плане он лыбится, рассуждая о «черной душе» Гари, которого все жутко боялись. Обитатель городка на севере Малайзии, он целый день подает клиентам жареных кур и капустный салат, а вечером гоняет на мотороллере в компании своих шпанистых друзей, но сейчас невероятно горд тем, что его физиономия сорок пять секунд помаячит на телеэкране. Он нелеп. От его вида разбирает смех. Обхохочешься.
Вновь на экране дядюшка. Если прежде была комедия, то теперь настоящий фарс. Человек, с которым Гари почти не разговаривал, представлен его приемным отцом. Проживая вместе, они старались встречаться как можно реже. Гари помнит свое безмерное облегчение, когда возвращался в пустое жилище, и помнит гнетущий страх от ночного скрипа решетчатой двери. Нередко он заставал и такую картину: дядя/приемный отец развалился на плетеном пластиковом топчане, из раззявленного рта его тянется нитка засохшей слюны, поблескивая на подбородке, точно морская соль на прибрежных камнях, выпуклый затылок опушен вздыбленными перьями жидких волос, торчащий нос смахивает на черепашью башку. Старик и впрямь походил на черепашку-ниндзя из комиксов. Когда Гари первый раз вышибли из школы (за что именно, уже не помнилось, скорее всего, за курение на перемене), он прекрасно знал, что его ждет по возвращении домой. Приемный папаша отлупил его башмаком, приговаривая, что школа – это зряшная трата денег, пора дармоеду поступить в официанты или грузчики. Дерганые взмахи костлявой руки и впрямь уподобляли его фантастическому мутанту, старой черепашке-ниндзя. Один в номере, Гари барахтается в море комиксных воспоминаний о своем детстве, и его разбирает смех.
Смех сквозь слезы.
Слава богу, в бесконечном утомительном представлении наступает антракт. Звездные теленовости переключаются на другую знаменитость – возрастную поп-певицу, которая на встрече с поклонниками упала в обморок. Ходят слухи, что она беременна. Гари ее знает. Публика считает ее спесивицей, но Гари к ней расположен, он помнит ее доброту в свои первые дни в Тайбэе. Видя его усилия овладеть вокальным и актерским мастерством, она сказала: «Не переживай, в любом случае ты станешь большой звездой, тут без вариантов». – «Ха-ха, – ответил Гари. – Оно мне надо?» – «У тебя нет иного пути».
Они оба любят лапшу под острой мясной подливкой, и в гастрольном туре по Малайзии певица стала завсегдатаем уличных прилавков, желая отведать здешние деликатесы, рекомендованные Гари. В интервью местной прессе она назвала его своим «суррогатным сыном», и Гари, хоть они не настолько близки, ее понял, ибо и сам питал к ней почти сыновьи чувства. Он знал, что певица несчастна, поскольку и вправду беременна от богатого семейного человека, который не бросит жену. В свои сорок шесть она посчитала, что утратила привлекательность, и решилась на пластическую операцию, которая вернет ей былую неотразимость. Возле клиники день и ночь дежурят папарацци, усугубляя ее страдания. Только вот незадача: от ее несчастий Гари немного легче. Пока телевизионщики сосредоточены на горестях певицы, он получает передышку от дурацкого спектакля о своей жизни. Надеяться на долгую паузу не стоит, ибо рано или поздно репортеры, сделав круг, вернутся к нему. Как ни верти, но слава певицы уже погасла, а он пока что суперзвезда. По крайней мере, был ею всего пару дней назад.
Гари выключает телевизор и пялится в погасший экран. Руки чешутся включить его снова. Насмешливая печаль его жизни невыносима, однако стала привычной. Хочется увидеть знакомцев из прошлого и, в свою очередь, посмеяться над ними. Но, устояв перед искушением, Гари запускает компьютер и открывает свою страницу в Фейсбуке, которую ведет его звукозаписывающая фирма. Ему запрещено отвечать поклонникам лично, все его публикации сочинены отделом по связям с общественностью. Я очень сожалею о неловкой ситуации, созданной моим поведением, и глубоко тронут вашей поддержкой, она придает мне сил. Мои беды нас сблизили. Спасибо, спасибо вам.
Ободряющие послания хлынули со всех уголков Азии. Пятнадцати-шестнадцатилетние девушки не желали терять свое божество. Что бы ты ни сделал, я всегда буду любить тебя, потому что ты прекрасной души человек. Гари не мог поступить дурно, его оболгали враги. ВРУНЫ! Гари – безгрешное дитя любовных мечтаний, он жертва! Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ГАРИ, ТЫ МОЙ ИДОЛ НАВЕКИ.
Он думал, эти сообщения его обнадежат, но нет. Напротив, они злят. Гари ненавидит своих поклонниц. Они не желают правды, не хотят видеть, насколько он испорчен. Для них он по-прежнему непорочный агнец, который придаст радости их жалким жизням и привнесет смысл в их никчемное существование, хотя в реальности он может вызвать только одно чувство – отвращение. Они противны тем, что нуждаются в нем и требуют обеспечить их мечтами. На это он уже неспособен. Гари закрывает глаза, чужая потребность в нем давит, точно набрякшее недвижимое небо в сезон дождей, готовое его поглотить. Как и все прочие, поклонницы уверены, что вся эта шумиха в прессе и интернете – сфабрикованная чепуха, которую нельзя воспринимать всерьез, и не понимают главного: даже если в этих байках, состряпанных ничтожествами, не имеющими собственной жизни, все искажено и преувеличено, они правдивы в одном: Гари всегда был мерзавцем.
Он садится на пол и разглядывает пестрый ковер из газет и журналов, где в словах и картинках собрана вся его жизнь. В комнате кавардак: разбросанная одежда поникшими водорослями свешивается со стульев и кресел в шелковой обивке, повсюду грязные тарелки и чашки. Номер не убирали три дня. Наверное, продюсер запретил входить к нему. А может, горничные боятся, что их побьют или изнасилуют. Наваливается страшная усталость, но пересечь комнату и залезть в кровать кажется непосильной задачей. Тело ноет, лицо и шея в липкой испарине. Гари ложится прямо на толстый слой газет и журналов и сворачивается калачиком. На каждое его шевеленье печатная продукция отзывается громким шелестом.
В какой-то степени нынешняя взбаламученная и запутанная жизнь Гари, о которой повествуют репортажи, всего-навсего продолжение его прежней взбаламученной и запутанной жизни. Всем нам хочется верить в сказку с добрым концом о деревенском парнишке, который прославился на весь свет, сохранив чистоту и невинность, но природа современного мира такова, что все в нем с первых минут подвержено порче, и Гари лишнее тому подтверждение: чистота и тлен нераздельны, а красота – иной облик разврата. У тщеславия своя цена, и вот сейчас Гари платит по счету. Все большие концерты, включая залы Шанхая и Пекина, отменены, и даже выступления на скромных площадках в Сиане и Фучжоу отложены на неопределенный срок. Один из главных спонсоров уже известил о расторжении контракта стоимостью, по слухам, десять миллионов юаней, со всех рекламных щитов убраны плакаты, на которых улыбающийся Гари держит банку содовой. Следом, конечно, уберут и другие, поскольку алкоголик
