Ваш А. Чехов.
20 янв.
На обороте:
Евгении Яковлевне Чеховой. Ялта. Jalta. Russie.
Книппер О. Л., 21 января (3 февраля) 1901*
3269. О. Л. КНИППЕР
21 января (3 февраля) 1901 г. Ницца.
Воскресенье.
Милюся моя, покаяние Маши в III акте вовсе не есть покаяние*, а только откровенный разговор. Веди нервно, но не отчаянно, не кричи, улыбайся хотя изредка и так, главным образом, веди, чтобы чувствовалось утомление ночи. И чтобы чувствовалось, что ты умнее своих сестер, считаешь себя умнее, по крайней мере. Насчет «трам-там-там» делай, как знаешь*. Ты у меня толковая.
Вчера я послал тебе телеграмму. Получила?
Я пишу, конечно, но без всякой охоты. Меня, кажется, утомили «Три сестры», или попросту надоело писать, устарел. Не знаю. Мне бы не писать лет пять, лет пять путешествовать, а потом вернуться бы и засесть. Итак — «Три сестры» не пойдут в Москве в этом сезоне*? Вы ставите их первый раз в Петербурге?* Кстати, имей в виду, что в Петербурге Вы не будете иметь никакого успеха. Это, конечно, к счастью, ибо после Петербурга вы уже не станете путешествовать, а засядете в Москве. Ведь ездить на гастроли — это совсем не ваше дело. В Петербурге сборы будут, но успеха — ни капельки, извини меня, пожалуйста.
Будь здорова, супружница милая. Остаюсь любящий тебя
Академик Тото.
Васильевой О. Р., 24 января (6 февраля) 1901*
3270. О. Р. ВАСИЛЬЕВОЙ
24 января (6 февраля) 1901 г. Ницца.
Вобла — это рыба*, похожая на тарань, сухая, продаваемая в лавках по пятаку за штуку. Завтра я буду у Вас*, вероятно, в 1–2 часа и дам ответ на остальные вопросы.
Вы уже спите? Спокойной ночи.
А. Чехов.
24 янв. 1901.
На обороте:
Mademoiselle Wassilieff. Hôtel Grimaldi.
Книппер О. Л., 24 января (6 февраля) 1901*
3271. О. Л. КНИППЕР
24 января (6 февраля) 1901 г. Ницца.
24 янв. 1901.
Дуся моя, замечательная женщина, я все не еду в Алжир, потому что море бурно и мои компанионы отказываются ехать*. Кончится тем, что я наплюю и поеду к себе в Ялту. Кстати же, там, пишут, хорошая погода* и, кстати же, там теперь мать в одиночестве.
Посылаю тебе свою фотографию*.
Получил письмо от М. Ф. Желябужской*, благодарит за цветы, которых я не посылал ей. Получил от тебя известие, что в III акте вы ведете Ирину под руки*…Зачем это? Разве это в твоем настроении? Ты не должна покидать дивана. И разве Ирина сама не дойдет? Что за новости? Полковник прислал мне длинное письмо*, жалуется на Федотика, Родэ и Соленого; жалуется на Вершинина, на его безнравственность; помилуй, он совращает с пути чужую жену! Думаю, однако, что сей полковник исполнил то, о чем я просил его, т. е. военные будут одеты по-военному. Трех сестер и Наташу он очень хвалит, кстати сказать. Хвалит и Тузенбаха.
Целую тебя крепко и обнимаю крепко. Зовут обедать. Пришел консул и советует в Алжир не ехать. Говорит, что теперь время мистраля. Я совершенно здоров, не кашляю, но скука ужасная. Скучно мне без Москвы, без тебя, собака ты этакая.
Итак, я тебя целую.
Иеромонах Антоний.
Чеховой Е. Я., 24 января (6 февраля) 1901*
3272. Е. Я. ЧЕХОВОЙ
24 января (6 февраля) 1901 г. Ницца.
Милая мама, я жив и здоров, чего и Вам желаю. Скажите Арсению, чтобы он ничего не сажал без меня*, я скоро приеду*, должно быть, в начале поста. Пишут, что в Ялте теперь стало тепло. Не знаю, правда ли это.
Я привезу Вам иголок и мыла. И бабушке тоже будет подарок.
Нового ничего нет, всё по-старому. Будьте здоровы, богом хранимы; выходите почаще гулять, а то заболеете от сидячей жизни. Поклон Варваре Константиновне, бабушке и Арсению. Низко Вам кланяюсь и шлю тысячу пожеланий, самых лучших.
Ваш А. Чехов.
24 янв. 1901.
На обороте:
Евгении Яковлевне Чеховой. Ялта. Jalta. Russie.
