что только что приехала в город, её пригласили на дискотеку, а там она увидела, как цыгане продают наркотики. Они побросали карты, стали кому-то звонить, а ей велели идти домой.
Выйдя на улицу, она почувствовала, как кружится голова, и присела на лавку возле отделения. Прошло минут пять. Полицейские всё не выходили. Полина заглянула в окно – они снова играли в карты.
Рядом был маленький продуктовый магазин. Полина зашла туда, купила бутылку лимонада «Таёжный доктор», а выходя, увидела, что цыган-наркодилер зашёл в полицейский участок.
Полина сделала несколько глотков лимонада и пошла дальше. По пути она констатировала у себя едкое пассивное чувство, которое рождается от созерцания банального зла. «Вероятно, его часто испытывают сотрудники жэка, закрашивая очередной незамысловатый хер на заборе, – думала она. – Покладистость, смирение, готовность стать жертвой, овцой, зависимой, как наркоманка, – не это ли часть русской идеи?..» Полине представился розовый поросёнок, неуверенно смотрящий на потрошёные свиные туши.
* * *
На следующий день она встала на рассвете и пошла к малярше Лене, которая накануне объяснила, где живёт, и пригласила в гости.
Квартира новой знакомой находилась в пятиэтажном доме: светлая, опрятная и не имела ничего лишнего. Все вещи лежали в шкафах и по ящикам в комодах. Стол в большой комнате стоял напротив телевизора.
Лена пригласила Полину за стол, на котором уже стояли горячая творожная запеканка, протёртая черника и чай.
– Угощайся! – сказала Лена, с трудом отрываясь от телевизора: героиня сериала заливалась слезами, а герой тряс кулаком.
– Спасибо, – сказала Полина.
– Кушай, деточка. Скажи, а у тебя водительские права есть?
– Есть.
– У меня тут стоит машина покойного брата, её бы в Вологду отогнать на продажу… Может, на обратном пути сможешь? Отдашь её там родне моей, вместе с документами.
– Да, конечно! Думаю, скоро уже поеду. Не нашла ничего, не повезло…
– Значит, в любви повезёт, – заверила Лена и окончательно погрузилась в телепередачу.
Ключи от чёрных «жигулей» и разрешение кататься на них были тут же получены. Настроение Полины улучшилось. Надо было бы наведаться к бабе Марфе, но ей захотелось поехать куда глаза глядят. Поехала по дороге к заводу, на северо-запад от города.
* * *
Вблизи завод выглядел устрашающе. Тёмная громада, внутри которой что-то однообразно рокотало. Полина поехала дальше. Проскочив перелесок, оказалась в низине, а впереди на холме красовался действующий храмовый комплекс за белыми каменными стенами.
Через пару километров была небольшая деревня, а за ней – другая. Чем дальше Полина ехала, тем хуже становилась дорога и совсем покинутыми выглядели деревушки. Наконец в удобном месте она развернулась и – обратно в город, вдруг дед-краевед что-нибудь ещё вспомнит?
* * *
– Да-да, есть у меня одна мыслишка! – заявил он. – Но сначала помоги мне набрать на компьютере отчёт, пожалуйста.
Полина, как и все молодые люди, умела очень быстро печатать текст, даже не глядя на клавиатуру. Через десять минут было всё сделано.
Затем Полина по просьбе деда перевозила коробки с вещами из дореволюционного дома, который приготовились сносить, устанавливала бесплатный антивирус на музейные компьютеры и носила – из подсобки – книги по истории Вологодского края. Когда закончила, уже вечерело. Краевед, важно поправив на себе зелёный пиджак, сказал:
– В доме напротив живёт баба Марфа, ей уже больше девяноста лет, так она с Леопольдовичем дружила. Она у окошка сидит. Вы её сразу увидите. Идите-идите, спросите.
* * *
У окошка и впрямь сидела старушка в халате и ситцевом платочке.
– Здравствуйте, баба Марфа.
– Здравствуй, голубушка, чем помочь-то?
