несколько лет его внезапно перебросили в Киев, где созревал Майдан.
Через три месяца размеренной жизни в Вильнюсе Дмитрия охватила тоска. Ничегонеделанье вступило в конфликт с темпераментом, и он озаботился, чем себя занять. Учить ещё один иностранный? Скучно, да и незачем. Перебраться в интеллектуальное гетто Ужуписа с его роктуснёй и прочими модными кренделями? Тоже не манит… Почирикать в твиттере, всё-таки пофейсбучить и початиться со старыми московскими знакомыми? Но перебрав в уме список бывших единомышленников, понял, что попытки орать в никуда или обновить знакомства будут выглядеть нелепо. Как объяснить, почему он тихо сидит в Вильнюсе?
Столичным кураторам не звонил, ими кружит лишь свой интерес. Ему аккуратно высылают денежное довольствие, и это означает, что они просят их не беспокоить, всё идёт по плану. Это успокаивало, заставляя свыкаться с пустым существованием.
И вдруг в один из острых приступов тоски позвонил Боб Винтроп.
Боже, как Соснин обрадовался появлению старого знакомого. Вдобавок Боб звонил с сюрпризом: по пути из Москвы в Штаты он залетит в Вильнюс.
Соснин ждал его с нетерпением, однако и с опаской: какие известия привезёт? Но встреча вышла замечательной. Дмитрий, разумеется, не жаловался на житьё-бытьё, скорее хорохорился, а мудрый Винтроп, понимая состояние подопечного, рассказал о сползании России в тупик, завязав в один узел внешнеполитические авантюры Путина, кризисное падение производства и растущее недовольство населения. Но когда эта часть беседы завершилась, Винтроп объявил, что прибыл в Литву неспроста.
– В Вильнюсе, – рассказывал он, – намечен очередной съезд лидеров российской оппозиции. Приглашены все ведущие антипутинские фигуры. Тебе полезно быть там.
– Выступить? – со сверкнувшей в глазах надеждой спросил Дмитрий.
– Ни в коем случае! Просто присутствовать для понимания ситуации. Перед отлётом встречусь кое с кем, похлопочу о твоём приглашении.
На форуме Соснина потрясла степень откровенности ораторов, клеймивших и гвоздивших российские порядки. Никакого эзопояза – прямой наводкой! Даже на Майдане Дмитрий не слышал столь острых суждений. Впрочем, когда Кох заявил, что скорый крах кремлёвской власти из соображений гуманности и здравого смысла требует от неё добровольной передачи полномочий европейскому парламенту и перевода Вооружённых сил России под командование НАТО, Дмитрий невольно произнёс вполголоса:
– Ну, загнул…
– Считаете, перебрал? – тихо спросил сидевший рядом мужчина.
– Кох боится бояться, – скаламбурил Соснин. – Не те люди в Кремле, чтобы добровольно отдать власть.
– Да, в буквальном смысле это маловероятно. Но кто думал, что Горбачёв легко сдаст ГДР, а при Ельцине Россия встанет на задние лапки перед Америкой? В истории невозможное часто становится неизбежным.
Дмитрий повернулся к соседу. Это был неприметный мужчина лет сорока, в очках, в потёртом сером пиджачке, из-под которого выглядывал не первой свежести пуловер. В руках маленький диктофон. Судя по тому, что вместе с Сосниным ему досталось место в предпоследнем ряду, он не принадлежал к числу токсичных участников форума, скорее наблюдатель. «А я, дурень, не включил диктофон в телефоне», – подумал Дмитрий.
При выходе, в толкотне, они случайно вновь оказались рядом, и Соснин спросил:
– Вы из Москвы?
– Что вы! – вяло удивился человек в очках. – Живу в Вильнюсе. Из Москвы мне помогли раздобыть приглашение.
– В Вильнюсе? Тогда давайте знакомиться. Димитрий Соснин, журналист-фрилансер. Тоже квартирую здесь.
– Валентин Суховей, – кратко представился он.