Вишневскому А. Л., 25 января (7 февраля) 1901*
3273. А. Л. ВИШНЕВСКОМУ
25 января (7 февраля) 1901 г. Ницца.
Милый Александр Леонидович, перед фразой: «Главное во всякой жизни — это ее форма» — прибавьте слова*: «Наш директор говорит».
Все отзываются весьма одобрительно, даже с восторгом о Вашей игре*. Как поживаете? Что нового?
Жму руку.
Ваш А. Чехов.
Четверг.
На обороте:
Александру Леонидовичу Вишневскому.
Москва, Неглинный проезд, мебл. к-ты «Тюрби». Moscou. Russie.
Андреевой М. Ф., 26 января (8 февраля) 1901*
3274. М. Ф. АНДРЕЕВОЙ
26 января (8 февраля) 1901 г. Ницца.
26 янв. 1901.
Милая Мария Федоровна, я не посылал Вам цветов, но, пожалуйста, пусть будет так, точно я послал Вам их, иначе конфузу моему и огорчению не будет меры. Ваше письмо доставило мне такую радость, что выразить Вам не могу. Спасибо Вам большое, необыкновенное, и считайте теперь меня Вашим неоплатным должником.
Вы пишете, что в последний свой приезд я огорчил Вас*, что будто я боялся откровенно поговорить с Вами насчет «Трех сестер»* и т. д. и т. д. Господи помилуй! Я не боялся откровенно поговорить, а боялся помешать Вам и нарочно старался молчать и, елико возможно, сдерживал себя, чтобы именно не помешать Вашей работе. Если бы я был в Москве, то разве только после десятой репетиции стал бы делать свои замечания, да и то только в мелочах. Мне пишут из Москвы, что Вы превосходны в «Трех сестрах», что играете Вы прямо-таки чудесно, и я рад, очень, очень рад и — дай бог Вам здоровья! Считайте меня Вашим должником, вот и всё.
Сегодня я уезжаю в Алжир, пробуду там недели две, а потом в Россию. Что Вы будете играть в Петербурге, я очень жалею, так как не люблю Петербурга и не высоко ставлю его вкусы. Андрею Алексеевичу низко кланяюсь и шлю привет; и детям тоже. Бывайте здоровеньки, да хранят Вас ангелы небесные.
Преданный А. Чехов.
Книппер О. Л., 26 января (8 февраля) 1901*
3275. О. Л. КНИППЕР
26 января (8 февраля) 1901 г. Ницца.
26 янв. 1901.
Ну, дуся моя хорошая, сегодня, по всей вероятности, я уезжаю в Алжир. Ты все же пиши в Ниццу, отсюда перешлют мне, или одно-два письма напиши по адресу: Alger, post. rest. Из Алжира я двинусь в Ялту, там посижу с месяц, а потом уеду куда-нибудь со своей собакой. По слухам, идущим от моих спутников*, пробуду я в Алжире недели две, включая сюда и время, которое я потрачу на поездку в Сахару. Из Сахары вернусь я тропически знойным, пылким адски.
Как прошли «Три сестры»?* Телеграфируйте мне так: Alger, post. rest. Телеграфируйте подлиннее, не щадя живота моего. Здесь в последние дни стало холодно, холодно как в Ялте, и я рад, что уезжаю. Если, мамуся моя, вечером начнется на море волнение, тогда, повинуясь спутникам своим, поеду не в Алжир, а в Италию, в Неаполь — и об этом напишу тебе не позже, как сегодня вечером. В Марсель буду ехать всю ночь… бррр!
Но, однако, у меня воспрянул дух мой, люблю я путешествовать. Моя мечта последних дней — поездка на Шпицберген летом или в Соловки*.
А ты замучилась с гостями и с репетициями*, моя славная, моя замечательная актриска? Ничего, потерпи. Что бы ни случилось, все-таки лето мы будем проводить вместе. Не так ли? Смотри, иначе я тебя отколочу.
Пойду хлопотать перед отъездом. Пасмурно, ветер, кажется, начинается. Пойду покупать себе новые, извините за выражение, панталоны, а старые брошу здесь, во Франции.
Крепко целую тебя и обнимаю до отчаянности крепко. Не злись, не хандри, не делай очень серьезного лица и пиши почаще человеку, который любит тебя, несмотря на все твои недостатки. Нет, нет, дуся, я пошутил, у тебя никаких недостатков, ты у меня отменная.
Обнимаю еще раз.
Твой Антоний.
Иеромонах.
Чеховой М. П., 26 января (8 февраля) 1901*
3276. М. П. ЧЕХОВОЙ