– Скажите, пожалуйста, а вы знали Ивана Леопольдовича Ямановского?
– А как же! Я ему в музей вещички таскала. У стариков выпрашивала… А теперь сама старуха!
– Да нет, что вы такое говорите…
– А чего? Помру скоро, ясно дело.
– А Иван Леопольдович про коллекцию вам свою рассказывал?
– И показывал её даже! – радостно сообщила старушка и подмигнула: – Когда соблазнить хотел! Я ведь была моложе его, красивая!
– А вы не знаете, где она сейчас? Коллекция?
– Ну, девонька, это все знают…
– Все?
– У него была сараюха деревянная, он там открытки-то и держал, работал над ними… Ну а подожгли его эти…
– Кто?
– Менты советские, елданные… Ну Ваня и помер поэтому-то, с горя.
– Неужели?
– Сердечный приступ. Дня через два. Такой хороший человек был…
– А краевед из музея знает об этом?
– Ну, Лёвонька точно знает, он как раз тогда у него и учился!
– Спасибо вам большое!
– Да уж на здоровьице.
Чуть не заплакав от разочарования, Полина побрела к Лене прощаться. Больше в Кадникове ей было делать нечего. Вместе поужинали жареной картошкой с сосисками и квасом.
– А ты вот осталась бы, помогла… Завтра весь город будет мальчика искать.
– Какого мальчика?
– Из нашего детского интерната для слабоумных. Их повели на кефир, и он дёру дал в лес.
– Тут я не смогу помочь, только сама в лесу потеряюсь.
– Это верно, – кивнула Лена.
* * *
Ранним утром Полина выехала из города на чёрном «жигулёнке», который должна была передать в Вологде родственникам Лены. Поля, дорога и столбы с проводами тонули в тумане. Полина знала, что туман плотнее над утоптанной, обжитой землёй: так можно определить, где раньше жили люди, – просто приехав утром на место предполагаемого урочища. Она ехала медленно, вдыхая свежий влажный воздух через приоткрытое окно. По обочине в попутном направлении шёл какой-то мальчик. Услышав машину, он обернулся и поднял руку. Полина остановилась.
– Подвезёте до Вологды? – спросил он, заикаясь, и как-то странно, неестественно улыбнулся.
– Садись.
Слышался спокойный, мерный шум дороги. Проплывали деревни. «Кадников-городок, ни реки большой, ни дорог», как писал местный поэт, оставался всё дальше и дальше позади.
* * *
Полина почувствовала боль в левом плече и поняла, что лежит на каком-то страшно неудобном матрасе, а рядом кто-то громко и неприятно дышит. Она открыла глаза.
Рядом стояли Лена и дед-краевед. Малярша была чрезвычайно встревожена.
– Очнулась, родимая! – сказала малярша.
– Что случилось? – спросила Полина, с испугом вглядываясь в их лица.
– Что-что… Разбили вы машину, – ответил дед, а Лена всхлипнула. – Вы с мальчонкой были пристёгнуты, так что живы остались. И легко отделались, судя по всему.
– Где мы?
– В кадниковской больнице.
– А где мальчик?
– Снова в интернате, где ему ещё быть?.. Значит, вот что: вы теперь должны оплатить ремонт чужой машины, – сказал дед и посмотрел на Полину деловито и оценивающе, как на свою собственность. – Денег, надо полагать, у вас нет?
– Нет.
– Будете работать у меня в музее. Но имейте в виду, это госучреждение, зарплаты маленькие. Зато скучать не придётся…
Что ещё говорил дед, Полина не слышала. Она проваливалась в сон, где туман на рассвете скрадывал очертания городка, съедал их, как плесень съедает антикварные вещи, пепел растворялся в воде, пахло горелым маслом и где-то совсем близко, за забором, гудел завод по производству картофельных чипсов и быстрорастворимых супов.
Подземный покер
Правила такие. Используется колода из пятидесяти четырёх карт. Раздаётся по пять, участники кладут на кон по пятьдесят копеек. Смотришь свои карты и,
