— Не припомню, чтобы я их видела, — неуверенно проговорила Алиса. — Значит, придется ложиться на ощупь.
— Я утром попрошу спички и свечи, — сказала Эмили. — У меня в спальне вообще нет света. Не знаю, как я буду спускаться и подниматься по лестнице в темноте.
Эмили туда не заглядывала.
— Может быть, и есть.
— Нечего ползать по лестнице в темноте, шею сломаешь, — буркнула Алиса.
Наконец они дошли до коттеджа. Дверь открылась с неестественно громким и зловещим треском. Закрыли они ее с некоторым трудом — мешал ветер.
— Сегодня не почитаешь, — попыталась пошутить Алиса. — Поднимайся осторожнее.
Эмили ощупью прошла через гостиную и поднялась по лестнице. Ей не хотелось уходить от остальных, которые продолжали болтать и смеяться. Оказавшись в своей каморке и несколько раз ударившись головой о потолок, она разделась и залезла в ледяную постель. Ветер свистел в дымоходе и стучал в окно. Дом ведьмы. Тут жили только женщины, и все они плохо кончили. Она никак не могла выкинуть из головы эти слова.
— И это пройдет, — сказала она себе. — Я тут только на неделю, а потом… потом Робби вернется, и мы с ним будем жить в солнечной Австралии.
Она представила, что лежит рядом с ним в постели и он целует ее. Вспомнила, какие ощущения испытывала, когда они занимались любовью.
Утром она напишет ему и расскажет о проклятом коттедже и походе в паб. Он посмеется, читая.
ГЛАВА XVII
К утру ветер не унялся. Он ревел и бил прямо в лицо, пока они шли к дому. Миссис Трелони впустила их со словами:
— Закрывайте двери быстрее, а то у меня тесто не поднимется.
Утруждать себя приветствиями она не стала, и Эмили подумала, что экономка ненавидит любую лишнюю работу.
Перед ними поставили три миски овсянки — обычный завтрак во всяком месте, где им случалось бывать, — но здесь к каше подали кувшин со сливками и коричневый сахар, так что получилось довольно вкусно. За кашей последовали тосты с мармеладом и чай, и, поев, девушки почувствовали, что готовы к работе.
— Кажется, на таком ветру нет смысла заводить газонокосилку, — сказала Эмили. — Давайте начнем с клумб у дорожки.
Они вытащили тяпки и лопаты и стали пропалывать сорняки. Те давно никто не трогал, и заметить между ними цветы было непросто. Розовые кусты выпустили длинные побеги, которые переплелись с вьюнком. Эмили буркнула что-то, когда ей в ладонь воткнулся шип, нашла секатор и обрезала розу. Потом решила, что единственный способ спасти куст — обрезать его поосновательнее и дать вырасти заново. Она как раз справилась с одним стеблем, когда услышала возмущенный голос:
— Что выделаете, милочка!
Рядом стояла леди Чарльтон. Сегодня она накинула на черное платье шерстяную шаль. Тщательно изучив розовый куст через лорнет, она заявила:
— Вы же уничтожаете мои розы.
— Прошу прощения, — отозвалась Эмили, — но они так разрослись и перепутались с сорняками, что ничего лучшего не придумать.
— Розы обрезают не так, юная леди.
— Мы стараемся, как можем, — возразила Эмили. — Среди нас нет профессиональных садовников. До этого нам доводилось только выкапывать картошку и косить траву.
Леди Чарльтон удивленно заморгала, услышав речь Эмили — выговор девушки из хорошего общества.
— Кто вы? — спросила она, разглядывая Эмили в лорнет. — Ведь не фермерская же девушка.
— Именно она, — ответила Эмили. — Меня зовут Эмили Брайс.
— Господь милосердный! — воскликнула леди Чарльтон. — Я полагала, что в эту Земледельческую армию идут только дочери фермеров.
— Ничего подобного. Нас тут трое, одна из Лондона, одна служанка из большого поместья и я, дочь судьи. В наш отряд входит танцовщица из театра на пирсе, благовоспитанная вдова средних лет и всего две девушки, которые до этого имели отношение к сельскому хозяйству.
— Я учту, — произнесла леди Чарльтон, подняла висевший на шее лорнет и еще раз посмотрела на девушку. — Эмили Брайс, вы говорите?
— Да, миледи.
— Вы отсюда? Я не помню, чтобы я была знакома с Брайсами.
— Моя семья живет у Торки. Мой отец судья.
— В самом деле? — Пожилая леди продолжала ее изучать. — И как он относится к тому, что его дочь стала фермерской девушкой?
— Он об этом не слишком высокого мнения, — улыбнулась Эмили, — но мне нравится это занятие.
Леди Чарльтон кивнула, как будто одобряя.
— В таком случае я очень ценю вашу помощь. Сами видите, мой бедный сад в плачевном состоянии. Вы нормально устроились? В коттедже достаточно удобно?
— Боюсь, что назвать его уютным я не могу.
— А чего вы ожидали, «Ритца»? — Надменный тон вернулся.
— Нет, леди Чарльтон, но мы бы не отказались иметь мебель, которая не ломается, если на нее сесть. Там было всего два старых стула, и один из них рухнул. А кроме этого там вообще почти ничего нет.
— Понятно, — кивнула леди Чарльтон. — Вынуждена признать, что я не бывала там много лет, но, насколько я помню, коттедж был меблирован. Хотя, если подумать, там довольно долго никто не жил. Скажите Симпсону, чего вам недостает, и он подберет из ненужной в доме мебели.
— Спасибо, вы очень добры. И не могли бы мы попросить у вас свечей? Карабкаться наверх в темноте довольно страшно.
— Я полагала, что миссис Трелони позаботилась о мелочах, узнав от меня о вашем приезде. Сообщите ей, в чем вы нуждаетесь.
Эмили не хотелось говорить, что попытка получить хоть что-нибудь от миссис Трелони примерно равна попытке получить от козла молока. Ограничившись словами благодарности, она вернулась к работе.
Когда леди Чарльтон ушла, Алиса и Дейзи подошли к Эмили.
— Молодец, — похвалила Алиса. — Слышала я, что ты ей сказала.
— Симпсон найдет нам мебель, — поделилась Эмили, — а миссис Трелони даст свечей.
— Без боя она не сдастся, — пожала плечами Алиса.
К концу дня они пропололи все клумбы перед домом и обрезали розовые кусты. Девушки любовались
