раз ощущения завершенности не последовало. Питер Бергманн не отправился домой, он все еще здесь, только теперь из ледяной обители морга перекочевал в темное подземелье. Теперь он будет лежать под слоем травы и корней – ждать своего часа. Когда появится тот, кто сможет позвать его по имени. Случится ли это когда-нибудь?
– Поехали, – прервал ее размышления Ирвин и коснулся рукава. Сьюзан вздрогнула.
– Нет, езжай один, я хочу сходить на могилу отца. Я давно не навещала его.
– Ты уверена? Я могу подождать.
– Нет, спасибо. Хочу побыть одна.
– Хорошо, – сержант Дэли сел в машину и, бросив на нее прощальный взгляд, уехал. Собрав инструменты, ушли ребята-копальщики. Пожав на прощанье руку, за ними зашагал и смотритель, чьего имени она так и не спросила. Сьюзан осталась стоять в одиночестве возле свежего холмика, который через пару месяцев опустится и станет мягким одеялом для тех, кто внизу.
Она запрокинула голову и подставила лицо солнечным лучам, которые, попав на ее зрачки, расплылись разноцветными бликами. Широкое небо, безгранично глубокое, запестрело белоснежными облаками над ее головой. Она закрыла глаза, отдавшись невесомой тишине, и, казалось, почувствовала, как земля движется под ней, делая очередной оборот, поворачивая человечество к новому дню, новому году, новой вехе.
– Здесь могила Питера Бергманна? – вдруг услышала она женский голос и открыла глаза. Перед ней, склонив голову, стояла стройная девушка. На тонких плечах – легкое платье и курточка. На вид – не больше восемнадцати.
– Да. Он лежит здесь. – поспешила ответить Сьюзан. – Здравствуйте.
– Питер Бергманн, – прошептала девушка и, присев на корточки, коснулась земли. – Пусть твоя душа обретет вечный покой… Я опоздала, не смогла сразу найти место. В плане даны неточные указания. Меня зовут Мэри, – она поднялась.
– А я Сьюзан. Спасибо вам, что нашли время прийти.
– Я не успела купить цветов. У меня с собой только это, – она, немного смущаясь, достала шоколадный батончик и положила возле камня, на разворошенную землю. – Да я не одна, – добавила девушка, и на мгновение Сьюзан увидела свое отражение в ее наивных глазах. – Там еще люди.
Она махнула рукой в сторону дороги, и Сьюзан ахнула. Несколько десятков человек шли к ним, неплотная шеренга неравнодушных. В руках – цветы, свечи, бутыли с виски. Переговариваются, словно успели сдружиться во время долгой прогулки, а может, они все были знакомы между собой?
Сьюзан почувствовала, как в носу защипало. Она посторонилась, пропуская всех желающих к могиле. Молодые студенты в джинсах и кедах принесли собранный по дороге букет полевых цветов, пожилая женщина – корзинку с ягодами, бородатый мужчина – банку с медом. Но цветов все же было больше всего. Готовые покупные букеты, связки дикорастущих или сорванных в чьем-то саду, завернутых в простую газету. Вскоре вся могила стала похожа на алтарь.
– Мы не рассчитали время, – извинительным тоном произнесла женщина в длинной цветастой юбке и мягких штиблетах. – Пока все собрались. Я Аманда. А вы – Сьюзан, – утвердительно заявила она и, приняв кивок согласия, продолжила: – Я подписалась на ваш подкаст, когда узнала, что вы ушли с радио. Они были несправедливы. Но я рада, что вы нашли выход из этой неприятной ситуации и не сдались. Первый выпуск коротковат. Мы очень хотим услышать продолжение. Кент, Мэри, Джошуа и остальные – мы все состоим в клубе Питера Бергманна.
– Клуб Питера Бергманна? Я никогда не слышала про такой, – удивленно воскликнула Сьюзан.
– Мы не афишируем себя. Общаемся онлайн, изредка встречаемся, чтобы обсудить подвижки этого дела. Хочу сразу обозначить нашу позицию – мы не любопытствующие и делаем это не потому, что у нас много лишнего времени. Вовсе нет. Мы все – занятые работающие люди. А этим делом интересуемся только потому, что разделяем ваши убеждения: негоже уходить из жизни вот так, на чужбине, вдали от близких и родных. Никто из нас не хотел бы так уйти, верно говорю? – она говорила громко, и бородатый мужчина, стоявший чуть поодаль, с готовностью поддакнул.
– Питер Бергманн запал нам в душу. Такой тихий. Негодяи такими не бывают. Он просто заблудился. Вот и весь сказ. Мы сочувствуем ему всем сердцем, и вот мы здесь.
– Но мы не жалеем его! – громко воскликнула Мэри.
– О нет, нет, – поспешила пояснить Аманда. – Ни в коем случае. Он не заслуживает жалости, это было бы слишком… слишком…
– Снисходительно?
– Пожалуй. От всего можно защититься, кроме жалости. К тому же мы уверены, что Питер Бергманн не был одинок, хотя все вокруг твердят обратное.
– Почему? – спросила Сьюзан.
– Вы когда-нибудь встречали одиноких стариков? Это же плотина, только тронь. Им же совсем не с кем поговорить, и если уж выдается возможность… Но не Питер Бергманн. О нет. Он был цельным, что та бутылка в погребе, намертво запечатанная полсотни лет назад. Ему никто не был нужен, и ему нечего было сказать. А все почему? Да потому что есть тот, с кем он мог поговорить, поделиться. Он не был похож на брошенного, скорее на того, кто уехал от родных ненадолго.
– С этим можно согласиться.
– И днем, и ночью встану и отправлюсьЗа плеском тихим, милый берег мой,По каменной дороге я спускаюсьИ слышу сердца трепетного бой [9].
– Постойте, это же…
– Йейтс, он самый. Люблю этого безумного лирика. Душевно слагает. Ох, душевно. Да, наше мнение таково – Питер Бергманн шел на зов. Своего сердца или чужого, но в одном вы правы, он здесь неспроста. Как жаль, что жизнь его завершилась так неожиданно, так странно… Но что-то мы разболтались, вы, наверное, хотели побыть в тишине.
– О нет, нет! Все в порядке, не беспокойтесь. Я рада, что все вы пришли сегодня. – Сьюзан поспешила проморгаться, чтобы никто не заметил, что в уголках ее глаз собрались крупные капли.
– Вот и замечательно. – Аманда с чувством пожала руку Сьюзан, сделав вид, что не заметила ее движения украдкой. – А приходите-ка на наше заседание в ближайший четверг. Не сочтите за труд, милая, поверьте, нам есть что вам рассказать!
* * *
Когда пестрая и разношерстная группа покинула могилу Питера Бергманна, Сьюзан осталась в одиночестве. Много раз она слышала о том, что на кладбищах людей охватывает необъяснимое спокойствие. Кажется, в эту минуту она могла понять, о чем они говорили. Дело было даже не в тишине и выгравированных на камне именах и годах жизни, читая которые с трудом можно было сохранить безучастность. Не в облаках, бесшумно бегущих по небосклону, будто убаюкивающих тебя, и не в траве, мягко стелющейся под ногами. И, вопреки ожиданиям, даже не в том, что на могилу Питера Бергманна пришли добрые люди. Нет, все это не то.
Сьюзан обвела глазами стройные ряды надгробий, кое-где украшенных цветниками, а где-то простой ровно подстриженной живой изгородью. И тут
