по которым разносится обвинительный шепоток, осторожная поступь слуг по мраморному полу, безмолвные трапезы с меньшим числом блюд, поскольку у отца диабет, а мать следит за фигурой. Либо сейчас они в старом доме на побережье Порт-Диксона, где морской ветерок и ночная тьма сделают тишину более сносной, а шорох пенистых волн успокоит мамины нервы. Бамбуковые занавеси на веранде истрепались и давно требуют замены, море выносит на берег пластиковые пакеты, пивные бутылки и прочую дрянь, оставляющую темные змеиные следы на песке. На холмах вокруг бухты выросла очередная серия многоквартирных домов, белых и безликих, расплодившихся за десятилетие. Отец ворчит, а мать вздыхает: «Все изменилось с тех пор как мальчики были маленькими».
Несоблюдение привычных ритуалов – мать манкирует приготовлением вечернего чая, отец категорически отказывается от ежевечерних заплывов, что некогда, мощно рассекая волны, гордо исполнял перед женой и детьми, – являло собой изощренный балет, в котором каждый поочередно исполнял партии жертвы и обвинителя. Мать, не желавшая следовать заведенному в доме порядку, обвиняет отца в их нынешнем положении – невозможности содержать полный штат слуг и нехватке сил и средств для выкупа прилегающих земель ради сохранения драгоценного вида, – а тот, пребывая в бездеятельном домашнем заточении, ставит ей в вину утрату пыла и гордости. Они всегда исхитрялись уклониться от непреложного факта, что годами мучили друг друга, но вот теперь вынуждены сосуществовать в быстро ветшающем доме, обозревая изуродованные окрестности и изломанные судьбы детей. Им пришлось продать пентхаус в Гонконге, огромную квартиру в фешенебельной части Манхэттена и жилье возле Риджентс-парка. Сбежать друг от друга было некуда. Интересно, где сейчас Шестой дядюшка? – подумал Джастин. Укатил, как грозился, на ферму на Тасмании или по-прежнему на побегушках у родичей?
Джастин смежил веки, радуясь, что ныне он так далеко от семьи и местонахождение его никому не известно.
Потом снова открыл ноутбук и набрал адрес дома, на покупку которого еще недавно возлагались большие надежды. Первая же информация подтвердила его предположение. Здание № 969 по Вэйхай Лу продано лицу, пожелавшему остаться неизвестным. Согласно сделке стоимостью, как говорят, более девятисот миллионов юаней, историческое здание, расположенное в престижном шанхайском районе Нанкин Си Лу, превратится в общественный центр с концертным залом, общедоступной библиотекой и ресторанами. Официальные лица городского совета заявили, что предпочтение отдано этому покупателю лишь по причине образцово филантропического характера его заявки, которая не только поспособствует сохранению жемчужины архитектурного наследия Шанхая, но послужит во благо обществу. «Сумма сделки, о которой столько разговоров, не имела решающего значения, – сказал Ван Цы из отдела городского строительства. – В яростной борьбе конкурентов один иностранный покупатель предлагал более высокую цену за столь важный объект. Но мы не падки на деньги».
У Джастина устали глаза, за все это время уже отвыкшие от компьютера. Он решил прогуляться по набережной. На ступенях крыльца кто-то сидел – девушка лет двадцати играла с маленькой кошкой, похоже, приблудной. Карамельно-розовая пижама, собранные в конский хвост волосы прихвачены резинкой – девушка выглядела вполне обычно, и Джастин прошел бы мимо, если б не услышал, как она, немилосердно фальшивя, напевает «Песню маленькой луны», неоднократно нарушавшую его сон. Теперь, не отфильтрованный бетонными слоями, голос казался чище и нежнее, и Джастин, хоть на секунду усомнился, понял, что исполнительница та же.
– Чего уставился? – спросила девушка.
– Ничего. Твоя кошка?
– Нет, ничья. Появляется вечерами, когда я выхожу. Мы общаемся. Я ее подкармливаю.
Кошка дугой выгнула спину и потерлась о ее ноги.
– Не стоит трогать бродячих животных, – сказал Джастин. – Кто знает, какая на них зараза.
Девушка подхватила кошку на руки и, пригнувшись, позволила ей потереться о свой подбородок. Потом кошка спрыгнула с ее коленей, приземлившись на толстую тетрадь, что лежала рядом. Девушка схватила тетрадь, прижала к груди, оберегая то ли ее, то ли себя. Джастин увидел, что глаза у девушки воспаленные, а лицо явно опухшее со сна, с сухой, шелушащейся кожей.
– Что изучаешь? – спросил он.
– Ничего. – Девушка встала, прошла в вестибюль и вызвала лифт. В мигающем резком свете неоновой панели, отмечающей движение кабины, лицо ее казалось почти детским.
Назавтра в то же время Джастин вышел из дома, надеясь на крыльце вновь встретить девушку, однако ее не было ни в тот вечер, ни в следующий. Пение караоке прекратилось, что ничуть не обрадовало, а, напротив, вселило беспокойство, не случилось ли чего. Джастин поднялся к известной ему квартире и постучал по решетке, хоть знал, что ответа не дождется. Теперь около полуночи он отправлялся на прогулку к реке, где ветерок уже нес дыхание лета.
А потом одним вечером он вновь увидел девушку – все в той же розовой пижаме и с той же тетрадью в руках она сидела на крыльце. Заметив Джастина, девушка захлопнула тетрадку.
– Куда ты пропала? – Джастин сам удивился радостной требовательности своего тона. – Ты же сказала, что приходишь сюда каждый вечер.
– Иногда я сплю. Тебе-то что?
Джастин подсел к ней, она не отодвинулась.
– Почему ты занимаешься на улице и среди ночи? Как-то странно, а?
– Я не занимаюсь. А сам-то чего разгуливаешь по ночам? Это не странно? И впрямь, в Шанхае полно чокнутых.
От неожиданности Джастин вздрогнул и чуть отпрянул, когда бесшумно возникшая кошка вспрыгнула к девушке на колени.
– Бездомных животных лучше не трогать, – сказал он.
Девушка засмеялась.
– Боишься кошек? Потеха! Ну ты чудной! С тобой и впрямь нелады, коль шарахаешься от такой крохи. – Она подсунула кошку Джастину: – Давай, погладь ее.
– Не буду.
– Пусть хоть потрется о тебя, знаешь, как приятно!
– Пожалуйста, убери ее.
Девушка хмыкнула и уложила кошку себе на колени. Порыв ветра открыл тетрадь, где на первой странице было крупно написано: «Журнал тайного “Я”».
– Твой дневник? – спросил Джастин.
– Ты невоспитанный и любопытный. – Девушка убрала тетрадь. – Нет, не мой. Моей соседки.
– Кто бы говорил о воспитанности! Разве можно читать чужие дневники?
Девушка пожала плечами:
– У нее такая интересная жизнь. Она все время на людях. Теперь даже обзавелась богатым парнем. Я читаю и будто сама живу насыщенной жизнью. Раньше я часто ходила в кино, на концерты. Но это было давно, теперь боюсь. Страшно выходить на улицу. Крыльцо – это мой предел.
На кошачьей лапе Джастин заметил кровящую ранку, измазавшую розовую пижаму.
– Слушай-ка! – сказала девушка, словно вдруг вспомнив нечто важное. – У тебя, случайно, не найдется мороженого? Ты ведь здесь живешь, да? Я прям умираю, как хочу мороженого.
Джастин помотал головой, не признаваясь, что в его холодильнике нет ничего, кроме куска прогорклого сливочного масла.
– Завтра я бы мог принести, – сказал он. – Конечно, если
