановкой в Бостоне. Если Мишель свободна в тот вечер или следующим утром, то все в порядке, но других возможностей у Джека нет.
– Ага, значит, мы договорились уже и до ужина! – восхищенно воскликнула Аманда. – Значит, в программе обед и ужин! А там, глядишь, и завтрак!
Джек сказал, что позвонит Аманде позднее из Галифакса, просто уточнить, что все в силе.
– Предлагаю вам остановиться в «Чарльз-отеле» в Кембридже, оттуда до больницы
