удовольствия, – Соня тоже смеялась, – а Тая говорила, что так нельзя, что она хочет сама себя обеспечивать, деньги поднимать, работать на двух работах? – и вдруг они одновременно замолкли, – а работаю на двух работах я. Ирония судьбы, – разведя руками, она повернулась ко мне, и на её лице не было ни следа веселья.
До выпускного было ещё пару дней. У Миланы были какие-то дела в Университете по поводу её диплома, и она сказала, что вечерами она для меня полностью свободна, а днём она не сможет уделять мне внимание. Я не обиделась, а отнеслась с пониманием. К тому же, я была не против погулять и одна.
В один из таких дней, уже ближе к вечеру, после осмотра местных магазином и парков, я решила зайти за Миланой. В комнате её не было, но Соня сказала, что она сейчас у своего друга.
– Второй блок на четвёртом этаже. Комната та, которая слева от двери блок.
Я поблагодарила её и пошла на четвёртый этаж.
Дверь в блок была приоткрыта. Зайдя в прихожую, я услышала музыку, которая шла как раз из той двери, где должна была быть Милана. Я уже собиралась нажать на дверную ручку, когда услышала странный скрип и стоны. Так, конечно, делать не хорошо, но я посмотрела в замочную скважину.
В колонках играли $uicideboy$, Милана и какой-то парень, младше её на вид (да мне там все казались невероятно молодыми), проводили время друг с другом на первом этаже скрипучей двухъярусной кровати. Его нога постоянно соскальзывала вниз – на мой взгляд, кровать была слишком узкой даже для одного человека, а лежать в ней вдвоём, можно было только так, как это было в их случае: то есть, друг на друге.
У юноши тоже был пирсинг, а на левом локте был забит рукав. Когда она кончала, её лицо искривилось в аскале, и она зажмурилась, пытаясь не кричать, её ногти глубоко впились ему в спину, и, судя по всему, он кончил вместе с ней. Когда их тела обмякли, Carrollton закончилась, и заиграла Falling Down. Они перевернулись на бок, пытаясь хоть как-то уместиться вдвоём и не упасть с краю. Милана уткнулась лицом в его грудь, а он гладил её по голове. Она приподнялась и, нежно положив руку ему на лицо, сказала что-то, наверное, что любит, или что счастлива – судя по тому, что он прижал её сильнее. Так они и лежали, обнявшись, пока не закончилась песня. Когда Милана начала вставать, я бесшумно выскользнула из блока.
– О Господи, прости меня, – сказала Милана, – я не хотела, чтобы ты всё это слышала.
Я не решилась ей сказать, что ещё и видела.
– А кто он вообще, что за парень?
– А, да так, мой друг.
– Друг?
– Ну да.
– Ну вы вместе?
– Нет.
– А как так?
– Ну, мы не любим друг друга, смысл нам быть вместе?
– А почему вы тогда спите?
Она тяжело вздохнула.
– Друзья бывают разные. Вот, бывают, например, такие друзья, которые твоя семья, – она указала рукой на кастрюлю пельменей, которые варила для Антона, потому что он сказал, что сегодня был тяжёлый день на работе, и ничего бы не сделало его таким счастливым, как готовый ужин.
– Ужин, конечно, так себе, но что-то более замысловатое готовить я ему не буду – это уж пусть его девушка делает. А так, спасти Антона от голода и себя от голодного Антона – мне не трудно.
– Да, но вот всё-таки Марк.
– А что Марк?
– Но как же, если ты с ним так счастлива…
В этот момент на кухню зашёл Марк.
– Марк! – окликнула его Милана, – познакомься, это Лен.
Марк подошёл и кивнул мне.
– Рад познакомиться, Элеонора, – его голос был спокойным и мягким, – Милана про тебя много рассказывала.
Внешне Марк был очень похож на Милану: чёрные волосы, пирсинг, татуировка, очень угловатое лицо, даже одет он был точно так же – в чёрные джинсы и футболку. Поздоровавшись и заглянув мне в глаза, Марк ушёл, и на этом наше короткое знакомство окончилось.
С Миланой здоровалось огромное количество людей. Некоторые из них обращались к ней по имени: те, с кем она здоровалась тепло, и с кем, видимо, общалась близко, те называли её Лана; а с другими она здоровалась очень сухо, почти официально, и они обращались к ней Милана.
Я спросила, в чём она собирается идти на выпускной. Она ответила, что ей плевать. Я удивилась и спросила, неужели она ещё не выбрала себе платье? Она ответила, что давным-давно купила красивое платье на какой-то распродаже, и что ни разу его не надевала, так что планирует идти в нём. Я уговорила её показать мне платье. Платье выглядело как самая обычная длинная ночнушка. Услышав мою критику, Милана лишь пожала плечами. Она наотрез отказалась что-либо мерить, сказав, что ей на это абсолютно плевать. Я недоумевала. Я ещё за полгода начала выбирать ткань для платья, которое мне шили на заказ…
И вот, этот день настал. Милана заранее оформила мне пропуск в Университет, чтобы я смогла посетить торжественную часть, где ей будут вручать диплом.
Зайдя утром в её комнату, я застала их с Соней за макияжем. Милана выглядела восхитительно. Длинные чёрные волосы, вьющиеся у концов, приподнятые у корней, локонами лежали на её спине. Она сделала на глазах крупные стрелки, а на нижнее веко нанесла сияющий тёмно-синий глиттер; на скулах поблёскивал хайлайтер; по ровному тону кожи было ясно, что тут не обошлось без тонального крема, но его было совсем не видно, и никакой границы между лицом и шеей не было. Она попросила меня подождать и села красить Соню. Платье, которое выглядело на вешалке, как дурацкая ночнушка, сидело на ней, как вечернее платье, а многочисленный пирсинг загадочно поблёскивал за волосами. Не могу поверить, что ещё вчера она выглядела, как студент-подросток, причисляющий себя к готам.
– Ну вот, вот, – она раскинула руки, – да, я красивая, да, волосы уложила, маникюр сделала, глазищи накрасила. Ну и что?
– Ну как что?
– Да вот так – что? Кому это нужно?
– А тебе?
– Мне плевать, – она махнула рукой, и мы пошли на церемонию.
Уверенно шагая на высоких каблуках, Милана была вне конкуренции. Единственным, что омрачало её внешний вид, была эта кислая мина, выражающая чуть ли не отвращение.
– Да в чём дело, Милана? Радуйся!
Она смотрела на меня, как на идиотку, а её друзья всё время хихикали рядом со мной. Мне было не по себе.
Мне
