вероятно.
У меня насчет происходящего было много предположений. Но я сомневалась, что она обратила на меня внимание и помнит меня. За те два раза, что я говорила с ней, у меня сложилось четкое впечатление, что она считает меня недостойной ее внимания.
Я позвонила Шей и не успела ничего произнести, как она сказала:
– Ты придумала, как узнать ее фамилию?
– Я в «Ютос», и она тут, и похоже, что она на свидании.
– Ого, – подруга была взволнована, – как она выглядит?
Как обычно? Так же, как когда она была в моей квартире до этого?
– Как акула, нарядившаяся человеком. Очень красивая и несущая смерть. И она заставляет меня чувствовать себя неполноценной во всем, в чем только женщина может чувствовать себя неполноценной.
– Ну нет, неправда. Ты еще не стала матерью, тогда откроется новый уровень проблем с полноценностью. Я имею в виду, она приоделась?
– Не знаю. Она в платье, но в нем она и была в моем доме.
– Какая женщина делает мужчине то, что называется суп, и при этом встречается с другим парнем?
Хоть я и не хотела быть к ней справедливой, в данном случае следовало так поступить:
– Не смейся над борщом. Он был действительно вкусным!
Моя официантка подошла спросить, что я буду пить, и я сказала, что просто воду. Это не та ситуация, в которой стоит заправляться алкоголем. Было важно по-прежнему контролировать себя и не начать кричать ей что-то через комнату.
Что могло или не могло произойти и в некоторых прошлых ситуациях.
Шей спросила:
– Почему ты пошла в суши-ресторан?
Я объяснила ей ситуацию, не рассказывая о стоимости ботинок и помощи Виолетты. Шей не хотела бы, чтобы я была в долгу перед кем-то из своей семьи, а долго объясняться я была не в настроении.
– Ты что, не можешь научить собаку не жевать обувь?
– Может, и могу. Но Тайлер не особенно дрессирует Пиджин. Он любит ее баловать. – И я не могла его в этом винить, потому что она была чрезвычайно милая и в остальном очень послушная.
– Отлично, – сказала она мне.
– Ты к чему?
– Человек, который балует свою собаку, уж точно будет баловать любимую девушку.
– И эта девушка – не я. Это очень страшная русская женщина, которая, возможно, даже изменяет ему прямо сейчас. – И, если быть честной, ничего из этого меня не касалось. У меня не было никакого права тут сидеть. – Я не должна этого делать. Я чувствую, что лезу в личную жизнь Тайлера.
– Больше, чем когда копалась в его одежде?
– Зря я тебе рассказала, – пробормотала я.
– Может, и зря, – согласилась она. – В этом есть психологический момент. Ты видела, как Брэд обращался с тобой непорядочно, и ты не хочешь наблюдать, как с человеком, который тебе небезразличен, обращаются так же.
– Что? – спросила я, в шоке от ее утверждения.
– Я, возможно, совсем неправа. Что она сейчас делает?
Я подняла глаза, стараясь не пялиться.
– Они просто болтают и сидят слишком далеко от меня, и я их не слышу. Наверное, надо просто уйти. Это же, по сути, можно назвать преследованием?
– Я скажу вот что: отчаянные времена – отчаянные меры, он отчаянно хорош, ты просто в отчаянии, так что сиди.
– Я не в отчаянии… – я попыталась возразить, но она перебила меня.
– Говоря об отчаянности, ты же велела Брэду оставить тебя в покое и не писать тебе СМС? Из его любви вышел полный БрЭд.
Он два раза написал мне, но я не рассказывала об этом.
– Он знает, что не надо. Может, стоит заблокировать его номер. Я сказала ему, что он не для меня.
– Это потому, что Тайлер для тебя.
Я пожалела, что она не видит, как я качаю головой. Ей нужно было оставить мысль о Тайлере. Даже если я сама не смогу.
– Я не готова общаться с матерью. Не буду вести атомные войны по двум фронтам одновременно. А сейчас тссс! Ты отвлекаешь меня от преследования.
– Это чтобы сказать полиции, что пыталась не дать тебе совершить преступление, когда меня обвинят в пособничестве.
– С сожалением сообщаю тебе, Шей, но ты все это время пособничала.
– Да? Ну окей.
Я замолчала, скрыто наблюдая Оксану и ее парня. Мне очень хотелось бы слышать, что они говорят, но это было невозможно. Мне было видно только лицо Оксаны сбоку и было сложно определить, флиртует она или просто разговаривает с ним.
Я пыталась понять, почему это так сильно меня заботит. Почему я сидела здесь и следила за этой женщиной, ведь это никак не скажется на моей жизни. Я подумала, что это, вероятно, потому, что Брэд так часто мне изменял и меня доводило до белого каления то, что кто-то поступает аналогично с таким чудесным парнем, как Тайлер. Он этого не заслужил.
И да, я отчасти надеялась, что, если она изменяет ему, это освободит его для возможных новых романтических отношений.
Но по большей части это был гнев, что кто-то делает Тайлеру больно.
В трубке послышались шорохи: Шей, по-видимому, устраивалась поудобнее на диване.
– Если ты собираешься совершить преступление и вмешаться в чью-то личную жизнь, то хотя бы продолжай рассказывать.
– Ничего не происходит.
– Мы разгадаем эту тайну! Все, что нам нужно, – это немецкий дог, фургон и друг-хиппи под кайфом [5]. О! На роль хиппи подойдет Делия!
Один из официантов принес мне воду, но я была слишком поглощена наблюдениями за Оксаной и ее другом, чтобы пить.
Шей сказала:
– Опиши мне другого парня. Как он выглядит?
– Постарше, ухоженный. Красивый, но седеющий.
Тайлер намного лучше выглядел, но я должна признать, что этот парень был тоже вполне привлекателен.
– Может, он ее агент как модели.
– Или куратор как шпионки, – предположила Шей. – Или отец.
Тут Оксана села ему на колени. Они начали целоваться, и я сказала:
– Ой-ой! Не отец, если она не Ланнистер из «Игры престолов».
Взволнованная поворотом событий, я сбила со стола свой стакан воды. Он упал на пол, не разбился, но все вокруг повернулись в мою сторону.
Я нагнулась и попыталась вытереть разлитую воду своей льняной салфеткой. Оксана перестала целоваться со своим мужчиной и повернулась ко мне. Ай! Сейчас она меня увидит!
Не подумав, я спряталась под столом. Минуту назад я сидела в своей кабинке и уже успела забраться под стол в надежде, что она не видела меня.
Мой телефон был еще прижат к уху, и я слышала, как Шей говорит:
– Ты же знаешь, что я не говорю на языке киноманов! Что значит Ланнистер?
– Это значит, он явно ей не отец, потому что они целуются, а я прячусь под столом, чтобы меня не заметили, потому что я смахнула со стола стакан, он громко упал, и я не знаю, на что способна Оксана и что мне будет, если она узнает.
– Этим вечером в передаче «Добром это не кончится» смотрите…
Ее слова стали как бы пророческими, ко мне