Совместное пребывание на форуме делало их единомышленниками, предполагая доверительность. И Соснин, обрадованный первым в новых краях знакомством, зацепился за этого невзрачного человечка. Возможно, через него удастся выйти на более интересные общения. Сказал:
– Вообще я москвич. Но потом уехал в Киев, на Майдан. Здесь отлёживаюсь, зализываю раны.
– О, у вас богатая биография, – почтительно покачал головой Валентин. – У меня всё проще. Уже почти сорок, лысею, седею, а в дохлой провинции жизнь не устроишь. Попытался в Москве припарковаться, да не случилось. Пришлось сюда эмигрировать, здесь жильё дешевле. А вообще-то я из Сибири, из Томска.
– Из Томска? – обалдел от удивления Соснин. – Где учились?
– В двадцать восьмой. Вы тоже из наших краёв?
– А как же! Томск-семь.
– А-а, – понимающе протянул Валентин, – как у нас говорили, из аристократов. А встретились в Литве! Неисповедимы судьбы людские.
С совещания земляки вышли вместе. И Дмитрий задал главный вопрос:
– Извините за бестактность, как удалось сюда проникнуть?
Суховей пожал плечами, словоохотливо ответил:
– Сам не понимаю. Я человек маленький, на подхвате у знатного московского блогера, монтирую для него кое-что в ютюбе, шлю увеселительные штучки из Ужуписа. У него сотни тысяч подписчиков, он на рекламе прилично зарабатывает. Мне в евро слегка подкидывает, чтоб не сдох с голоду. А тут вдруг пишет: будет форум свободной России, сходи, с пропуском всё устрою, дашь мне отчёт. Вот и вся недолга. Кстати, мне было интересно, даже удовольствие получил, дома будет что рассказать. Я не один – с прицепом.
– С женой?
– Она бы хотела! Но куда мне жениться, на жизнь едва наскребаю. Она из-под Владимира, деревенская. Говорит, без тебя пропаду.
Вот и пришлось с собой взять.
Прощаясь, Соснин и Суховей обменялись имейлами, сговорились поддерживать связь. Негоже землякам расходиться, как в море корабли.
Поужинав домашними заготовками, – с американским продуктовым быстроделом, с субкультурой фастфуда туго, – Соснин растянулся на любимой канапешке и, против обыкновения, не включил телевизор. Мысли вернулись к форуму. У него была цепкая память, он помнил спичи не только пафосного Каспарова, но и полинявшего финансового оракула Илларионова, реплики ботоксной секси в стразах и лабутенах, светской львицы Божены, которая возбуждённым неадекватом работала на публику, глубокомысленные замечания фатоватого Макаревича с красной шерстяной нитью каббалы на левом запястье. Он, конечно, получал удовольствие от этого пиршества оппозиционных воплей на празднике свободомыслия, от раскованности этой пёстрой среды напыщенных «интелликонов», однако найти общий знаменатель форума не удавалось. Даже намёков на единую программу действий не звучало – лишь подзаводка политических эмоций. Сходнячок подгламуренной тусовочной образованщины, избыточно засоряющей русскую речь иностранными словами. Псевдополитическая буффонада. «Одно важно, – подвёл он итог размышлениям, – общим для спичей было «Рашка фсё!», говорили о скором крахе путинской России, о революции, которую прочит Ходорковский, переставший скрывать, что готов заменить Путина. Даже сами эти люди, некоторые с радикально альтернативной внешностью, кое-кто в сигнальных коротких приталенных коричнево-кожаных курточках (наверное, с баночкой вазелина в кармане, как говорится, нос в кокаине, губы в сперме) – всё это наводит на мысль, что под напором кризиса, санкций и военных авантюр кремлёвский режим близок к распаду».
Потом мысли вернулись к новому знакомому. Этот персонаж со странной фамилией Суховей произвёл на него и впечатление странное. Не глуп, склонен к размышлениям на серьёзные темы – но какой-то жалкий, неприкаянный, без прошлого и без будущего.
