Соснин таких презирал. Он сразу почувствовал себя гораздо выше Валентина, и тот безропотно признал его первенство. Это Соснина устраивало, он любил верховодить. А потому решил ближе сойтись с Суховеем. Общение с земляком, во-первых, слегка скрасит тоскливые будни, во-вторых, суждения Валентина, не исключено, можно брать на вооружение.
Через пару дней Дмитрий послал Суховею на электронку: м.б., встретимся, посидим в кафешке? Ответ пришёл быстро, однако неопределённый: житейские заботы затрудняют отлучку из дома. А в ответ на следующее предложение Валентин сообщил, что вынужден домоседствовать, и если у Дмитрия есть настроение, милости просим в гости. И адрес – в пригороде Вильнюса.
Соснин сообразил, в чём дело. Во-первых, он с подругой. А главное, кафешка не укладывается в его бюджетный расклад. И, сговорившись через электронную почту, поехал на такси к Валентину, купив по пути скромный тортик.
Обосновался Суховей в двухэтажном частном доме, занимая небольшую бедно прибранную комнатушку внизу. Стол уже накрыт для чаепития, его украшение – тарелка с овсяным печеньем, на фоне которой тортик Пикколино казался сказочным угощением.
– Вы нас балуете, – представившись Глашей, уничижительно сказала хозяйка, насупленная, неулыбчатая женщина, одетая по-кухонному. «Да, баба, видать, деревенская, – отметил Соснин. – Этот маломочный Суховей, видимо, ещё и подкаблучник, попал под первую попавшуюся электричку».
Это была шутка давних лет, но, как ни странно, она оказалась кстати. Выяснилось, что Валентин, квартировавший в Подмосковье, познакомился с Глашей в электричке.
– Да я сама к нему пристала, – не стесняясь, грубоватым голосом говорила эта святая простота. – Я деревенская, Москву не знаю, поехала на разведку. А куда идти, с кем советоваться?
Кругом простая людва. Вдруг гляжу, рядом мужичонка аккуратненький сидит, один-распроединственный. Думаю: «Верняк, москвич тёртый. Дай расспрошу». А он сам работу ищет… Вот так и познакомились. Шо? Не так шукаю? – повернулась она к Валентину.
– Так-так, – отмахнулся он, не желая продолжать домашнюю тему, предпочитая вопросы, интересные гостю. – Ты в соцсетях комментирующую публику читал?
– Это те, кто там не был. Выдёргивают жареное и мусолят. Ничего интересного. А у тебя какое мнение?
Суховей немного подумал, потом сказал:
– Я на частности внимания не обращал. А если взять общую тональность, то удивила оторванность лидеров оппозиции от реальных процессов в России. Сразу видно, спикеры за границей живут. Бормотологи. Наполеоны мысли.
– Да ведь и мы за границей, – вставил Дмитрий.
– Во-первых, я свалил из Рашки недавно. Но, главное, можно жить за рубежом и улавливать российские процессы. А они верхами скачут. С выводами я согласен: Рассеюшка путинская к пропасти несётся. Только их-то доводы об этом не говорят.
– А что об этом говорит? – направил разговор в нужное русло Соснин.
– Это я пожалуйста! – обрадовался Валентин, который, видать, истосковался по серьёзным разговорам.
– Я бы с чего начал? – спросил сам себя. – Главная нынешняя беда России не в спаде экономики, на что жмёт оппозиция, даже не в путинском режиме – на защите режима от народа и переворотов стоит Росгвардия. Путин не озаботился создать государственную элиту, похоже, об этом даже не задумывается. А без государственно мыслящего слоя наступает паралич национальной идеи, государство – колосс на глиняных ногах. Может рухнуть от слабого толчка, даже под собственным весом.
Для Соснина такой ход мыслей был внове. Хотя сразу возникли вопросы.
– О чём ты говоришь! Та же Росгвардия, оборонка! Они на страже государства.
– Не государства, а власти! Есть ещё бизнес-элита, научная, культурная богема, и каждая решает свои проблемы. А вспомни, кто начал рушить государство сто лет назад?
– Ты и большевиков в элиту записываешь?
– При чём тут большевики? Я об отречении царя. Кто его с трона попросил, нанеся смертельный удар по государству? Элитарный Шульгин! Человек, представлявший высшие слои общества. Подобные Шульгину считали, что государство – данность, воздух, которым дышат, твердыня незыблемая, что власть можно менять сколь угодно, а к распаду государства это отношения не имеет.
Соснин удивлялся глубине этого взгляда. Вопрос не в том, прав Валентин или его заносит. Сам подход говорит об особом мышлении этого бесперспективного и неприметного человечка. Вот что интересовало Дмитрия, которому незачем было дискутировать о наличии или отсутствии в России государственно мыслящей элиты.
– Ну ладно, – примирительно сказал он. – А ещё какие мысли в связи с оппозиционной говорильней?
– Хосподи! Он вам счас сорок сороков наговорит, – угрюмо буркнула Глаша, без стеснений за обе щёки трескавшая торт. – Свезло ему, нашёл слушателя. Мне-то его хфилософия на фига? Начнёт трындеть, я и засыпаю.
– А на черта Запад России санкции учинил? Оппозиция рада: жми на Путина, дави! И опять в корень не смотрят. Вспомни, как начиналось. Гайдар с головой нырнул в рыночную стихию. Задрав штаны, мчался встреч глобальной экономике, подписывал десятки обязывающих договоров, сотни соглашений. Задача была одна: скорее влиться в мировую систему. Так говорю?
Соснин понимал, что Валентин сейчас выдаст резкий разворот мысли, и напряжённо, однако впустую пытался предугадать его. А Суховей и впрямь выдал:
– И по гайдаровской глупости глобальный рынок, где хозяева – трансконтинентальные корпорации, втянул в себя Россию. Никакой интеграции – нас просто поглотили! Вернее, проглотили и начали переваривать в чреве гигантского кита.
– К чему гнёшь? – не выдержал Соснин.
– Погоди. Глянь на Украину, Молдавию. Ассоциируясь с ЕС, они что, выиграли? Обнищали! Все соки из них тянут, таков закон глобализации: выигрывает сильный!
– Охолонь, Валь, чайку с тортом хлебни, пока я его весь не умяла, – грубовато хохотнула Глаша. – Он у нас с воды пьян, а с квасу и вовсе бесится.
Но Суховея уже не остановить. Сказанное было лишь диспозицией.
– Так вот, мил человек, мы сами, по своей дурацкой воле влезли в пасть к глобальному монстру. Словно насекомое, сели на нефтяную иглу, уронили экономику, и Западу оставалось лишь ждать, когда он нас окончательно переварит. И хотя Путин пытался вырваться из тисков глобализма, дальше новых вооружений двинуться не удалось. Нефтяные цены рухнули, экономика тоже, падение России стало неизбежным. Как говорится, резинка у рогатки внатяг, вот-вот лопнет. Эпоха сумерек на носу.
– Это я и без твоих проповедей знаю, – вставил Соснин, дабы не выглядеть студентом на профессорской лекции.
– Эх! – всем телом всколыхнулся Валентин, даже привстал со стула. – Тогда на кой чёрт Запад ввёл санкции? К чему они привели? Вроде упадок России усилился, зато она по разрешению самого Запада начала вырываться из объятий глобализма.
Его мёртвая хватка ослабла, Путин воспользовался – возьми аграрный сектор! России только дай чуть вздохнуть, отпусти вожжи, она и воспрянет, самородные начала жизни проклюнутся. Вот что дурацкие санкции наделали, понял? Ни Запад, ни оппозиция об этом не думают. Надо
