личность, избавился от вещей, наврал про адрес.
– Кое-что не сходится, но в целом так и есть. Мы думаем, что он отправился на побережье, а потом каким-то способом вызвал или дождался сердечного приступа и вошел в воду. Но не знал, что после полуночи здесь сильные приливы. Вода просто вынесла его обратно. Думаю, он не рассчитывал на это. Скорее всего, он хотел, чтобы после него остались лишь его вещи, которые никто не смог бы опознать, так как он предварительно срезал все бирки.
– Как ловко ты все свел к единому знаменателю. Даже и не придерешься.
– Мы не можем копаться в несоответствиях вечность, как я уже сказал. Пора двигаться вперед. И я хочу, чтобы ты приняла это положение вещей и тоже… остановилась. Прости, но я думаю, что хватит.
– Ты для этого позвал меня? Чтобы сказать, чтобы я прекратила? Признай, что тебе просто неохота добывать правду, ты довольствуешься тем, что тебе скармливают твои ленивые подчиненные.
– Это не так.
– Питер Бергманн не был самоубийцей.
– Ты не можешь быть в этом уверена.
– Могу. Мне неважно, что говорит его тело или предсмертные поступки. Даже голубой пакет или камеры наблюдения, его золотой зуб и пять отправленных писем. Ты можешь списать это на самоубийство, мне тоже плевать. Только ответь – почему Слайго?
– Я не понимаю, что ты зациклилась на этом вопросе. Какая разница? Это мог быть любой другой город.
– Вот именно! – вскрикнула Сьюзан. – Мог быть. Но не стал. Мог быть. О господи! – вдруг вскричала она. – Дело не в Слайго. Ты прав, это всего лишь город, в котором он остановился. Но это не конечная точка его путешествия.
– Что ты пытаешься сказать?
– Забудь про то, что я сказала, и не торопись закрывать это дело. Нам нужно искать причину не в Слайго. Нам нужно понять, почему он оказался в Россес-Пойнт.
* * *
– Добрый вечер, Слайго! В эфире Сьюзан Уолш и истории, которые интересно слушать.
По преданию, когда-то давно на территории нашего графства жили два великана. Они никак не могли поделить бразды правления над местностью, где было слишком тесно двоим. Их встречи оборачивались то ссорами, то битвами. Каждый хотел быть единственным правителем этих мест. Владыкой несметных природных богатств, озер, кишащих рыбой, могучих рек с крутыми порогами, плодородных земель, полных драгоценных камней.
Они жили на противоположных склонах величественной горы. Бычьей горы, если быть точнее, – и как-то раз встретились у ее подножья. И снова принялись спорить, кто сильнее и могущественнее. Ожесточенной спор вскоре перешел в драку. Два могучих тела беспощадно набрасывались друг на друга, обуреваемые ненавистью, стараясь нанести сокрушительные по силе удары. Они грохотали, как камнепад, один свирепее другого. И тогда поняли два великана, что им не найти истины, что каждому придется смириться с силой другого и уважать ее. Ни один не смог победить в этой схватке, так как были они равны в мощи своих мускулов и ярости. И тогда великаны решили, что повелителем станет тот, кто одним ударом расколет громадный камень.
Они нашли самый крепкий, самый большой валун в округе, и первый великан нанес удар. Камень остался стоять непоколебимым. Тогда второй великан размахнулся и что есть мочи громыхнул по неприступной тверди. Валун раскололся на две части и с тех пор так и остался стоять, разделенный надвое. Существует поверье, что, если пройти через образовавшуюся щель три раза, камень сомкнется и убьет тебя. Не знаю, проверял ли кто-нибудь, насколько достоверна эта легенда, но лично я не знаю ни одного человека, который осмелился бы пройти сквозь расщелину три раза.
Как вы все поняли, я говорю о Сплит-Рок – нашей достопримечательности, расколотом пополам древне-вековом камне. Я не случайно вспомнила об этой легенде. Бывали ли у вас моменты, когда обстоятельства зажимали и ты словно внутри такого камня – с одной стороны одна его половина, с другой – другая. Оказывались ли вы когда-нибудь перед выбором: бездействовать или пройти сквозь расщелину третий раз и посмотреть, что же будет дальше? Убьет ли вас это решение, покалечит или вы выберетесь оттуда другим человеком, обновленным, готовым к новым подвигам и свершениям?
И у нас есть звонок. Доброй ночи, Гаррет! Рада вновь слышать тебя.
– Привет, Сьюзан. Звоню, чтобы спросить, готовишься ли ты к заплыву в следующем году, ты дала мне обещание!
– О, как же я надеялась, что ты позабыл об этом! И как бы мне хотелось ответить утвердительно. Но я и летом не плаваю, а уж осенью, когда вода такая холодная…
– Тебе не обязательно лезть в океанскую воду, многие пловцы тренируются в бассейнах. Ну давай, не трусь, ты сможешь это сделать. Я обещаю сопровождать тебя весь путь.
– Боюсь, это плохо кончится. Если уж я и соглашусь на это, то только при условии хорошей страховки в случае моей смерти.
– Надо же… Любопытно, что ты заговорила об этом.
– О страховке? Почему?
– Я иногда попадаю вечером на твои эфиры и из того, что я слышал об этом деле, о Питере Бергманне, могу сделать вывод, что дело тут именно в ней.
– Вот как?
– Не знаю, уместно ли об этом говорить в твоем эфире, но я работал в одной страховой компании, и мы часто сталкивались с людьми, совершившими самоубийство в сложных финансовых обстоятельствах. Отчаявшиеся шли на этот шаг в надежде, что этот поступок закроет финансовую дыру. Но выходило ровно наоборот. Они не учитывали одного важного фактора: самоубийство не оплачивается страховыми компаниями.
– Что ж, получается, эти люди зря лишили себя жизни?
– Это так. И этот Питер Бергманн. Его поступки. Они очень похожи на те, что совершил бы человек, у которого туго с деньгами. Решить финансовые проблемы одним махом. Вот на что это похоже.
– Любопытно. Полиция пришла именно к такому выводу. Что это было самоубийство. Хоть я и не согласна с этим. Но ты говоришь, что семья самоубийцы не получает компенсации в подобных происшествиях?
– Так вот же. По-видимому, тот мужчина знал об этом юридическом нюансе. Он попытался полностью уничтожить все, что помогло бы установить его личность, чтобы ни полиция, ни кто-либо еще не смогли опознать его. Если нет тела, то человек считается без вести пропавшим. В таком случае семья через какое-то время сможет получить страховку.
– Но он был неизлечимо болен, зачем подстраивать собственную смерть, если ему и так оставалось несколько дней и все случилось бы само по себе? Его семья так или иначе получила бы страховку, ну, если рассматривать эту версию.
– Возможно, по этой же причине он мог скрывать свою болезнь от медицинских учреждений. Ведь будь о болезни известно, его жизнь не стали бы страховать. Это первое, что проверяют подобные службы у аппликанта. Трудно сказать. Это
