Круть (с разделением на главы) - Виктор Олегович Пелевин

— Зачем моё согласие?

— Таково одно из правил вашего мира, ограничивающих мою силу. Свободная воля — одно из твоих тонких тел. Чтобы оно стало моим, добровольное согласие необходимо.

— Мне надо подумать.

— Думай, — сказал Ахилл. — Время ещё есть. Теперь мне не нужен этот похабный электрический ящик, чтобы тебя найти. На память о нашей встрече я подарю тебе свою мудрость.

— Как?

— С этой минуты ты сможешь объяснять людям тайны мироздания. Отвечать на любые вопросы об устройстве мира. А если ты согласишься стать моей опорой, я подарю тебе и свою силу. Тогда ты наяву вспомнишь, что ты — это я. И разницы между нами больше не будет.

Зашуршали папоротники. Кукер огляделся по сторонам.

— Сейчас на тебя нападёт трёхрогий зверь, — сказал Ахилл. — Он опасен, но ты не умрешь. Договорим потом…

Наступила тьма — REM-фаза сна кончилась. Прошла секунда, и я вывалился из темноты в кабинет Ломаса.

— Отлично, — сказал Ломас. — Теперь мы знаем, что именно видел Кукер.

— Откуда взялся этот ящер? — спросил я. — Он тоже был частью симуляции?

— В известном смысле да.

— Тогда это наш программный продукт? Ведь создающие симуляцию импульсы могли прийти только из наших сетей.

— Формально да, — ответил Ломас. — Мы не засекли внешних подключений. Но это не значит, что их не было. Возможна какая-то, э-э-э… модуляция нашего фида, я не знаю. Если используется наше оборудование, то очень хитрым образом.

— Вирус? — спросил я. — Червь?

— Возможно. Но это не чисто программная атака — её бы мы заметили. Тут явление другой природы. Ахилл сам всё объяснил. Система думает, что обслуживает людей, а на самом деле там…

— Кто-то ещё.

— Да. Вы поняли, что Ахилл говорил про свою мудрость? Каким это образом он собирается подарить её Кукеру?

Я пожал плечами.

— Возможно, он подключил к нему какуюто… Не знаю, справку. У древних духов может быть своя система HEV.

— Интересно, — сказал Ломас. — Очень интересно. Да, после контактов с духовным миром люди начинают изъясняться на незнакомых языках, пророчествовать, изрекать истины… Вы помните, как брать на славянку?

— Вы про slave-режим?

— Да, Маркус. Так это называют на вашем сленге.

— Помню, конечно. Желателен преторианский имплант.

— Посмотрите, вдруг там в камере у кого-нибудь есть. Если найдёте, возьмите заключённого на внешнее управление и попробуйте поговорить с Кукером. Ковырните эту его мудрость. Проверим, правду ли сказал ящер.

— Как?

— Надо спросить его о чём-то, чего уголовник знать не должен. О тайнах мироздания, об устройстве мира. Оцените общую эрудицию.

— Ладно, — сказал я. — Спрошу о чём-нибудь таком, чего не понимаю сам.

— Можно к пернатому обратиться?

Кукер, восседавший на вершине петушатника в полном блатном гриме, встрепенулся, открыл глаза — и хмуро поглядел с озарённых лампадами высот в полутьму хаты.

— Ты кто?

— Сеня Пызырыкский. Щипач с Тамбова. Чалюсь по народной — взяли с туманом. Туман мусора сами подкинули.

— Щипач — человек уважаемый, — ответил Кукер. — Хоть и не петух, конечно. А раньше кем был?

— Служил в Претории.

— О как. Из Претория в щипачи. Какие сложности, мусорок?

— Сложностей никаких. Тут базар катался, что ты, Кукер, любой вопрос разъяснить можешь.

— Любой не любой — не знаю. Некоторые могу.

— Хотел поинтересоваться парой непоняток.

— Каких?

— Просто про жизнь нашу. Много лет уточнить хочу, но не могу.

— Ну говори.

— Скажи, Кукер, а сколько нашему миру лет? Я имею в виду, не Земле, а вообще всему мирозданию?

— А чё именно у меня интересуешься?

— Тебе братва верит.

— А. Ну ладно тогда. Кумчасть утверждает, что примерно четырнадцать миллиардов. Если точно, тринадцать и восемь десятых.

— А что раньше было?

Кукер немного подумал, и на его губах нарисовалась еле заметная презрительная усмешка.

— Если официально, ничего.

— Это как? Что-то всегда бывает раньше.

— Тогда не было времени, Сеня. Значит, никакого «раньше».

— Что значит — не было времени? Оно что, на месте стояло?

— Стоять было нечему. И негде.

— То есть вообще ничего?

— Даже его не было.

Сеня обвёл братву глазами, словно приглашая народ изумиться вместе с ним такой наглой разводке.

— Это как так может быть?

— «Ничего» бывает, когда есть что-то другое. В одном месте есть, в другом нет. А если нет вообще ничего, ничего тоже нету. Его заметить некому, поэтому и говорить не о чем.

— Хорошо, — сказал Сеня. — А как тогда всё началось? И почему?

— Этого кумчасть не знает, — ответил Кукер. — Кум просто наблюдает за прилетающим из космоса светом. А потом объясняет увиденное.

— Ну а как сосчитали, что прошло именно четырнадцать миллиардов лет?

— Там много разных методик. Например, по древнему свету. Который летит по Вселенной с тех пор, как она стала прозрачной.

— А почему он до сих пор летит? Почему не пролетел, раз столько времени прошло?

— Для света нет времени, Сеня. Есть только вечное сейчас.

— И откуда этот свет летит?

— Со всех сторон.

— А почему со всех сторон, а не из того места, где был в начале? Он должен лететь из того места, где всё началось.

— Верно. Но это место для нас везде.

— Как так может быть?

— Инфляция, — сказал Кукер. — Ты про инфляцию слышал?

— А то нет.

— Знаешь, откуда она?

— Из центробанка?

— Верно. Начинают в центробанке, но потом она везде — хоть в ларьке, хоть на рынке, хоть у барыги, где туман берёшь. Космическая инфляция — то же самое. Свет летит из того места, где всё началось. Но оно для нас теперь со всех сторон сразу.

— Да как же он не пролетел ещё?

— Пространство расширяется быстрее, чем свет прилетает. Такая инфляция сильная. Как если цены растут быстрее, чем зарплата. Получается, что зарплата всё больше, а денег всё меньше. И так четырнадцать миллиардов лет.

— Подожди, — сказал Сеня, — подожди. Чего-то тут мутное.