class="p1">Позже Ксандер добавил:
– Понимаешь, Элис, ты здесь ни при чем. Мими ненавидит то, как обернулась ее жизнь. В твоем возрасте, когда весь мир был у ее ног, она мечтала совсем о другом.
Часть четвертая
Что ты сделала с Ксандером?
14
Незаметно пролетели осень и начало зимы. У нас сложился привычный распорядок. Утром я отвозила Фрэнка в школу. Иногда он говорил, что ему там не место, и отказывался выходить из машины.
– Самое место, – доказывала я, отстегивая ремень, отлепляя его пальцы от двери и придавая нужное направление.
После завтрака Мими исчезала в кабинете и барабанила по клавишам, хотя так ни разу и не показала мне результата своих трудов. Ксандер слонялся по дому и участку, что-то подрезал, что-то красил, что-то прибивал, в общем, коротал время, пока я не закончу со своими делами. После этого мы оба по чистой случайности оказывались в Доме мечты.
Подъехав к школе забирать Фрэнка, я, согласно его распоряжению, стояла рядом с машиной, дожидаясь, пока он пройдет через площадку и усядется на заднее сиденье. Даже в пестром водовороте детей на школьном дворе, одетых в яркие футболки, шорты, платьица, юбочки, босоножки и кроссовки, Фрэнка можно было разглядеть за милю. Он выглядел как петух в курятнике, полном цыплят.
Я не теряла надежды познакомиться с Фионой.
– А чем вы с Фионой занимаетесь, когда остаетесь поиграть после уроков? – как можно более непринужденным тоном спросила однажды я.
– Разговариваем, – сказал Фрэнк. – А потом беремся за руки и убегаем от наших врагов.
Как я ни старалась, Фрэнк отказывался представить меня своей подруге. Я решила зайти с другой стороны.
– А как она выглядит?
– У нее носки с ромбами и двухцветные кожаные туфельки, – сообщил Фрэнк.
– А еще?
– Она носит вязаные кофточки с крошечными жемчужными пуговками. И клетчатые юбки, похожие на шерстяные, а на самом деле это вискоза, химическое волокно, созданное на основе натуральной древесной целлюлозы в тысяча девятьсот пятьдесят пятом году. Оно стало широко применяться лишь в двадцатые годы прошлого века, поскольку до тех пор было слишком легко воспламеняемым. На ощупь юбка кажется кашемировой, и такая ткань больше подходит для школы, потому что ее можно стирать в машинке.
– Ты щупал ее юбку?
– Разумеется, нет. Она разрешила мне потрогать перевязь, сделанную из такой же ткани, как юбка. Она носит ее по очереди с другой, в гусиную лапку. Мне очень нравится ее перевязь. Я никогда раньше не отдавал себе отчета, какую важную роль играет наше предплечье, поддерживая запястье и ладонь.
– А какое у Фионы лицо?
– Она носит огромные банты в волосах, – сказал Фрэнк. – Думаю, они сделаны из тафты.
Я хотела продолжить расспросы, однако сомневалась, что Фрэнк сможет удовлетворить мое любопытство по поводу цвета глаз или даже волос своей подруги. Кроме того, много ли найдется в Лос-Анджелесе маленьких девочек, которые одеваются как в мюзикле «Бригадун»?
Я очень гордилась тем, что нашла в закромах своей памяти столь тонкое сравнение. На случай, если вы не в курсе, «Бригадун» – музыкальный фильм тысяча девятьсот пятьдесят четвертого года с Джином Келли и Сид Чарисс о несуществующем городе в Шотландии. Фрэнк показывал его мне в июле в рамках нашего образовательного проекта, и я позорно уснула, не досмотрев до середины.
Когда мы приезжали из школы, Фрэнк выскакивал из машины и бросался на поиски Ксандера. Пока я готовила ужин, они сидели за роялем и наигрывали разные мелодии.
Ксандер никогда не рассказывал о себе. Например, однажды я спросила, во что он любил играть в детстве.
– Я вырос в захолустном городишке в Вермонте, – сказал он. – Помогал отцу чинить разные вещи, там больше нечем было заняться.
– Поэтому ты в конце концов начал заниматься музыкой? Родители хотели уберечь тебя от неприятностей?
– Напрашиваешься на неприятности? Сейчас я их тебе покажу, – сказал он и нашел мои губы. От его поцелуев я моментально забыла обо всем, что хотела спросить.
В другой раз я поинтересовалась, откуда у него длинный неровный шрам на правой руке.
– Сломал руку, – сказал он. – В нескольких местах. Понадобилась операция.
– Когда?
– На последнем курсе Джульярдской школы. Поэтому и бросил. Было жутко больно.
– А сейчас болит?
– Постоянно, хотя не так сильно, как раньше.
– А когда играешь на пианино, болит?
– Да, сильнее, чем обычно.
– А как ты ее сломал?
– По глупости. Не хочу об этом говорить.
Он сел и натянул футболку.
– Я не знала, что ты бросил школу.
– Тут нечем хвастаться, – пожал плечами он.
– Мими тоже бросила колледж, – сказала я.
– Знаю. Наверное, поэтому мы и спелись.
– А как ты с ней познакомился?
– Я работал в бригаде, которая строила стену. Когда мы закончили, она решила, что ей нужен помощник по дому. Я все умел и нуждался в деньгах, вот и все. Еще вопросы?
Он надел шорты, перекинул через плечо скакалку и пошел к лестнице.
«Ты там больше четырех месяцев, Гений. По-прежнему ничего?»
Когда пришло сообщение, я только что вышла из игрушечной душевой и сидела на краю желтой кровати, заплетая волосы. Я скрепила косу резинкой, снятой с запястья, и склонилась к телефону. Ксандер лежал рядом, рассеянно водя пальцами по моей голой спине.
«Ничегошеньки», – написала я.
Пальцы Ксандера добрались до складки на моем бедре.
– Прекрати, – сказала я. – Я переписываюсь с боссом.
Ксандер сел на кровати.
– С Мими?
– Да. Пишу ей, где нас искать в случае чего.
Он убрал руку.
– Ты шутишь?
– А ты как думаешь? Конечно, шучу. Это мистер Варгас.
– Я тоже пошутил, – сказал он, поднялся и скрылся в лилипутском душе.
Телефон вновь засветился.
«Расскажи о мальчике», – написал мистер Варгас.
«Фрэнк – гениальный ребенок. В жизни не встречала человека, который столько всего знает. Он просто невероятный. Думаю, это следующая ступень эволюционного развития».
«Гением быть нелегко. У высокоинтеллектуальных людей часто бывают сложности с личной жизнью. Это может стать камнем преткновения на пути к следующей ступени».
«У Фрэнка уже есть подруга».
«А ему не рановато?»
«Это просто друг, хотя и девочка».
«Разумеется. Каждому человеку нужен друг».
В точку.
«Слышала новый анекдот про математиков?» – продолжал мистер Варгас.
«Нет, расскажите».
«Как опознать математика-экстраверта?»
«Сдаюсь».
«Во время разговора он смотрит на твои туфли. В отличие от математика-интроверта, который смотрит на свои собственные».
«Ха, смешно. Фрэнк смотрит на брови».
«Значит, он не совсем безнадежен».
«Да».
«Попроси у Мими хоть пару глав».
Я задумалась. Что ему ответить? Ксандер открыл дверь ванной.
– Здесь повернуться негде. Из-за этой шторки я
