когда в кровати ко мне присоединился Бредин.
— Слушай, я… — устало промямлила и, глубоко вздохнув, закрыла глаза.
У меня не было сил даже сформулировать свою противоречивую мысль. Я вновь желала, чтобы он убирался прочь и никуда не уходил.
Парень положил ладонь на бедро, провел ею вдоль бока и, прижавшись ко мне всем телом, с тяжёлым вздохом целомудренно коснулся губами моей щеки. В его действиях тоже хватало противоречий.
— Давай спать. Завтра тебя ждёт очередное сражение.
— С кем? — сонно пробормотала, чувствуя, как проваливаюсь в сон.
— С самой собой конечно, — прошептал Бредин, поглаживая мой затылок.
Глава 13. Японское карри и анатомия чувств
Мой первый итальянский понедельник задал характер всей последующей неделе. Я окончательно слетела с катушек… Впрочем, обо всем по порядку.
Наша с Брединым пьянка и ночная вылазка на кладбище привела к тому, что во вторник я мечтала лишь об одном — выспаться. Но судьба в лице моего куратора Жанны Бернардовны уготовила мне очередной насыщенный день. После лекций она позвонила и пригласила на новую экскурсию. Ну… как пригласила. Сказала, что через час ждёт меня на пьяццо Гальвани в старом здании Университета, и велела прихватить с собой Бредина. Мозги работали вполсилы, и на свою беду я не смогла вовремя придумать убедительной отмазки, чтобы никуда не идти. Поэтому пришлось звонить парню. Тот, как назло, был бодр и весел, и с большим энтузиазмом воспринял мои слова. Ещё бы…
Возле здания Архигимназии меня поджидали четверо: Жанна, Дарья, Бредин и незнакомец. Это был мужчина лет сорока, возможно меньше, высокий курчавый брюнет с зелёными глазами и аккуратной растительностью на лице. Нового знакомого Жанны Бернардовны и доктора исторических наук старейшего вуза Европы представили мне, как профессора Марчелло Лоретти.
Дарья держалась с привычным отчуждением. Несколько раз я ощутила на себе ее цепкий холодный взгляд. Временами она пялилась на Бредина, а тот — на меня. Так мы оказались в огромном помещении Анатомического театра.
Здание, построенное в 1637 году, служило местом для демонстрации студентам-медикам процесса препарирования трупов. Помещение представляло собой своеобразный амфитеатр из дерева, в центре которого находился мраморный стол. Таким образом, в прежние времена все имели возможность наблюдать за тем, что происходило на этом столе, а именно — за вскрытием тел. Здесь же находилась и кафедра. По обеим ее сторонам стояли две статуи, изображающие людей, лишенных кожи, что давало представление об анатомии мышц. В любой другой день я несомненно бы удивилась, оказавшись в столь уникальном месте. Но только не после ночной экскурсии на старинное кладбище. Это впечатление было трудно затмить.
Обе аспирантки спустились по ступеням в центр зала, а мы с Брединым зависли возле перил, любуясь необычным потолком, украшенным фигурами созвездий.
— Это работы Антонио Леванти, — по-английски пояснил наш новый знакомый.
Марчелло, засунув руки в карманы светлых брюк, стоял ниже. Свой темно-коричневый джемпер он накинул на спину и завязал лёгким узлом на груди.
— Ммм, — промычала я так, будто это имя мне что-то говорило.
— А это, — он указал на фигуру, располагавшуюся в центре потолка, — Аполлон.
— Покровитель медицины, — поумничал Бредин.
— Совершенно верно, — кивнул Марчелло.
— Сейчас же здесь… никого не… — я пыталась припомнить, как на английском будет звучать глагол «потрошить» и указала на мраморный стол за деревянным ограждением.
— Нет, конечно, нет, — замотал головой профессор, — здесь иногда бывают зрители, но приходят они сюда за тем, чтобы посмотреть театральное представление. Бывает, тут выступают даже комики. У этого места удивительная судьба. Само здание было разрушено в сорок четвертом во время бомбардировки, но скульптуры чудом оказались нетронутыми… — он покачнулся на пятках и добавил: — Война оставила свой след в этом городе.
— В нашем тоже, — я пожала плечами.
— В вашем? Вы же из… Челябинска? — удивлённо спросил Марчелло.
— Так точно, — бодрым тоном ответила, заметив улыбку Бредина. — Наш завод в годы войны был главным центром по производству танков.
— А ещё у нас выпускали знаменитые «Катюши», — поддакнул Бредин. — Самолёты, снаряды, мины… много чего делали из челябинской брони.
— К сожалению, я не военный историк, — улыбнулся мужчина. — Но мне хорошо известна боевая слава русского оружия. Кто знает, каким был наш мир, если бы фашизм победил?
— Думаю, тогда я не смог бы ходить на ваши лекции, а вы — преподавать, — предположил Бредин.
— Уверен, не это было бы самым страшным, — задумчиво произнес Марчелло. — Так… значит ты посещаешь мой курс? — спросил он.
— Со вчерашнего дня, — кивнул парень
— И как я? Солидно выгляжу? — заговорщицки спросил мужчина.
— У вас здорово выходит, — похвалил Бредин восходящее светило итальянской науки.
— Это радует. Я только второй месяц, как получил степень.
— Никогда бы не подумал. Вы настоящий профи, профессор, — заметил парень, оттачивая приём подхалимажа.
Марчелло улыбался и что-то обдумывал, водя рукой по перилам, а затем неожиданно спросил:
— Так… какие планы у вас на выходные?
Мы с Брединым переглянулись. На самом деле, у меня был прежний план — выспаться, и пока так далеко я не загадывала.
— Знаете, что… — интригующе произнес мужчина. — Приглашаю вас к себе на виллу в субботу. Думаю, два историка всегда найдут, о чем поговорить. Да и дамам будет, на что взглянуть, — Марчелло повернулся и ненадолго задержал взгляд на Жанне.
Так вот в чем было дело! Он искал повод, чтобы подкатить к ней. Сначала эта экскурсия, теперь поездка… Ох и прыткие эти итальянцы! Совсем как Бредин.
Стоило профессору нас оставить, как парень завел руку мне за спину и прошептал на ухо:
— Я соскучился, Котова. Весь день о тебе думаю… В общем, ничего нового.
Я отпрянула и напустила на себя суровый вид. Мы так и не обсуждали с прошлой ночи то, что между нами происходило. Утром я еле встала, даже на завтрак не было сил. Какие уж там разговоры?
— Ничего не говори, ладно? — сказал он, нащупав мою ладонь. — Я уже по лицу вижу, что ты снова хочешь на меня наехать.
— Ничего я не хочу, — я уставилась на мраморный стол, рядом с ним Марчелло что-то рассказывал аспиранткам. — Я спать хочу.
— Сейчас пойдем спать, — пообещал парень.
— Ты сказал, что найдешь себе другое жилье, — напомнила ему.
— Ты правда этого хочешь? — он буравил меня пристальным взглядом.
— А если я хочу?
— Тогда я уйду.
Он разжал пальцы, отпуская мою ладонь, но я не позволила ему этого сделать, удержав руку парня.
— Не надо.
И повернулась к окну, проклиная себя за собственную бесхребетность… А уже через полтора часа спала без задних ног в объятиях Бредина… Мне снилась
